Марина Серова - От судьбы не уйдешь Страница 7

— Понятно. А вас, значит, раздражает поведение Олега?

— Не то чтобы… Но… Иногда да. — Андрей посмотрел на меня. — Мы даже пару раз с ним чуть не подрались. Пока он наконец не стал вести себя более сдержанно.

— В каком плане? То есть сначала скажите, пожалуйста, какая причина была.

— Этого я вам не скажу, — упрямо заявил Андрей. — К делу это совсем не относится. А вести он стал себя более сдержанно и перестал тыкать в нос своим, простите, хреновым, то есть «взрывным», темпераментом. А так он «мачо», — Андрей буквально выплюнул это слово, — и очень, по-моему, этим гордится.

— А почему вы решили, что причина не имеет отношения к делу? — Я отметила, что Лукашов недолюбливает этого самого «мачо» именно за его «мачесть», что вполне понятно для рефлексирующего интеллигента, коим, на мой взгляд, и являлся господин хороший. — Кстати, как же у парня фамилия?

— Борисов, — сказал Андрей. — А к делу это не относится потому, что все это «дела давно минувших дней»…

— А вы тоже любитель Пушкина?

— Что значит «тоже»? — Я вдруг подумала, что Лукашов мог ничего не знать о тетради Старцева. Я глянула на словно замороженную Наташу, которая во все время нашей «темпераментной» беседы смотрела куда-то на пол.

— Ну, я, например, тоже очень люблю Пушкина, — сказала я, чувствуя, что обстановка постепенно накаляется, — вот и говорю… Да и друг ваш тоже…

— Что? А, да, Серега всегда был в душе пиитом. — Андрей встал и спросил: — Наташа, выпьешь чего-нибудь? — Она кивнула. — Вам, — он посмотрел на меня, — предлагать не буду, вы ведь, насколько я понял, на машине.

— В общем-то да, но я бы выпила. Джин-тоник, пожалуйста. — Андрей качнул головой и пошел на кухню. Так, подумала я, Лукашова мы почти довели до нужной кондиции, пора и Наташу перед боем встряхнуть. Я посмотрела на свою жертву. Мне стало ее жаль, захотелось погладить по склоненной голове, утешить, защитить. Но нет! Я сказала себе, что для жалости сейчас не время. Если что, всегда можно попросить прощения, но не сейчас…

— Наташа, — начала я, — вы очень красивая женщина. — Она подняла на меня удивленные глаза. — Вам не кажется, что вашего мужа могли убить из-за любви к вам?

— Что?.. — Наташа даже задохнулась.

Тут вошел Андрей и, увидев ошарашенную Наташу, прямо-таки кинулся к ней, чуть не выронив из рук поднос с фужерами:

— Наташа, Наташенька, что с тобой?

— Нет. Нет. Ничего. — Она вдруг бросила на него испуганный взгляд. — Со мной все в порядке.

Андрей сел рядом и протянул ей бокал, видимо, с вином. Он продолжал встревоженно смотреть на нее. А я получала удовольствие, наблюдая за этой сценой. Похоже, господин Лукашов, друг семьи, верный товарищ и компаньон, очень даже влюблен во вдовушку, и она-то, похоже, прекрасно об этом осведомлена. Отлично.

— Ну так что, Наташа? — напомнила я о себе. — Как вы думаете, вероятна такая версия?

Наташа изо всех сил старалась не смотреть на Лукашова, ей это почти удалось, почти, потому что голос у нее дрогнул. Я была весьма довольна собой.

— Нет. Я думаю, что это не так, — и она вновь опустила глаза.

Лукашов с вызовом уставился на меня. Я ответила ему таким же вызывающим взглядом. Мы помолчали, а затем он спросил:

— Можно мне узнать, что вы спросили у Наташи, может, я тоже выскажу свое мнение? — Наташа горько вздохнула и, бросив короткое «извините», буквально выскочила из комнаты. Андрей чуть не рванул за ней, но я его остановила:

— Оставьте, Андрей. Дайте девушке побыть одной. — Он удивленно глянул на меня, мол, что это еще за штучка, которая позволяет себе здесь распоряжаться, но остался на месте. — А относительно моего вопроса Наташе, так я вовсе не обязана его озвучивать при вас, — я смерила его взглядом.

Лукашов прямо-таки закипел. Я это чувствовала, хотя он и сдерживался. Здорово, подумала я. А ведь господин флегма тоже довольно темпераментный парень. Мы с Лукашовым с минуту смотрели друг на друга испепеляющими взглядами.

— Как хотите, — он сдался первым и буквально выпустил пар. — Вы, конечно, правы, Таня. Еще вопросы?

Я допила джин-тоник и, вставая, сказала:

— Сегодня? Сегодня, пожалуй, нет.

Андрей хмыкнул и тоже поднялся, видимо, собираясь меня проводить.

— Я бы хотела попрощаться с Наташей.

— Хорошо, я поищу ее.

— Позвольте мне сделать это самой.

Он пожал плечами и снова сел.

— Я буду здесь, если понадоблюсь, — и улыбнулся своей обычной улыбкой.

Я коротко кивнула и пошла на поиски Наташи. Нашла я ее в спальне. Она откликнулась на мой стук. Я вошла.

— Можно?

— Пожалуйста. — Наташа сидела с ногами на кровати. Она сделала движение, чтобы встать, но я остановила ее жестом, зашла в комнату и присела на край постели. — Наташ, вы действительно думаете, что моя версия не имеет права на существование?

— Вы опять, — простонала Наташа. — Прошу вас, не надо, Таня! Не сейчас. Дайте мне время подумать, я обещаю, что позвоню вам, скажем, завтра, но не сейчас. Я так устала… — Она опустила голову.

— Ну хорошо, — сказала я. — В таком случае мы созвонимся. Хорошо?

— Да, конечно. До свидания.

Я попрощалась и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Так, подумала я, спускаясь по лестнице. Хорошо бы поговорить еще и с Катериной. Но тетка она еще та. Просто так от нее ничего не добьешься. А как к ней подобраться? Нужно подумать. Ладно. Посмотрим. Я спустилась, заглянула на кухню. Катерина сидела за столом и читала газету.

— Извините, — начала было я.

— Нечего извиняться, — оборвала меня Катерина, оторвав гневный взгляд от газеты. — Я наушничать не буду. Мне все равно, кто вы такая, детектив или еще кто, но вот Натку до слез довели… Значит, мне с вами говорить не о чем. До свидания, — и она снова погрузилась в чтение.

— До свидания, — сказала я и пошла в гостиную.

Андрей, только увидел меня, тут же поднялся:

— Вы ведь на машине, верно? Не подбросите меня в город?

— Да легко. — Я, признаться, удивилась, что он так вдруг засобирался.

— Отлично, — искренней, чем обычно, улыбнулся он. — Я только Наташе скажу, что уезжаю. Хорошо?

Я кивнула. Он пошел наверх. А мне стало еще интересней. Что-то во всем этом было странное. Что-то меня заметно напрягало. Вообще русское народное суеверие полностью оправдывалось: понедельник и правда оказался тяжелым днем. Теперь вот Лукашова еще везти к рогатому на кулички. Я вздохнула. Хотелось кофе. Хотелось сигарету. Хотелось подумать. Хотелось, наконец, спать.

Появился Андрей, кивнул и сообщил, что он уже готов, я пробормотала «отлично», и мы вышли из дома. Жаль все-таки, что Катерина заняла такую демонстративную позицию, но зато теперь мне известно ее слабое место — Наташа. Я все-таки поговорю с этой фрекен Бок, и в следующий раз ей уже не удастся меня так нагло выпроводить. Мы сели в мою «девятку», я включила зажигание и спросила, куда же везти господина хорошего.

— Лебедева-Кумача, — коротко ответил он. Лебедева-Кумача! Вот мне еще только пролетарского Солнечного сегодня не хватало! Я резко надавила на газ.

На улице стремительно темнело. Да, хоть и середина лета, но десять часов вечера — это уже все-таки поздний вечер. Уже двенадцать часов, как я взялась за это невезучее дело, а результатов — ноль с хвостиком… Знавали мы дела и подинамичнее. Правда, герои на этот раз у нас, конечно, не ахти какие. Я покосилась на сидящего рядом Лукашова и с раздражением достала сигарету, пока мы стояли на перекрестке. Лукашов галантно (да чтоб его!) помог мне прикурить и опять уставился в окно.

Я что-то злилась все больше и больше. Со мной такое бывает только в экстренных случаях, ну там если когда подставят, или по башке надают, или вокруг пальца попытаются обвести. Я опять бросила на Лукашова взгляд. Похоже, это последний вариант. Дяденька явно многого недоговаривает. И напрягает меня, ой как напрягает!

Мне все же куда проще общаться с такими типами, как этот самый Борисов, от них хоть знаешь, чего ждать можно, да и потом, всегда знаешь, где у них слабое место. Так что проблемы возникают редко, стоит только юбку с разрезом повыше надеть или блузку с глубоким вырезом. А вот где слабое место у этого «ботаника»? С такими у меня всегда была больше война, чем мир. Ну, не умею я кадрить всю эту интеллигентную братию. Не умею.

— Зря вы это, — вдруг подал голос «ботаник».

— Что? — удивилась я.

— Ну, зря вы так с Наташей. — Я подумала, что она ему рассказала о моем провокационном поведении. Промолчала, ожидая продолжения. Он не заставил себя долго ждать и продолжил: — Она здесь совершенно ни при чем. Зря вы на нее. — «Хм, хм!» — сказала я, надеясь, что это не конец монолога. Это был не конец. — Наташка очень любила Серегу, всегда. И сейчас его любит. И ей никто не сможет его заменить. Никто, понимаете? — В его голосе звучала горечь. Я подумала, какой из вопросов задать: «Даже вы?» или «А вам?» Решила задать первый.