Александр Бушков - Сходняк Страница 7

В беззаботные московские годы Алексей частенько поигрывал в компьютерные игры. Причем подобным образом он развлекал себя не где-нибудь еще, а на государственной службе. Что ж поделать, если служба выпала такая! А пребывал он тогда в комиссии по контролю за исполнением наказаний при МВД, и между инспекторскими поездками по регионам делать ему, по совести говоря, было совершенно нечего. Да, конечно, приходилось изображать дело, куда денешься, есть неписаные правила. Между прочим, изображать занятость – это тоже своего рода искусство. Кому-то это здорово удавалось. Были даже искренне восхищавшие Карташа виртуозы, которые целыми днями носились по коридорам в пене и мыле, с высунутыми языками, на все обращения отмахиваясь: «некогда, друг», – и начальство всегда ставило их в пример: «Нечем заняться, говоришь? А ты посмотри на Пупкина, поучись у него, хорошему сотруднику всегда есть чем заняться, если и представлять кого к внеочередному, то его, трудягу Пупкина, а не вас, бездельников». И ведь даже твердо знаешь, что Пупкин ничем не занят, бездельник каких поискать, а посмотришь на его потный лоб, заглянешь в его честные глаза и ведь веришь, веришь ему! Таких людей, пожалуй, и премиями можно награждать за талантливую актерскую работу.

Ну так вот, во всяких компьютерных играх-стрелялках виртуальные герои то и дело оказывались в помещениях, где крутятся агромадные жернова или опускаются-поднимаются чудовищные прессы. Проскочишь между жерновов, да еще когда нельзя застаиваться на одном месте, иначе под тобой проваливается пол, и виртуальный кислород на исходе, получишь свой маленький приз, доберешься до артефакта или до аптечки с запасом новых жизней. Шаг влево, шаг вправо – и ты размолот жерновом, экран затапливает красный цвет, все начинай сначала. Сейчас они трое оказались точь-в-точь в положении тех компьютерных героев: три маленькие человеческие фигурки среди гигантских, бешено вращающихся жерновов, они вынуждены пробираться между жерновами, которые их перемелют и не подавятся.

И пол действительно проваливается Под ногами. Только у них по одной жизни на брата, а не по сто, как у героев стрелялок. И вовсе не бесспорный факт, что, избежав жерновов, ты получишь в награду хоть какой-нибудь завалящий артефакт...

Смурные рассуждения были прерваны прибытием на место. Грузовики мягко притормозили, утихли моторы. С шумом отвалился задний борт, и Карташа без особых церемоний, но и без грубости потрясли за плечо:

– Подъем. На выход.

Карташ нетвердо встал за ноги; заботливо придерживаемый под локоть.

– Вперед. Осторожно, переступаем, – руководил невидимый провожатый. – Стоп. Прыгай.

Карташ прыгнул, под ногами зашуршала трава. С головы сорвали мешок, полуденное солнце ослепило на мгновенье.

Выгрузили их на краю небольшой полянки посреди тайги, и почти всю полянку занимал своей тушкой «Ка-26». Вертолет. И именно в этот момент Алексея посетила чертовски тоскливая мысль, которая должна была появиться значительно раньше: что ж это за ребятки, которые поперли против серьезного ведомства белокурой сволочи? Или уверены, что история с ограблением поезда никогда не всплывет, или...

И вот это второе «или» было жуть насколько неприятным. Как зубная боль.

Молча загрузились в вертолет, молча взлетели, взяв курс на север. Не к Шантарску, и уж тем более не к Москве...

– Один вопрос, – сказал Алексей командиру налетчиков. – Река Потудай. Существует такая на самом деле или нет?

Карташ думал, что получит тычок или «заткнись».

– Ты придурок, да? – участливо спросил атаман.

– Если она все-таки существует, я обязательно побываю на ней. Эт-то я тебе обещаю, – устало проговорил Карташ.

После чего им на головы вновь натянули воняющие табаком мешки.

Глава 4

Волшебник алюминиевого города

Пятнадцатое сентября 200* года, 17.04.

Предположим, ему бы удалось незаметно скинуть наручники. И дальше что?

Незаметно стянуть с головы мешок, мягко говоря, посложнее. Поэтому мешок пришлось бы с головы сдирать, стараясь проделать это с максимальной быстротой.

При этом, дабы задумка увенчалась сокрушительным успехом, вертухаи, словно сговорившись, должны были отвернуться и некоторое время потаращиться в другую сторону. Вот тогда Карташ мог бы рассчитывать на то, что вырвет из непутевых конвоирских рук автомат, оглушит одного, вырубит второго, заставит положить оружие на пол третьего, – короче, овладеет ситуацией.

Хотя и припомнился Карташу некий штатовский фильм, где герой на «ура» выпутывается из точь-в-точь такого же положения, и дело там тоже вроде бы происходит в вертолете (киношные охранники, помнится, столбенеют от изумления, когда герой вдруг сказочным образом освобождается от «браслетов», и позволяют разделаться с собой, как со щенками). Однако, чтобы все сложилось так красиво, вертухаи должны быть родом из Голливуда. Ну а эти ребятки, грамотно, без дилетантской суеты взявшие вагон, никак не производят впечатление законченных валенков, у которых отвиснут челюсти и безвольно опустятся руки, если вдруг арестант выкинет некий нежданный фокус.

Поэтому Карташ не стал в вертолете разыгрывать свой единственный козырь. А на руках у него, если прибегнуть к карточной терминологии, после раздачи застряла всего лишь козырная двойка, и более ничего. Коли уж рисковать на мизере, то следовало подождать, когда образуется более подходящий расклад...

Но и дальше ничего подходящего не сложилось. Где-то через час лета вертолет наконец приземлился, пленников выгрузили и пересадили в новый транспорт. Да, путь-дорога выходила длинной. «Теперь не хватает лишь прогулки на катере по рекам и озерам. Или еще лучше – на подлодке. А потом, для полноты картины, следовало бы проехаться в метро или на землеройной машине», такие вот ироничные мысли посетили Карташа, когда ему велели сперва нагнуться, потом забираться внутрь.

Новым транспортом для Алексея стал автомобиль, оборудованный для перевозки арестованных: салон надвое делит решетчатая перегородка, задние дверцы изнутри хрен откроешь. Но это точно был не милицейский «уазик» (любимую ментовскую тачку распознаешь и с накрепко завязанными глазами, по одному только запаху распознаешь, не говоря уж про прочие доступные ощущения), тут же усе осчусчения (и мотор работает бесшумно, и заду мягко) наводили на мысль об автомобильном изделии импортного производства, о чем-то типа «форда». И где у нас бедные госслужбы на таких гоняют помимо Москвы? Уж не в Сибири точно. Ну а службам частным подобные, привлекающие внимание, машины вроде бы как и вовсе ни к чему.

Частные службы чего надо в багажниках перевезут или в фургонах.

Следом за Карташем на заднее сиденье забрался кто-то из конвоиров. Так и поехали. Где Маша и Гриневский, оставалось лишь гадать, а в эту машину Карташа определили одного, как кума королю. По этому поводу у Алексея образовалось две версии: или каждому пленнику выделили по автомобилю, заранее подогнав их к вертолетной площадке, или Карташа принимают за главного. А поскольку разобраться в том, какая версия правдива, или не правдивы обе, не представлялось никакой возможности, то Карташ просто ехал себе, куда везли. Правда, разве что, спросил у конвоира, что сидел рядом: «А где остальные?». Так сказать, катнул пробный шар, но в качестве ответа получил лениво процеженное сквозь зубы: «Без разговоров», – и легкий, профилактического характера тычок в бок. «Ладно, – подумал Карташ, – пока поплаваем по вашему течению, поглядим, куда вынесет».

Минут десять или около того ехали по очень ровной дороге. Последнему обстоятельству Карташ нешуточно удивился: "Это ж где у нас такие автобаны?

Чистая Германия, е-мое! Хоть бы раз, хоть бы одни колесом в выбоину угодили, хоть бы тряхануло разок..." Да, чем дальше, тем становилось все страныпе и страньше. Машины чудные, дороги нероссийские...

Тачка остановилась, Карташа дернули за рукав: «На выход». Алексей выбрался наружу, его притормозили ладонью: «Стоять, ждать».

"А ведь этот конвоир – определенно военный человек, действующий или бывший, – отметил про себя Карташ. – Уж больно по-военному четок во всем...

Странная смесь намешалась. Еще вот и плитка..." Да, под ногами Карташ чувствовал не асфальт, не песок, не гравий, а чуть выпуклую поверхность... ага, вот и зазор. Да, определенно плитка. Теперь неплохо было бы определить, какой она формы. Алексей провел ребром ботинка, нащупал паз между плитками, провел по нему. Рядом хмыкнул охранник – старания пленника не прошли незамеченными.

«Хмыкай, хмыкай, – со злостью подумал Карташ. – Посмотрел бы я, что б ты делал на моем месте. Голову готов прозакладывать, что ни хрена б не делал. Стоял бы истуканом, с пустой башкой и поникшими ушами, дожидаясь указаний.»

Пригодится не пригодится, а что есть, то я и собираю. Может, и херня, а может, именно эта информация как раз и понадобится. Так вот, касаемо плитки. Плитку кладут в центре крупных городов, вроде Шантарска, но ложут ее и богатые буратины во дворах своих особняков. На городских улицах кладут плитку прямоугольной формы, видимо, дешевше стоит, а у буржуев, выделывающихся друг перед другом и не жалеющим на это бабок, плитка формы шестиугольной. И тута, то бишь под моими ногами, она тоже шестиугольна. Так что, скорее всего, мы торчим во дворе частного особняка. Может это быть окраиной Шантарска? А почему бы и нет?.." По характерному электронному писку Карташ догадался, что неподалеку кто-то тычет кнопки телефона. И верно.