Александр Горохов - Повязанные кровью Страница 7

- Это не я! - шепотом прокричал Денис. - Это не я!

Неподвижный человек ему не ответил, пухлые губы его были растянуты в оскале улыбки, пятно под его телом продолжало медленно расплываться.

Я застрелил или не я?! - металась в мозгу Дениса лихорадочная мысль и упрямо не искала оправданий, хотя он явственно помнил, что стрелял наобум, ствол автомата задрал вверх, отчего и сыпалась на мраморный пол штукатурка.

Откуда - то из глубины холла послышались торопливые шаги и встревоженные голоса, Денис вскочил, стараясь не топать метнулся к лестнице и побежал по ней, через две ступеньки.

Достигнув площадки, он бросился в темноту коридора, на торце его увидел дверь туалета с буквой "М", вбежал в него и забился в кабинку. Он опустился на стульчак, чувствуя, что его бьет судорожная дрожь, мозг отказывается хоть что либо осмыслить, не говоря уж о том, чтоб принимать какие-то решения.

По коридору, а потом туалете послышались шаги, кто-то влез в соседнюю кабинку и неожиданно Денис сообразил , что это - Фарид, его сопение, дыхание, и натуженный хрип.

Он выждал несколько минут и позвал.

- Фарид, это ты?

- Ага. Ты что ли , Ден?

- А я уж испугался, куда ты пропал! Вылезай!

Денис поднялся со стульчака и вышел из кабины. Фарид вывалился из кабины, подтянул брюки и зашептал возбужденно.

- Такие дела, что от страха из сортира не вылазишь! Подождем часок другой и будет делать ноги! Я тут телевизор присмотрел японский! Припрятал до удобного случая.

- Какой телевизор, - ответил Денис, хотя не контролировал ни голоса своего , ни слов. - Тут не до того!

- Брось. Сейчас надо вернуться. Пошли.

Денис двинулся следом за ним и неожиданно боль в правом бедре кольнула его так, будто приложили раскаленный прут.

- Борьки так и не видел? - спросил Фарид.

- Нет.

- Значит, сгиб!

Фарид уже легко ориентировался в дверях и они оказались все в том же зале, на столе стоял аккумулятор и ярко светила автомобильная лампа-переноска.

Денис прошел к стене и сел так, чтобы его правое бедро не было никому видно. Он провел по ноге рукой и почувствовал, что брюки мокрые, надо было понимать, что кровь просочилась сквозь ткань.

Двери скрипнули и Тарасов быстро вошел в зал, бросив на ходу.

- Раненые есть?

Денис колебался несколько секунд.

- Мне ногу задело...

- Когда?

- Возле Останкино.

В руках Тарасова вспыхнул фонарь, он шагнул к Денису, направил луч в лицо и проговорил.

- А, правофланговый... Покажи рану.

Денис повернулся, выпрямил ногу. В свете фонаря обнаружилось , что от середины бедра до колена брюки залиты чем-то темным.

- Сгибается, разгибается? - бегло спросил Тарасов.

- Да.

- Значит по касательной задело. Счастлив твой Бог. Но перетяни как нибудь. - он подошел к столу и сел на подвернувшийся стул. - Сколько нас осталось?

Пересчитали - осталось восемь человек. Сам Тарасов - девятый.

- Все парни, через час будем уходить. Кончились игры. - произнес Тарасов и поднял голову на неуверенный ропот от окна.

- Будем уходить. - твердо повторил он. - Наши вшивые командиры сдадутся не позднее чем через двенадцать часов. И сдадут в первую очередь нас, будьте в этом уверены. И не один из этих трусливых шкурников ни пули себе в лоб не пустит, ни в тюрьму не сядет. Но если кто из вас хочет ещё пострелять, а потом в лагерях на нарах клопов кормить - я не удерживаю. он выдержал паузу. - Есть желающие?

Никто ему ничего не ответил, по худому лицу Тарасова проскользнула улыбка и он снял с пояса кожаный офицерский ремень.

- Но я хочу , ребята, чтоб у каждого из вас осталась память об этих днях... Мы теперь повязаны кровью. Не в зависимости от того, убил ли кто вас кого-нибудь или нет. Кровь на вас всех. До конца жизни.

Он снял с ремня кинжал в ножнах, выдернул тонкое и длинное лезвие и принялся резать ремень на неровные куски.

Сквозь открытые двери в зал вошел Горин, быстро огляделся и наклонился к Тарасову.

- Финиш, Валерий?

- Да, командир. Я ради этих баранов ни свою башку не подставлю, ни парней не дам. Пошли они к черту, пусть Баркашов своих кидает в мясорубку.

- Да и он не торопится... Выходите спокойно, через восточную сторону. Оцепление пропустит, только оружие с собой пусть не волокут. Пойдем, я тебе ещё пару слов скажу.

Оба командира вышли, Тарасов вернулся через минуту, лицо его осунулось и помрачнело, голос зазвучал неестественно, словно он преодолевал внутреннюю боль.

- Ждать не будем. Последнее "прости" и расходимся. Сегодня же исчезайте из Москвы. Сразу же. Заскочили домой, переоделись и чем дальше от столицы, тем лучше.

Он присел к столу и быстрыми, сильными движениями дорезал ремень, потом поднял голову.

- Так сколько нас осталось? Восемь?

- Да...

Он отбросил кинжал, вытащил из кармана фломастер и быстро что-то чиркнул на куске кожи, потом спросил.

- Правофланговый?

- Я. - ответил Денис.

- Получи на память. Кто следующий по росту?

От окна ступил тонкий парень.

- Я.

- Значит, номер второй...

Денис глянул на кусок кожи, который зажимал в руке - на ворсистой его стороне было твердо выведено: "№ 1" и короткая роспись, различить в которой можно было только букву "Т".

Последним получил свой кусок кожи от ремня широкоплечий коротышка и Денис понял, что у него на этом символе минувших событий начертана цифра № 8 с росписью командира. Тарасов свернул остатки ремня с пряжкой в кольцо и засунул его себе в карман.

- Все, мужики. Оружие оботрите как следует, чтоб не оставалось отпечатков пальцев, валите все на стол и проделываем без паники самый главный боевой маневр - отступление.

Рукавом комбинезона Денис обтер свой автомат везде, где его касался и аккуратно положил на стул.

- За мной.

Следом за Тарасовым все вышли в коридор и долго бродили по переходам здания, Тарасов останавливался, заглядывал в кабинеты, перекидывался с невидимыми собеседниками непонятными словами, потом они прошли длинным подвальным коридором и оказались на воздухе. Где-то впереди виднелся парапет набережной, несколько армейских грузовиков перед ними и отдельные фигуры солдат.

- Идите между первой и второй машиной справа. - негромко сказал Тарасов. - Если будут останавливать - не убегайте. Пропустят. Помните, что я вам сказал. быть может когда встретимся. Сразу после оцепления - все в разные стороны, по одиночке. Домой и на отрыв. Правофланговый?

- Я. - ответил Денис.

- Принимай команду... Выводи дивизию из вражеского окружения.

Денис махнул рукой и все двинулись за ним следом неуверенной толпой. Фарид поравнялся с ним и зашагал рядом, слегка прихрамывая.

- Тебя что, в ногу ранили? - спросил Денис.

- Да так, колено зашиб.

Уже издали Денис увидел, как из желтого УАЗа синей полосой милицейского отличия, вышел армейский офицер, сделал несколько шагов, никакой команды не подал, и встал не на пути "отступающей дивизии", а чуть в стороне, не заграждая проход.

Денис пытался идти ровно, хотя боль в ноге становилась горячей.

Когда они поравнялись с офицером, тот прошипел громко и презрительно.

- Ш-шапана дристучая. К стенке бы вас поставить, солляков.

Но несколько солдат, стоявших в оцеплении, не сказали ничего, все были вооружены и лишь молча смотрели на проходивших мимом.

За линией оцепления они беспрепятственно дошли до набережной и в этот момент Дениса начало мутить, силуэты домов в темноте осенней ночи вдруг поплыли у него перед глазами и он с трудом переставлял ноги не зная куда бредет, пока не услышал взволнованный старческий голос.

- Мальчики, вы оттуда, из Белого дома?

- Оттуда, - ответил Фарид, оказавшийся рядом.

- Вы ранены, да?

- Умираем. - буркнул Фарид.

- Тогда в машину, в машину ко мне! Она вот тут, рядом.

Денис даже не разобрался, в легковшуку какой марки залез, старик продолжал возбужденно что-то бормотать и по приказу Фарида остановился невдалеке от ресторана "Прага".

- Спасибо, дед. - попрощался Фарид, а Денис вообще что-либо понимал плохо, боль в ноге раскалялась и от бедра достигла уже живота.

Но даже сквозь эту боль и туман перед глазами он поразился безмятежности ночного Арбата, когда Фарид вытащил его под сияние фонарей. Для людей, которые бродили по улице - ничего не происходило! Кто-то бренчал на гитаре, у волосатого парня орал в руках портативный магнитофон. Все события, которые за минувшие сутки десятки людей сто раз называли "историческими и судьбоносными" - как оказалось, замыкались небольшим кольцом оцепления вокруг Белого дома, а остальной столичной публике они были просто "до фонаря".

Они добрались до своего переулка и перед подворотней Фарид сказал.

- Подожди, Ден... Возми у меня эту штуку. А то отец хай устроит. Потом отдашь.

- Какую штуку?

- Да эту. - Фарид растянул комбинезон, покопался в нижней одежде и вытащил автомат.

- Все-таки уволок? - у Дениса уже не хватало сил на удивление.