Павел Амнуэль - Мир «Искателя», 2004 № 04 Страница 7

— Миссис Полина, — сказал Джесс, участливо глядя на хозяйку из-под тяжелых бровей, — если вам что-то нужно в деревне… или кто-то, если быть точным… то я могу помочь, я ведь здесь всех знаю, и не только людей, но каждую собаку, и они меня тоже, вот с кошками проблема, я их терпеть не могу, наглые твари, так они отплачивают мне той же монетой, в прошлом месяце кот миссис Летиции, что живет вон в том коттедже…

Похоже, Джесс не собирался заканчивать фразу, а может, специально тянул, давая хозяйке время решить, чего же она хочет и зачем приехала в Селборн, если, судя по всему, не собирается ни в магазины, ни на рынок, куда, собственно, ни разу еще не заглядывала.

— Спасибо, Джесс, — прервала Полина. — Вы действительно могли бы… Вы ведь бываете у Прескотта?

— У Джорджа? Вы имеете в виду «Короля и свистульку»?

— Наверно. Это отель?

— Слишком сильно сказано, мэм. Слишком сильно. Просто забегаловка, где приятно посидеть в хорошей компании. Есть у Джорджа несколько комнат на втором этаже, он их сдает, но мало кто у него останавливается, слишком шумно, приезжие предпочитают заведение миссис Элизы, вы с ней уже познакомились, верно?

— Да, — кивнула Полина. — И я не… В общем, Джесс, вы могли бы оказать мне большую услугу, если… Понимаете, муж просил меня кое-что выяснить…

«Почему я приплела Макса? — подумала Полина. — Муж приедет, Джесс ему непременно проговорится, Макс начнет спрашивать… Господи, почему я сначала говорю, а потом думаю?»

Садовник смотрел на нее вопросительно, и Полине не оставалось ничего иного, как задать, наконец, нужный вопрос:

— Кто приехал в деревню два дня назад, понимаете, Джесс? Не на прошлой неделе и не вчера или сегодня. Если бы вы зашли к Джорджу и поинтересовались… У миссис Элизы я уже спросила…

— Мне не нужно заходить к Джорджу, мэм, чтобы ответить на ваш вопрос, — улыбнулся Джесс. — Если вас интересовало именно это, то незачем было покидать усадьбу. Вы бы меня спросили, я бы ответил. И все.

— И все, — повторила Полина. — Что значит — все?

— Миссис Полина, — терпеливо объяснил Джесс, — я здесь родился, и родители мои здесь родились, и дед с бабушкой по материнской линии, я здесь не только всех людей знаю, но каждую собаку, а кошки…

— Да-да, — быстро произнесла Полина, — вы уже упоминали о кошках.

— Прошу прощения. Я хочу сказать, что на прошлой неделе приезжал к нам инспектор из Сити, что-то по почтовой части, у мистера Бетвуда, начальника нашей почты были неприятности, но вас это, видимо, не интересует, а на этой неделе только Джон Смит, славный малый, лет ему около тридцати, тощий, как дорожный знак, он у Джорджа и остановился, да, это так, шум ему, должно быть, не мешает, он и не спит почти, все время сидит в углу и тянет портер, портер у Джорджа что надо, а деньги у Смита, должно быть, есть, во всяком случае, не на заработки он сюда приехал, говорит — отдохнуть от лондонской пыли…

— Давайте поедем домой, — сказала Полина, — и вы мне по дороге эту историю доскажете.

— Прошу вас, мэм, — Джесс подал Полине руку и, когда она устроилась на сиденье, обошел машину и сел на водительское место. — Домой так домой, как скажете, а к Джорджу я могу вечером заглянуть и с Джоном поговорить, если мистера Батурина этот человек интересует, наверно, у них деловые отношения, тогда понятно, чего он здесь торчит третий день, ни с кем почти не разговаривая…

У Полины разболелась голова, а Джесс говорил и говорил, мотор урчал, и ветер уносил слова, сливавшиеся в подпрыгивающий поток, в котором трудно было что-то разобрать, а утонуть — запросто. Полина закрыла глаза, она не сумела выспаться ночью, ее клонило в сон, и если бы боль прошла, она, наверно, прямо сейчас и уснула бы…

— Прошу вас, мэм, — услышала она голос Джесса и обнаружила, что машина стоит у подъезда; садовник открыл ей дверцу и протянул руку, чтобы помочь выйти.

— Спасибо, Джесс, — сказала Полина. — Прекрасная была прогулка.

В холле ее встретила мисс Баркер и с осуждением сообщила, что обед давно готов, и, чтобы не подогревать его вторично, хорошо бы…

— Спасибо, Глэдис, — сказала Полина. — Я только переоденусь.

После обеда она прилегла в холле на диване и задремала под тихое урчание телевизора, а когда проснулась от переливов мобильника, был уже вечер, по Москве показывали «Время», ночной выпуск.

С Максимом Полина говорила вяло, она даже не поняла, откуда муж на этот раз звонил — то ли все еще из Праги, то ли из какого-то другого города. «Я люблю тебя, Линочка». — «И я люблю тебя, Макс». Слова стали такими привычными, что потеряли первоначальный смысл. «Спокойной ночи, Линочка». — «Спокойной ночи, Макс». Что те слова, что эти…

— Я заменила белье, миссис Полина, — сказала, заглянув в холл, Глэдис. — Если хотите лечь…

— Нет, спасибо, — отказалась Полина. — Попозже.

— Если я вам сегодня не нужна, — сказала Глэдис, — то я бы хотела отлучиться.

— Конечно, — кивнула Полина. — Я вполне управлюсь сама.

В спальню она не поднялась. Заперла за Глэдис дверь, проверила, закрыта ли дверь черного хода, и все окна на первом этаже проверила тоже, принесла из спальни подушку и плед и устроилась на диване. По телевизору показывали фильм, который Полина любила с детства, — «Служебный роман», — и она уснула под перепалку Новосельцева с его любимой Мымрой. «Придет Кадарос, — подумала она, засыпая, — а меня нет…»

Проснулась Полина от того, что на лоб ей упала тяжелая дождевая капля. И еще одна — на щеку. «Господи, — подумала она сквозь сон, — не нужно было ложиться на веранде, теперь я промокну».

Еше одна капля упала Полине на лежащую поверх пледа руку, и она открыла наконец глаза. Конечно, лежала она не на веранде, и капать могло только с потолка. Наверно, пробило трубу, что очень странно, потому что перед их переездом дом основательно ремонтировали, нужно будет утром сказать Джессу, но что делать теперь?

Полина нащупала выключатель, свет оказался таким ярким, что ничем не отличался от полной тьмы, и пришлось ждать, пока привыкнут глаза, а когда зрение к ней вернулось, Полина закричала так, как, возможно, не кричала никогда в жизни. И сразу умерла — то есть не умерла, конечно, поскольку продолжала смотреть на черное пятно на потолке, откуда на нее продолжали падать тяжелые багровые капли, уже запачкавшие и ночную рубашку, и плед, и простыню, и руки. Она не умерла, но лучше бы это случилось, потому что жить, глядя на окровавленные ладони было невыносимо. Черное пятно на потолке было пятном крови, и что же тогда происходило в спальне?

Кадарос, поняла Полина. Он пришел, не застал ее в постели и сделал единственное, что способен сделать призрак. Эти пятна не смываются. Даже если все отстирать, они появятся вновь на следующую ночь. И на потолке тоже, и так теперь будет всегда, дом этот проклят, Господи, почему я согласилась здесь жить, должна была знать, дура, что в английских замках, даже если им от роду полвека, водятся привидения, и лучше было поселиться в Лондоне, в многоквартирном доме на Стрэнде, там, по крайней, мере…

Что?

Полина стояла посреди холла и не могла оторвать взгляда от пятна, которое становилось все больше; кровь капала и капала, наверху что-то гулко упало и покатилось, кто-то бродил по спальне из угла в угол, топая коваными башмаками.

Ни за какие блага в мире Полина не поднимется наверх, ни за какие блага в мире не останется в этом доме, ни за какие блага в мире не будет говорить с привидением, способным напомнить о своем присутствии таким ужасным, таким варварским, таким бесчеловечным способом.

Она потерла ладонью о ладонь, повторив жест леди Макбет, и только размазала кровь, видеть это было невозможно, Полина бросилась прочь из комнаты, ванная была в противоположном конце коридора, Полина сразу заперлась на ключ и крючок, открыла оба крана — горячий и холодный, — но куда-то подевалась латунная затычка, и вода вытекала, а подставлять руки под кипяток или под ледяную струю Полина не хотела, минута промедления привела ее в чувство, она поднесла к лицу ладони…

Крови не было.

Она посмотрела в большое зеркало — одежда ее была в беспорядке, но крови не было ни на рукавах, ни на подоле, нигде.

Неужели все это только приснилось?

Заставить себя вернуться в холл и убедиться в том, что на потолке нет кровавого пятна, Полина не могла. И не собиралась. Ни за что. Утром придут Глэдис и Джесс, посмотрят и скажут о том, что увидят. А до того…

Провести остаток ночи в ванной? Сидя на маленьком стульчике и терзая себя мыслями о том, что, возможно, кровь уже пропитала одеяло, постель и теперь струйкой стекает на пол?..

В шкафчике рядом с шампунями, кремами и жидким мылом лежало несколько упаковок аспирина, стояли бутылочка йода, ацетон, перекись водорода… Вот! Полина достала упаковку экстракта валерианы, ею самой купленную в вестибюле станции метро «Спортивная», положила в рот две капсулы, нашла в шкафчике одноразовый стаканчик и плеснула в него немного кипятка и холодной воды, запила, эти простые действия привели Полину в состояние относительного равновесия, ноги больше не подкашивались, а происходившее на втором этаже отсюда слышно не было, и казалось, что в доме все спокойно, все и было спокойно, ей просто приснилось, нужно вернуться, посмотреть и убедиться…