Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 2) Страница 7

Береговой уступ скрыл от меня место аварии когда позади раздался ухающий, повторенный горным эхом взрыв. Рванули баки. Следом, с небольшими промежутками, начали детонировать ракеты в кассетах, затрещали пулеметные патроны, коротко рванули оставшиеся гранаты. Конец. На бегу еще раз обернулся. Позади вкручивался в небо столб дыма и пламени. - Прощайте ребята. Простите, но для вас я сделать сейчас ничего не могу. Удастся выйти к своим, пришлют десантников. Достанут ваши обгорелые косточки, упакуют в пластиковые мешки, потом запаяют в цинковые стандартные гробы, закроют тканью окошечки, чтобы не пугать, не бросать лишний раз в обморок жен да матерей, отправят грузом 200 в гарнизонный городок, откуда послали вас парни в эти чертовы, проклятые, на хрен нам не нужные горы. Бежать по кромке ручья оказалось тяжело. Под ногами крутилась, выворачивая подошвы ботинок осклизлая галька, вода, залившись через верх, холодила ногу, чавкала внутри, сбивая в мокрые комки носки. Одно понимал четко, останавливаться сейчас нельзя, нужно уходить как можно дальше. Согласно карте места здесь достаточно безлюдные. Напороться можно только на душманов, но их караванные пути и базы по идее тоже должны лежать в стороне. В теории все выходило правильно. Кто же тогда нас так ловко сшиб с неба? Может объявился новый полевой командир, избравший именно этот район местом базирования? Ладно, эти вопросы отложим на потом, если выживем ими займутся разведчики, сейчас главное не попасть духам в руки, выжить. Пот заливал глаза, обмундирование прилипало к телу, плохо, впопыхах, подогнанное снаряжение било, мотало со стороны в сторону, ремень автомата резал шею. Сказывалась высота, воздуха не хватало, грудь резало, давило виски. После часа бега пришлось перейти на шаг. Подумал, появятся душманы - возьмут голыми руками. Боец сейчас из меня никакой. Ведь практически всю службу провел на технических должностях. Кроссы бегали от случая к случаю, сачковали при малейшей возможности. Зарядку правда делал ежедневно, но толку-то. Еще через полчаса решил сделать привал, соорентироваться и уходить в горы, прочь от ручья. Слева по ходу движения каменная стена раскололась, один ее уступ под собственной тяжестью просел вниз, образовав небольшую площадку, обросшую невысоким кустарником, нависавшую балконом над руслом речушки. На первый взгляд взобраться наверх невозможно, по крайней мере так казалось при подходе со стороны верховья реки вниз по течению, но обогнув уступ я обнаружил несколько выступающих из стены обломков, которые можно было попытаться использовать в качестве опоры для ног. Лучшего места для отдыха и оссмысления дальнейшего пути трудно найти. Если по моим следам пойдут преследователи, то не предполагая черепашьей скорости с которой сейчас могу двигаться, они будут ориентироваться как минимум на среднего тренированного десантника. Можно надеяться, что духи проскочат уступ и пройдут вниз по течению реки. Тогда я смогу подняться на гребень и идти дальше верхом каньона, вдоль него, только чуть ниже вершины хребта, в кустарнике, не выделяясь на фоне неба. Собрав последние силы, на втором дыхании, обливаясь холодным потом и рискуя ежесекундно сорваться вниз, я карабкался, стараясь не оставлять слишком уж явных следов на поверхности камней и глине откоса. Возможно мне это удалось. Забросил свой груз на плоскую, покрытую мхом поверхность балкончика, перевалился сам и мгновенно заснул, успев только откатиться на середину и расправить за собой смятые ветки кустарника. Проснулся внезапно, ощутив какой-то странный, внутренний, толчок. Медленно поднес часы к глазам. Спал всего навсего двадцать минут, но даже такой кратковременный отдых принес облегчение. Мокрое обмундирование прилипло компрессом к телу, холодный камень под тонкой прослойкой мха не давал согреться, но все это было чепухой по сравнению с приближающимися гортанными голосами преследователей. Перекатившись на живот, осторожно поднял голову и заглянул в просвет между мелкими, тонкими, трепетавшими на ветерке листиками. От места падения вертолета приближались четверо бородатых, даже скорее просто заросших афганцев, одетых в шаравары, заправленные в толстые носки, кроссовки, в зеленые ветровки, перетянутые ремнями амуниции и холщевыми подсумками, с автоматами в руках, в чалмах на головах. Шли они не скрываясь, о чем-то яростно споря, временами озираясь по сторонам, размахивая руками. Не дойдя шагов пятьдесят - шестьдесят до моего убежища, группа еще раз остановилась и стала разглядывать берег, склоны. Старший группы достал бинокль и осмотрел склоны ущелья и местность вниз по течению реки. Я не стал искушать судьбу и уткнулся лицом в мох, посчитав, что чудом сохранившаяся на голове афганка лучший камуфляж чем моя физиономия. Когда вновь решился выглянуть сквозь зеленую завесу, группа стояла на том-же месте, всматриваясь в противоположный берег и продолжая спор. Погалдели еще минут десять, наконец старший оборвал дискуссию, зло плюнул на землю, растоптал плевок подошвой и повел своих людей в обратном направлении. Думаю, что от места падения вертолета на всякий случай послали две дозорные группы вверх и вниз по течению речушки. На всякий случай. Вероятно, большинство считало, что уцелеть не удалось никому из экипажа и дальнейшие поиски просто зряшное дело. Это их проблемы. Главное - они ушли, и я получил время до наступления темноты привести себя в порядок и выработать план дальнейших действий. Прежде всего необходимо определить направление движения и обозначить конкретную конечную цель. Пройти расстояние до родного аэродрома и не нарваться на духов просто нереально. До первых блокпостов - немного ближе, но плотность противника возле них возрастала, как и наличие однозначно недружественного, мягко говоря, населения. В лучшем случае рассматривавшего меня в качестве посланного Аллахом ходячего выкупа. И неизвестно кто раньше заплатит свои или чужие. Этот путь тоже отпадал. Наиболее приемлемым вариантом виделся маршрут к точке предполагаемого выхода разведгруппы, где по сигналу рации их должен через три дня принять на борт наш вертолет. Правда здесь зависало одно но. Начальство не дождавшись нас домой и поняв, что вертолет пропал, могло предположить захват в плен экипажа. То, что духи умели разговорить даже самых упрямых молчунов всем давно известно. Правда точка выхода не была обозначена на полетных картах и знал ее координаты только я, так как присутствовал на совещании с руководителями операции, в качестве заместителя командира по техчасти. Координаты на свое счастье запомнил точно, хотя очень часто просто не обращал внимания на детали не связанные с моей областью ответственности. К точке выброса мы шли соблюдая на всякий случай радиомолчание, но на обратном пути, командир вертолета сообщил в штаб, что задание выполнено, и борт возвращается по обговоренному маршруту. Можно конечно остаться в районе падения вертушки и ждать помощи. Только вот сколько ждать - сказать трудно. Если командованию удастся обнаружить останки вертолета с воздуха, то недолго, а если нет... Тогда можно проворонить и основной вариант. Во всяком случае, первые полеты поисково-спасательной группы должны начаться через час другой после истечения контрольного времени прибытия машины на базу и полной выработки горючего в баках. Я посмотрел на часы, оставалось, по приблизительным рассчетам еще около часа, но прийдет раньше поисковая партия с прикрытием боевых вертолетов или ночная темнота оставалось под вопросом. Не стоило терять зря время. Соорентировал карту по компасу я прикинул направление и расстояние до точки подбора группы. Оно оказалось вполне достижимо даже для горе-путешественника вроде меня. Во всяком случае, много короче чем до ближайшего расположения наших войск. Определившись с будущим маршрутом движения решил провести инвентаризацию своих припасов. Оказалось в наличии четыре магазина к автомату, пять гранат и только четыре запала к ним. Одну прийдется оставить. Может оно и лучше - баба с возу, бежать легче. Две целые коробки аварийного бортпайка, шерстяное защитного цвета одеяло, одноразовая ракетница с зеленой ракетой, штык-нож, пистолет с двумя обоймами патронов, три индивидуальных перевязочных пакета, две аптечки, таблетки для дезинфекции воды да фляга на ремне, заправленная кипяченой водой из бачка возле офицерской столовой. Остальное место в прихваченном мною мешке занимало личное барахлишко так вовремя заболевшего бортмеханика, бритва, записная книжка, мыло, зубная паста, бельишко. Не помню, соответствовало ли содержание мешка требованиям инструкций, но другого не было. Мой рюкзак, оставшийся на базе, содержал бы еще меньше полезных вещей, каюсь. Упаковав нужное, все остальное оставил под слоем мха и корней на спасительном выступе. Сидя, стараясь не шевелить кустарник переодел сухое белье, натянул чистую тельняшку, сменил носки. Снова оделся, заправив гимнастерку в брюки, откатал рукава, чтобы не драть лишний раз руки о камни и кустарник. Зашил дырки в вещьмешке и жилетке, истратив весь скудный запас ниток. Снова приладил и подогнал нехитрое хозяйство. Время шло, но следов поисковой операции не наблюдалось ни в небе, ни на земле. А ведь по идее за нами должны следить посты радиолокационного контроля и доложить начальству об исчезновении вертолета. Может я был пристрастен, ведь в моем положении время текло гораздо медленнее, и каждая минута становилась гораздо более весомой чем в штабном домике нашего отряда. Прошло еще немного времени и над головой раздался рев реактивных двигателей и вдоль распадка прошла пара штурмовиков СУ-25. Рука потянулась к ракетнице, но разум подсказал, что шансов заметить ракету несоизмеримо больше у душманов, чем у летчиков скоростных машин. Прибережем ее на случай появления родных вертушек. То расстояние, что я пробежал, прошел, прошкандыбал за полтора часа самолеты преодолели за считанные минуты. Они видимо обнаружили дымящийся остов сбитого вертолета, возможно сделали несколько снимков, если на борту находилось фоторазведовательное оборудование, сообщили координаты командованию и возвращались на свой аэродром. В просвете неба надо мной родные грачи пробыли секунды, но на душе стало спокойнее, - Значит не забыли, ищут. В своем убежище я прождал до наступления ночи, но больше никто не пролетал над горной речкой. Логика командования стала очевидна, - Вертолет сбит, машина лежит на дне ущелья сгоревшая, видны следы взрыва. Вывод напрашивался сам собой - экипаж погиб в воздухе или при падении. Спешить спасателям, рискуя людьми и техникой нет смысла. Можно неторопясь, аккуратно все просчитать, подготовить и выполнить. Тем более где-то в этом районе задействована разведгруппа спецназа и лишняя активность на земле и в воздухе может привлечь к ней внимание душманов. Надеяться оставалось только на себя. Решение было принято еще днем. До точки рандеву с разведчиками нужно пройти около тридцати километров, пересечь две ложбины и три горных хребта. Выходить в путь предстояло с первыми лучами солнца. Есть не хотелось, сказывалось нервное перевозбуждение и физическая усталость. Заставил себя прожевать две галеты и запить несколькими глотками воды из фляги. Завернулся в одеяло и уснул, чутким, тревожным полусном под плеск и журчание воды в реке, писки и крики ночной живности, под свет алмазных звезд на бархате афганской ночи. С первыми лучами солнца проснулась и заплескалась рыба, запели, застрекотали, зацокали птицы. Я не решился спускаться к реке. Наскоро глотнул воды, съел плитку шоколада, запил еще несколькими глотками, натянул на себя амуницию и перелез со своего балкончика на основное плато, цеплясь за корни и ветви корявого горного кустарника. Мне повезло. За два дня я прошел намеченный маршрут, не встретив на пути ни одной живой души. в пути пришлось очень тяжело, ноги и руки оказались сбиты до крови, но тупая боль всего лишь сообщала мозгу о некоторых функциональных неполадках тела, ее можно и нужно было перетерпеть. И я терпел. К вечеру третьего дня уже в намеченном для посадки вертолета районе, только чудом не выскочил прямиком на замаскированную кустарником, сложенную из плоских камней огневую точку противовоздушной обороны душманов. Выдали они себя неторопливым благодушным разговором и дымком костерка, разведенного прямо в центре каменного бруствера над которым торчал, уставясь в небо черный раструб нашего старого ДШК. Они не выставили часового и особо не таились, резонно считая, что находятся в полной безопасности на этом горном плато, у черта на куличках, вдали от блокпостов шурави, от линии обороны афганской армии, от постов ХАДа и перекрывающих дороги застав Цорендоя. Я оказался здесь случайным и нежеланным гостем, и не в моих интересах обозначать себя перед хозяевами здешних мест раньше времени. Осторожно, стараясь не шуметь упал на землю и сдал назад , в ближайшие заросли, не теряя по возможности душманский пост из виду. Ясно, что обнаруженная мною зенитка только часть системы ПВО, охраняющей нечто важное для врагов и абсолютно неизвестное нашему командованию. Когда за разведгруппой прилетят вертушки душманы встретят их кинжальным пулеметным огнем в упор. Что же делать? Для начала попробую обойти пост по левому склону и дойти до намеченной точки. Если встречу разведчиков, то по рации можно договорится о переносе рандеву в другое, более безопасное место. Если нет - прийдется действовать по обстоятельствам, в зависимости от того прийдут вертолеты или нет. Медленно, настороженно пробираясь левым склоном сужающегося, сходящегося краями, относительно мелкого, даже не ущелья, а скорее оврага, заметил еще одну огневую точку - обложенную камнем счетверенную пулеметную зенитную установку там, где края оврага смыкались, образуя перемычку. А затем еще одну, расположенную в третьей вершине примерно равностороннего треугольника, заключающего в себе эту часть местности. Все три точки связаны между собой телефонным проводом, от одной к другой змеилась едва обозначенная на каменистом грунте тропка. Решив выснить все до конца спустился немного вниз и застыл прижавшись к стволу искривленного, сучковатого дерева. По дну оврага тянулась наезженная колесами автомобилей горная дорога, упирающаяся в сложенную из камней и обмазанную глиной стену, перекрывающую овраг в его узкой части. Поверх стены овраг был перекрыт крышей, замаскированной ветками деревьев, мхом, кустарниками. В стене прорезаны дверь и узкие окна-бойницы без стекол. Дерн перед стеной казался истоптан, виднелись следы костра, валуны, валяющиеся полукругом, словно диванные подушки, раскинутые вокруг выгоревшего пятна. Пришлось достать карту и запечатлеть увиденное, в расчете на будущее. Авось пригодится. Если конечно дойду до своих. За время своего пешего похода, слава Богу, удалось уже привыкнуть к передвижению в горах. Да и положение обязывало, ведь одно неловкое движение и мучительная смерть. Избегая шума, стараясь не шевелить ветвями деревьев и кустарников выполз на гребень и убедившись, что на тропе никого нет, начал спускаться в следующую лощину. Проходя мимо куста, украшенного яркими ягодами среди зеленовато-красной листвы, на некоторое время увлекся созерцаниями природы и потерял бдительность. Жесткая, пахнущая порохом и потом рука зажала мне рот, другая - сдавила руку держащую цевье автомата. Сердце ударило в грудной клетке и подскочило к горлу, перекрывая, останавливая кровь. Желудок ухнул вниз, ноги подкосились, мозг выдал последнюю информацию - Все! Конец! Пропал! Рука торопилась нашарить заветное кольцо на груди. - Тихо, земеля! Не шуми! Не делай глупости. Свои! Сердце подумало и отправилось обратно на место, возобновив жизненный ритм, желудок, ноги, руки постепенно обрели способность нормально функционировать. - Ну и резов ты бегать по горам, майор! Все ноги сбили гоняясь за тобой, шептал мне на ухо, обдавая жарким дыханием десантник, пока пробирались пригнувшись, один за другим, осторожно разводя руками упругие ветки с мелкой листвой, в глубь кустарника. Слава Богу! Мой план соединения с разведгруппой удался на все сто процентов. Видимо в штабе пришли к выводу, что экипаж вертушки погиб и не стали изменять разработанный заранее вариант отхода разведчиков. В глубине кустарника замаскировавшись расположились на земле командир группы и радист. Перед ними на разостланном камуфляже валялась разобранная рация. - Смени, Сашу, Виталий. Понаблюдай, все ли чисто за майором. - шепотом приказал командир приведшему меня бойцу. - Есть, понаблюдать, - так же тихо отозвался мой провожатый, бесшумно повернулся и исчез. Через пару минут на его место пришел, снял рюкзак, положил рядом автомат, молча улегся на землю и мгновенно заснул четвертый спецназовец. - Все правильно, майор! Одного нехватает для полного комплекта. Одного потеряли при отходе. То-ли шальная пуля достала, то-ли духи на нож посадили в темноте, может в пропасть оступился или какую расщелину. Отсекли нас огнем от пятого. - Командир тяжело вздохнул. Хорошего мало, бросать своих - далеко не в обычаях спецназа. - Потом вернулись, искали, но никаких следов. Ни мертвого, ни живого. - Караванную тропу мы заминировали спокойно, а вот отходя нарвались на духов. Еле удалось от них оторваться. Рацию нам покорежили. Связи нет. Бойца потеряли.... Зато тебя нашли. Специально нам на встречу шел? - Вертушку на обратном пути спалили. В упор разнесли из спарки, ЗПУ-2 всю кабину, летчики погибли мгновенно. Мне повезло, стоял чуть сзади, в проходе. Второй очередью изрешетили десантный отсек за спиной. Третьей подшибли движок. Удалось взять управление на себя и в режиме авторотации дотянуть до малюсенькой осыпи на дне распадка. До взрыва успел повыкидвать кое-что для жизни и выпрыгнуть сам. Затем рванули баки, боезапас... Ну сам понимаешь... Уходил вниз по течению... пока силы имелись. Душманы покрутились, покрутились, но видимо решили, что все погибли - прекратили поиски. Видел как мотались над ущельем наши грачи. Но спасательную группу так и не дождался. Ночь отлежался на утесе. Потом решил, что единственный шанс идти на встречу с вами и ждать вертолет. Самому пробираться до линии блокпостов - дело заведомо безнадежное. Вот и вся моя история. Да, самое интересное, тут рядом, в овраге, под охраной трех точек ПВО расположен какой-то душманский гадючник... - Мы знаем. - Коротко отреагировал старший. - Потому так невежливо тебя и перехватили. Не ожидали такой прыти, честно говоря. Думали после того как увидишь первую точку, сразу ноги в руки и подальше... Да, это проблема. Особенно неприятно, что нет связи. И радист не может ничего докумекать. Тот только грустно покачал стриженной головой, повязанной на пиратский манер зеленой защитной косынкой. - Ты случайно не специалист? - Вопросительно посмотрел на меня радист. - Нет, я больше по железкам. - С сожалением вздохнул. - В свое время ламповые еще так-сяк, в общем и целом, изучал в училище, а новые, полупроводниковые... Не знаю даже с какого конца подойти. - Что делать будем, майор? Ведь если вертушки прийдут и нарвутся на огонь ПВО получится очень некрасиво и печально. - Зря спрашиваешь моего совета. Я технарь. Здесь старший ты. Твое слово, твой приказ - закон для всех, в том числе для меня. - Это ты безусловно прав. Но мнение твое интересно знать. Хотя бы потому, что правильное решение принял на соединение с нами. Сумел не потерять самообладание, дойти. Поэтому и спрашиваю. Может твоя мысль пооригинальнеее наших будет. Сами-то мы сложившееся положение обсудили. - Может рассредоточиться, закидать духов одновременнно гранатами перед приходом вертушек? - Предложил я. - Но я не знаю сколько их внизу. Да и что там у них. Правда, если все сложится благополучно и нас подберут можно сразу перенацелить на этот гадюшник боевые вертолеты сопровождения. Без противодействия ПВО они сами разберутся, что и как делать. В кустарнике раздался шорох и к нам проскользнул змеей четвертый разведчик. - Командир, в овраге, снизу приближается звук движка, вроде сюда движется автомобиль. - Вы трое остаетесь здесь. Я с тобой. Посмотрим, что за гости едут к нам. Лейтенант подхватил автомат и оба исчезли. Сменившийся десантник уже не спал. Он оттер с затвора прилипшие травинки, поправил гранаты и магазины на груди. - Пойду посмотрю за окрестностью, - прошептал нам, - не люблю сидеть вслепую. Я тут - рядом. - Пополз к кромке кустарника и затих. Радист поспешно стал собирать рацию, устанавливая на место блок за блоком, защелкивая панели крепления. Закрыл все металлической крышкой с круглой дыркой в верхней части. - Вот, - Ткнул пальцем, - спасла меня, как Матросов. - Он неожиданно тихонько хихикнул. - Пуля там внутри так и болталась. Я ее на память оставил. Просверлю дырочку и повешу на цепочке, будто амулет. - Амулет и есть, - согласился я, - такой действидельно нельзя не использовать. Молчание затягивалось. Вокруг стояла тишина, сквозь которую прорывалось со стороны оврага отдаленное урчание работавшего на пониженной передаче автомобильного движка. Трепетали на кустарнике изрезанными краями веселые листики в лучиках солнечного света. Синело сквозь просветы ясное безоблачное небо. - А кто у вас пятым, - тихо спросил радиста. - Снайпер... Новенький. Мы его Гошей звали. В первый выход пошел. Наверно и последний. - Неохотно пробурчал в ответ радист и стал прилаживать на место бесполезную рацию. Перехватил мой взгляд и сказал, как мне показалось смущенно, - Не оставлять же ее - казенное имущество. Может еще удасться оживить. Мы прилегли на землю и стали ждать вслушиваясь в приближающийся и постепенно усиливающийся шум двигателя от которого возможно зависела наша дальнейшая судьба и сама жизнь. В любом случае вертолеты должны прийти через три с половиной часа, и только это время определяло жить нам или умереть. Гул двигателя оборвался совсем недалеко, вероятно возле стены душманского логова. Теперь до нас доносился слабый гул гортанных человеческих голосов. Командир не возвращался. - Раньше с нашей группой другой снайпер ходил. - Неожиданно продолжил тему радист. Наверно ему как и мне стало тягостно находиться в неведении и молча ждать непредсказуемого будущего, в котором поговорить возможно совсем не удастся. - Хороший снайпер. Прапорщик. Сибиряк. Тут целая история. Его брат воевал в спецназе. Срочную служил. Ему афганцы из Бура голову прострелили. Брат его прапорщиком служил в Сибирском округе. В медсанбате, как после медицинского училища попал на службу, да так на сверхсрочную и остался. Приехал на похороны, увидел, что с младшим духи сделали, сразу подал рапорт о переводе к нам. Дошел до министра. Пока суд да дело тренировался в стрельбе день и ночь. Он и до того классный стрелок был, белку, соболя еще на гражданке промышлял. Когда министр удовлетворил его просьбу, стал здесь охотиться на духов. Делал это классно. У него фирменная марка была - попадал или в глаз или в центр лба. Духи как поняли, что против них один человек войну такую убийственную ведет, озверели. За голову награду назначили... - Так, что достали его? - Нет, тут другое, совсем другое. Однажды он подстрелил ... одного духа. Чаще ведь как, снайпер выстрелит и только через прицел свою работу видит... до и после выстрела. А тут взяли мы караван с оружием, наркотой. Всех перебили из охраны. Ну и этого тоже. Снайпер подошел взглянуть на свою работу и обомлел. Слова сказать не может. Стал около него на колени, плачет. Мы к нему. Что да как. Он и говорит смотрите ребята, я брата убил. Достает фотографию из бумажника - точно, один к одному, как двойник, только смуглый чуть. Лицо молодое, нежное, пушок вместо усов. А во лбу дырка. Похож, однако, очень. - Мы-то знали точно, что его брата давно уже схоронили. Начали уговаривать. Выпить дали. Вроде отошел парень. Но стал задумчивый, больше молчал. Командование его ценило и придерживало от выходов на задание, давало в себя прийти. Пришлось все же и ему снова идти. Надо стрелять, а он не молчит. Потом говорил Целюсь, а палец нажать спусковой курок не может. Хорошо, в тот раз обошлось без потерь. Второй раз рисковать не стал. Вернулся на базу, рапорт командиру, мол прошу перевести из снайперов опять в медики. - Разобрались, слава Богу, по-человечески, хоть контрик грозился его на психэкспертизу отправить. Удовлетворили просьбу. Теперь фельдшером служит. Рискует говорят очень, под самым огнем ребят вытаскивает. Видно, что-то в нем повернулось в душе... Сейчас мне не понять его... Может со временем... Вот такие дела. - Парень вздохнул также тихо, еле слышно, как говорил. - Тот снайпер сибиряк, чалдон. Новенький откуда-то с Кавказа. Я его еще плохо знаю. Тема оказалась исчерпана и мы снова замолчали, вслушивась в окружающую тишину. До прилета вертолетов оставалось еще три часа. Тишину разорвал истошный, нечеловеческий вой, вырвавшийся из ущелья. Мы схватились за оружие и не сговариваясь поползли к опушке кустарника. Навстречу в кустарник вкатился старший группы. - Падлы, они взяли Гошку! - Заскрипел он зубами. - Привезли в кузове пикапа. Скрученного. Теперь привязали к кольцу в стене и пытают. Вырезали из спины ремень. - Он знает точку? - Перебил я его. - Ни хрена он еще толком не знает - первый выход. Не знает и координат. Он вообще пока только орет, ничего не говорит. Боль то какая ... - Сколько их? - Немного. Трое приехали на джипе. Четверо вышли из-за стены. Ругали приехавших, что приперлись сюда. Здесь у них запасной склад боеприпасов с малой охраной. Правда есть связь с главарями. Вот почему эти, которые на джипе, сюда его приволокли. - Ты понимаешь по-афгански? - Не все, но достаточно. Родился и всю жизнь прожил в Средней Азии, там и служил до Афгана. Тюркские языки казахский, туркменский чем-то схожи с афганским. Если они не на иранском говорят. Тут диалектов, черт ногу сломит. Пуштуны, таджики, узбеки.... Но к делу! Что предпримем? У нас меньше трех часов в запасе. - По одному человеку с гранатами к зениткам. Пока духи прислушиваются к происходящему внизу бьем их гранатами. В каменных капонирах им деться некуда. Одновременно вы двое берете на себя тех, внизу. Со склона вам сподручно, да они и не ожидают нападения. - Все правильно, майор. Я так и прикинул для себя. - Чего же спрашиваешь? Командуй. Ты кто по званию? - Старший лейтенант. - Вот и забудь, что я майор. Действуй. Он быстро определил нам с радистом и подползшим Сашей по душманскому капониру, мы сверили часы и установили время одновременного первого броска гранат. Это будет сигналом для ребят, затаившихся на склоне оврага. Все окончилось в течении двух - трех минут. Ровно столько понадобилось чтобы забросить в каменные загородки по три гранаты, выскочить следом и пустить контрольные очереди через проход в бруствере. Полыхнули одновременно с трех сторон оврага взрывы, усиленные и размноженные эхом. Не успели просвистеть последние, не доставшиеся зенитчикам осколки, как протрещали короткие суматошные очереди калашниковых, добивавшие окровавленные человеческие туши, ворочавшиеся среди станин перевернутых зенитных установок и ящиков с боеприпасами. Безжалостные пули вспороли халаты, линялые пропотевшие рубахи, зеленые куртки духов. В ответ снизу, со дна оврага, ударили было длинные, не жалеющие патронов очереди, но быстро захлебнулись, словно подавившись очередным патроном на самом разбеге. Защелкали выстрелы из пистолетов, взревел автомобильный мотор и смолк, обрезанный, перекрытый сдвоенным разрывом гранат. Все стихло раньше чем мы скатились по склонам к душманскому логову. На дне оврага пылал открытый пикап с крупной белой надписью Тойота на задней стенке. Разбросанные вокруг него, вонюче чадили обгорелые тела духов. Видимо они возили в кузове канистры с бензином, потому, что горело все очень хорошо. Возле стенки, не дотянувшись до распахнутой дощатой двери валялись крепко прошитые очередями три трупа в добротных защитных куртках и распущенных пулями на ленты чалмах. Вся разведгруппа осталась цела, только старшему шальная ответная пуля пробила ладонь, вырвав кусок мяса между большим и указательным пальцем. Он скрипел от боли и ругался стараясь приладить на место подушечку индивидуального пакета. Радист, он же и медик группы, помог, ловко перехватив бинтами кисть и остановив кровь. Потом достал из аптечки шприц-тюбик и вколол прямо через рукав комбинезона в предплечье, немного подумал и сделал второй укол в бедро. - Пошевелите пальцами, товарищ старший лейтенант, - попросил радист. - Порядок, шевелятся, значит нервы и кости целы, остальное заростет. Когда это они успели Вас? - Местные кинулись к дому, они и вышли-то без оружия, только с пистолетами, фраера. Приезжие метнулись к своему джипу, намериваясь побыстрому смотаться. Только и успели на ходу дать пару очередей навскидку. Мы гранаты кинули. Едва успел разжать после броска ладонь, как она пуля достала. На секунду раньше и граната рванула бы в руке. - Что это у тебя майор с подбородком? Действительно, во время атаки зенитного капонира меня что-то тупо стукнуло по челюсти, но я не обратил на это внимание. Тем более, что особой боли не почувствовал, просто подбородок онемел и потерял чувствительность.Теперь проведя по нему рукой обнаружил косой срез, отделивший кусок кожи и мяса. Кровь залила шею и грудь. Не так правда и много крови. Больше раненных в группе не оказалось, и радист занялся было мною, но тут, уже отходя от нервного возбуждения и напряжения боя мы услышали жалобный стон, доносившийся от стены бандитской базы. Все как по команде повернулись на этот звук, вспомнив из-за кого все дело, в конечном итоге, затеяно. В стену на уровне примерно двух с половиной метров было вмуровано металлическое кольцо. На пропущенной через него веревке словно на дыбе весело до половины оголенное, повернутое лицом к стене тело десантника. Вывернутые в суставах руки бугрились клубками мускулов. Загорелую, крепкую, без намека на лишний жир спину прорезала алая полоса, сочащаяся кровью, такая же полоса, только более светлая страшно продолжая первую, спускалась дальше на заляпанные кровью и грязью камуфлированные штаны, раскачиваясь из стороны в сторону как нелепый розовый хвост. После мгновенного оцепенения все бросились к этому несчастному телу, но старший летенант резко остановил нас. - Стой! Радист занимается Гошей. Я с ним. Майор перевязывает рану и прикрывает дорогу, Виталий наверх, следи за тропинкой, перережь на всякий случай связь. Саша проверяет внутри. Вперед. Мне удалось худо-бедно подвязать, отваливающийся будто взрезанный бараний огузок, подбородок к остальной части лица и всё вместе замотать через затылок бинтом. Качество повязки конечно оказалось не ахти, но все сооружение довольно прочно удерживалось на голове. На вский случай вколол себе пару шприц-тюбиков, с антибиотиком и с противостолбнячной или черт его знает еще какой вакциной, решив, что лишнее не помешает в такой исключительно септичной местности как Афганистан. Покончив с медицинскими упражнениями я вставил в автомат новый рожок. В старом еще оставалось немного патронов, поэтому я не стал его выбрасывать, а засунул в свободный карман брезентовой майки. На всякий пожарный случай. Проверил последнюю оставшуюся гранату и положил ее в освободившийся верхний кармашек. Устроился поудобнее и стал наблюдать за исчезающей за недалеким поворотом оврага дорогой. Через минут двадцать ко мне подошел радист, вытирая бинтом окровавленные руки. - Разрешите я посмотрю, что с головой. - Не надо, все в порядке, не стоит лишний раз бередить. Пусть в госпитале пришивают окончательно. - Уколы сделали? - Вколол два тюбика. Скажи лучше, что с Гошей. - Вырезали ему сволочи ремень со спины. Болевой шок. Так крови не много потерял. Били его перед этим. Пару зубов вышибли. Но это пустяк. Поставят мост жевать будет. Попробывал приложить лоскут кожи на место, прихватил специальным клеем, пластырем, обвязал бинтами. Может обойдется и прирастет обратно. Хорошо, что они его совсем не срезали. Но боль нестерпимо страшная. Теперь он без сознания. - Что там за стенкой? - Склад. Видно недавно организовали. По мелочам. Патроны. Взрывчатка. Горючка. Батареи. Патроны к пулеметам. Ленты. Гранаты. Мины. Этакий сельмаг на душманский манер. - Он зло сплюнул на землю. - Старший говорит, что возможно тот караван, что мы взорвали шел сюда. - Думаю теперь можно закурить. - Сказал и полез в карман за сигаретами. Вы будете? - Я все же на посту. - Ну как знаете. Так я пошел? - Иди. До рассчетного времени оставалось менее часа. Радист свинтил из дюралевых трубочек ручки носилок, продел их в петли брезентового чехла. Мы осторожно подняли Гошу, положили на живот и стараясь нести без лишних рывков и толчков потащили на гребень оврага. Когда группа собралась наверху, в овраге полыхнул взрыв, уничтоживший душманский склад. На месте встречи и мы и вертушки оказались одновременно, точно, минута в минуту, не раньше и не позже намеченного срока. Боевые МИ-24е кружили в высоте, выискивая на земле бандитские гнезда. Трудяга МИ-8, присев на минуту, подобрал нас, подхватывая каждого, поддерживая, доброй крепкой рукой бортмеха. Первым, естественно, загрузили на носилках Гошу, следом меня, последним заскочил старший лейтенант. Дверка захлопнулась, моторы набрали обороты и загруженная машина взяла курс на базу.