Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник) Страница 7

— Вы надеетесь ее вытащить? — удивился Гуров, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. — Но ведь сегодня воскресенье.

— Ну я же вам сказал, что беспокоиться ни о чем не надо, — укоризненно сказал адвокат.

Гуров не глядя подписал договор, оставил себе свой экземпляр, а Любимов отправился к входу в изолятор. Тут Лев, мысли которого были заняты совершенно другими вещами, догадался все-таки посмотреть, во что ему обойдутся услуги Любимова, и, увидев смехотворную сумму, бросился за ним.

— Михаил Яковлевич, вы уверены, что здесь не опечатка? — сказал он, показывая на графу, где стояла сумма гонорара, причитающаяся адвокату.

— Лев Иванович, дело судебной перспективы не имеет, так что от меня требуется только вытащить вашу супругу из узилища и раздуть скандал покрупнее. Турин пригласил меня принять сегодня участие в его передаче, а за такой пиар надо платить, — объяснил тот.

Любимов скрылся в дверях, а журналисты бросились теперь к Гурову, которому пришлось, отделавшись дежурными словами «Без комментариев», скрываться от них в машине, так те и ее со всех сторон сфотографировали. Время тянулось до невозможности долго. Поймав себя на том, что смотрит на часы через каждые две минуты, Лев не выдержал и попросил:

— Саша, сходи за сигаретами, может, от них легче станет.

Видя состояние дяди, Вилкову и в голову не пришло напоминать ему о том, что тот давно бросил курить. Он просто вышел и отправился к ближайшему магазину. А Гуров, чтобы хоть немного отвлечься, включил радио, которое терпеть не мог. Трудно сказать, ожидал он это или нет, но, услышав о том, что на «Эхо Москвы» вовсю обсуждается задержание его жены, он ничуть не удивился. Радовало только то, что Марию все жалели, зато в его адрес было немало едких замечаний — впрочем, аудитория у «Эхо Москвы» своеобразная, так что особо обращать на ее репортажи внимание не стоило. Главное, что шум поднялся страшный, а это давало надежду на то, что для Марии действительно все может закончиться благополучно еще сегодня. Тем временем вернулся с сигаретами Вилков, и они дружно закурили.

— Ты же не куришь! — спохватившись, воскликнул Гуров.

— От такой жизни я скоро пить начну, — на полном серьезе ответил Саша.

А в изоляторе в это время шел настоящий бой. Дежурный, уже другой, утром заступивший на смену, категорически отказывался вызвать задержанную Строеву для встречи с адвокатом.

— Без ордера не положено!

— Тогда скажите мне, за каким следователем она числится, — настойчиво интересовался Любимов.

— Да откуда я знаю? Не написано здесь ничего! — отбивался дежурный.

— То есть задержать — задержали, а кто будет вести ее дело — неизвестно! Молодой человек, — хищно поблескивая стеклами очков, вкрадчиво говорил на это Любимов. — Возле входа стоит толпа журналистов. Я сейчас выйду к ним и скажу, что Марию Строеву здесь убили. Прецеденты имели место быть неоднократно, так что это никого не удивит. Но вот личность погибшей! Как вы думаете, что после этого будет?

— Да жива она и здорова, — отбивался дежурный. — Мне по смене передали, что происшествий не было.

— Вот и дайте мне в этом убедиться, — настаивал Любимов.

Доведенный до белого каления дежурный, которому, как и его коллегам, уже не раз приходилось сталкиваться с Любимовым, решил, что лучше уж разрешить им встретиться, чем спорить. И дежурный приказал вызвать в комнату для допросов Марию.

А в ее камере в это время царило если не веселье, то нездоровое оживление. Возлежа на своей койке, Мария, прихлебывая чай, рассказывала своим соседкам о театре, о съемках, но их особенно интересовали подробности из личной жизни артистов: кто чей муж или жена, кто чей любовник, кто на ком женился или, наоборот, кто с кем развелся. Ну что сказать? Женщины остаются женщинами везде.

Тут в двери открылось окошечко и прозвучала команда:

— Строева, на выход!

Баржа тут же уточнила:

— С вещами?

— Нет! — раздался в ответ возглас.

— Ну ничего! — утешила Баржа Марию. — Больше двух суток они тебя держать не имеют права, а предъявить тебе нечего. Придется потерпеть.

Мария вышла и увидела уже другую женщину, которая уставилась на нее во все глаза и воскликнула:

— Блин! А я не верила, что тебя сюда привезли! Думала, однофамилица. Ну будет, что теперь соседкам рассказать! Нет, это надо же! Сама Мария Строева у нас сидит! Слушай, автограф дашь?

— Конечно, на чем расписаться? — согласилась Мария.

— Блин! Так ведь не на чем! — расстроилась конвоирша. — Ну ничего, как обратно тебя поведу, прихвачу что-нибудь.

И опять бесконечные коридоры и замки, но в этот раз Мария отнеслась к ним спокойнее — правильно говорят, что человек привыкает ко всему.

— Кто это тебя так отделал? — спросила по дороге конвоирша.

— Сама упала, — кратко ответила Мария.

— Ага! — хмыкнула та. — Клякса небось. Любит она руки распускать. Ох, и отольется ей это когда-нибудь. И чего-то мне кажется, что очень скоро — Гуров не спустит, что на тебя руку подняли.

— Он никогда не ударит женщину, — возразила Мария.

— Он-то? Да, он чистодел, никогда в жизни задержанного на допросе не ударил. Так другие найдутся. Он у наших постояльцев в большом авторитете, и должников у него много.

Мария думала, что ее ведут на допрос, но, когда увидела Любимова — а кто в Москве его знает? — почувствовала такое облегчение, что чуть не расплакалась. А вот он при виде ее назревающего синяка, как и говорила Баржа, вполлица, только с удрученным видом покачал головой и сказал:

— Машенька! Вы разрешите мне так к вам обращаться? — Она только кивнула. — Как я понимаю, этим не ограничилось?

— Да, еще на боку, — ответила она и показала рукой, где именно.

— Сознание когда-нибудь терять приходилось? — поинтересовался Михаил Яковлевич.

— Этой ночью, — грустно ответила женщина.

— А теперь его вам предстоит потерять всерьез и надолго. Вы актриса, должны это уметь. И в себя придете только тогда, когда я скажу. Ну, начинайте и ни о чем больше не беспокойтесь. Обещаю, что эту ночь вы проведете уже в другом, более комфортабельном месте, — пообещал он.

— Правда? — вскинулась Мария и вдруг, побледнев, стала валиться со стула набок.

— Что с вами? — вскочив с места и бросаясь к ней, воскликнул Любимов, но перед этим нажал на кнопку вызова конвоира.

Когда тот заглянул в комнату, адвокат крикнул ему:

— Да помоги же! Я ее один не удержу!

Совместными усилиями они положили Марию на пол, и конвоир бросился вызывать врача. Суматоха началась страшная. Прибежал дежурный ИВС и предложил побрызгать на Марию водой — вдруг очнется? Пришедший неспешной походкой врач, которого тут же беспощадно обругал дежурный за медлительность, увидев, кто лежит без сознания на полу, сначала обалдел, а потом растерянно спросил:

— Что с ней?

— Кто из нас врач? Вы или я? — тут же напустился на него Любимов. — Если вашей квалификации не хватает на то, чтобы в этом разобраться, давайте вызывать «Скорую помощь». Хотя… Когда она еще приедет? Лучше уж частников. Какая клиника здесь поблизости? «Эскулап»? Значит, туда и позвоним!

Он так взял всех в оборот, что люди не успевали даже слово вставить. Врач ИВС, решившись — все-таки не кто-нибудь, а сама Строева перед ним лежала, — осторожно похлопал ее по щекам, но голова Марии безвольно болталась из стороны в сторону, и никаких признаков жизни она не подавала. Частники — на то они и частники — приехали удивительно быстро. Врач ощупал голову Марии, посмотрел в глаза, задрав куртку спортивного костюма и футболку, только покачал головой при виде внушительного синяка на боку и вынес свое решение:

— Ее жесточайшим образом избили. Сотрясение мозга у нее точно есть и не могу исключать разрыв какого-то из внутренних органов, о чем говорит бледность кожных покровов. Необходима немедленная госпитализация! Где носилки?

— Но не могу же я ее вот так взять и выпустить, — заорал дежурный.

— Знаете, у нас вызов прошел официально! — раздраженно сказал врач частной «Скорой помощи». — Мы обязаны докладывать о таких случаях в полицию. Написать расписку о том, что она отказывается от госпитализации, больная не в состоянии. Значит, пишите ее вы нам для отчета, что это вы больную не отдали! Если она у вас тут умрет, то вы и будете отвечать! По делу Магницкого со скольких людей тогда погоны сняли? Будете следующими! Только о Магницком до всей этой истории мало кто знал. А тут сама Мария Строева, которую в ИВС насмерть забили! Так что уж решайте, что вам важнее, а то счет, можно сказать, на минуты идет.

— Да забирайте вы ее к чертовой матери! — заорал дежурный. — Только документ мне оставьте, что вы ее забрали и куда повезете.

— Конечно! И расписку напишем, и адрес укажем — к нам же в «Эскулап» и повезем, — пообещал врач.