Оксана Обухова - Садовник для дьявола Страница 7

– Почти четверть века назад я и мой муж Алексей Дмитриевич основали архитектурное бюро. Я, как финансист, взяла на себя вопросы экономики и делопроизводства, не вмешивалась в творческий процесс. После смерти Алексея Дмитриевича фирма полностью перешла ко мне.

– Сыновьям он ничего не оставил?

– Мы купили им по квартире. Еще давно. Единственным владельцем предприятия осталась я.

– Почему?

Услышав в третий раз это назойливое, бьющее по ушам «почему», Софья Тихоновна не просто съежилась, а растворилась в мягком плюшевом кресле без остатка и подняла очи горе. Так упорно ковыряться в семейных спорах она не позволила бы себе никогда! На подобную бестактность способна только ее стенобитная, бронебойная Наденька!..

И в этом ее сила.

И пожалуй, право.

Вера Анатольевна сама вызвалась на этот разговор, сама пригласила пожилую сыщицу в свой дом, значит – должна быть готова к подобного рода бесцеремонности.

– Так решил Алексей Дмитриевич.

– Он не доверял сыновьям?

Ох!

Но Вера Анатольевна впервые улыбнулась. Склонила набок ухоженную голову, то ли кивнула, то ли отрицала.

– Это старая история… Когда родился Геннадий, Павлу было четыре года. Я была занята пеленками-распашонками, Павел везде ездил с отцом… Алексей рано заметил в сыне талант. Он много времени посвятил его раскрытию…

– А Гена?

– Геннадия Бог наградил не так щедро. И может быть… я совсем этого не исключаю… в том была наша вина. Родительская. Алексей слишком увлекся воспитанием старшего сына, они сблизились… Геннадий чувствовал себя обделенным… Наверное. Так получилось, что между нашими сыновьями позже возникло соперничество. Геннадий постоянно рвался что-то доказать отцу… показать, что тоже достоин его фамилии…

– Ревновал? – напрямую врезала баба Надя.

– Да. И иногда это мешало делу. Лет десять назад Павел основал личную мастерскую. Окружил себя талантливой молодежью… Сейчас эта студия приносит едва ли не больший доход, чем семейное предприятие. Павел абсолютно независим финансово. Он развивается, постоянно начинает что-то новое, интересное… Десять лет назад Геннадий его не понял – зачем своими руками воспитывать, продвигать конкурентов? Я в то время уже почти решила переписать предприятие на сыновей, но… – Вера Анатольевна грустно покачала головой, – остереглась. Оставила за собой последнее слово. Иногда и теперь мне приходится разрешать конфликты сыновей практически волевым, приказным порядком… Точнее – приходилось…

Женщины немного помолчали. В полнейшей тишине из-за кресла Веры Анатольевны доносился всхрап-всхлипывание собачки…

– Сыновья совсем рассорились? – тихонько спросила бабушка Губкина.

– Нет, – словно очнулась Кузнецова. – Я бы не сказала. Просто их соперничество могло навредить делу, а это дело для меня дорого. Как память.

– Понятно, – внушительно кивнула Надежда Прохоровна.

– Убийство брата для Павла не аргумент.

– А если бы наоборот?

Ох била баба Надя, ох била! Софья Тихоновна с ужасом ждала отповеди – о чем вы говорите, любезная?!

Не дождалась.

– Отнюдь не аргумент. Не точка в споре, так как это глупо.

Надежда Прохоровна пожевала губами, хмуро поглядела на хозяйку дома:

– Но ведь кто-то же убил. За что?

– Не понимаю. Ни у кого из моей семьи не может быть мотива. Ни финансового, ни личного. Геннадий мог быть вздорным, мог скандалить, у него болезненно ранимое самолюбие… Но… Убивать? Зачем?! Не понимаю…

– А какие отношения у него с женой?

– С Леночкой? Леночка – чудо! Наш ангел-хранитель. Когда в автомобильной аварии погибла первая жена Геннадия – Анечка, он сам сильно пострадал, почти год провел в постели. Я тогда тоже свалилась с инфарктом… Леночка практически выходила нас обоих.

– Они были раньше знакомы?

– Нет. Леночка была моей сиделкой в больнице. После выписки я предложила ей переехать сюда – мы как раз только закончили строительство двух соседних домов, – она полностью взяла на себя все заботы. Ухаживала за мной, за Геной, присматривала за его детьми. Серафиме тогда было одиннадцать лет, Диме шел шестой… Предложение Геннадий сделал уже позже, где-то через год.

– Влюбился?

Вера Анатольевна впервые смутилась от прямого вопроса:

– Не думаю, что Гена был сильно влюблен. Скорее… скорее, Леночка его устраивала. Она девушка из очень простой семьи, работящая, приветливая… Она просто оказалась вдруг необходима, понимаете?

Еще бы. Когда на тебя свалилось разом: смерть жены, больная мать, сам хворый да двое деток – за любую сиделку схватишься.

– А другая невестка что ж – не помогала?

– Катарина? – Вера Анатольевна поморщилась. Имя второй невестки она произносила совсем с другой интонацией, чем когда говорила о Лене. – Катарина не в состоянии приглядывать за собой. Точнее, ее хватает только за собой приглядывать. – Отвернулась к окну, немного помолчала. – Вы обратили внимание, как неравномерно разделен наш участок?.. Еще недавно на месте дома Павла и Кати стоял дом ее родителей – мы были соседями по даче. Ян Вацлович был довольно успешным дипломатом, долгое время работал в Швейцарии, потом во Франции… Там, где сейчас разбиты лужайки с клумбами, когда-то располагался теннисный корт, к соседям приезжали гости – артисты, писатели, дипломаты… Катарина была звездой нашего поселка. По ней сохли все окрестные мальчишки, как же – парижанка. Своими французскими нарядами она сводила их с ума… – Вера Анатольевна взяла со столика чашку, сделала глоток чая. – Я немного дружила с матерью Кати – Эммой. Ян Вацлович был не слишком приятным человеком – заносчивым… Он не сумел вписаться в новую действительность, слишком рьяно поддержал ГКЧП, потом пытался даже застрелиться. В общем – все пошло прахом. Какое-то время Эмма с Катей даже бедствовали. – В тонких морщинистых пальцах Веры Анатольевны дрогнула недопитая чашка, она аккуратно поставила ее на блюдце. – Я очень удивилась, когда Павел объявил, что женится на дочери соседей. Он был немного старше, никогда не входил в круг ее поклонников. Хотя, – Кузнецова повела плечом, – как раз это невнимание с его стороны и могло сыграть решающую роль – из всех навязчивых кавалеров Катарина выбрала моего сына…

– У них есть дети?

– Да, двое. Близнецы Семен и Ян. Мальчики учатся за границей, должны вернуться через две недели. Младший сын Геннадия Дмитрий тоже учится не здесь и тоже приедет в это же время.

– А Серафима где учится?

– Серафима? – У Веры Анатольевны была странная манера повторять вопросы и имена. Складывалось впечатление, будто она с трудом меняет направление мыслей и якорем бросает имена. – Серафима наше наказание. Она нигде не учится. Дважды пыталась поступить в театральное – провалилась. Сейчас несколько раз в неделю ездит на какие-то курсы, берет уроки актерского мастерства, готовится к поступлению на этот год.

Надежда Прохоровна уже некоторое время пристально смотрела в окно, Вера Анатольевна проследила за ее взглядом – в саду, возле плавно изогнутой клумбы, работал невысокий русоволосый мужчина.

– Это Василий, – пояснила Кузнецова, – наш прежний садовник. Он и его жена Лидия работали у Катарины несколько лет, потом произошла какая-то странная история с кражей продуктов, Катарина их уволила и на место Василия взяла Дениса. Домработницей на время была женщина, раньше помогавшая Лидии при большом стечении гостей.

– А что за история с продуктами?

Вера Анатольевна брезгливо сморщилась:

– Я не вникаю в кухонные дрязги. Достоверно знаю только одно: Василий и Лида Игнатенко вернулись сюда за какими-то забытыми вещами тем же утром. Сами они с Украины, на лето для детей и бабушки сняли комнаты в доме у нашей молочницы и, так как деньги были уплачены вперед, остались в Подмосковье. Подыскивали новую работу, случайно заглянули практически в момент ареста Дениса, Катарина взяла их обратно.

– Простила?

– Катарина слишком ленива, чтобы обивать пороги агентств по найму прислуги.

– А где же она нового садовника нашла?

– Еще одна странная история. Запутанная. Почти сразу после смерти Геннадия мне сделалось плохо, хотели даже в больницу увезти, да Лена отстояла. В общем, по сути говоря, я практически не касалась трагического происшествия. Только сегодня почувствовала себя лучше и сразу позвонила вам. Думаю, позже мы вместе попробуем внести ясность в историю найма садовника. Кажется, Лена что-то знает.

– Я могу взглянуть на место преступления?

От слов Надежды Прохоровны плечи архитекторской вдовы передернулись, уголки губ плаксиво поползли вниз, но довольно быстро Вера Анатольевна справилась с волнением:

– Да. Конечно. Вас проводит туда Елена. – Взяла со столика мобильный телефон и набрала номер. – Леночка, ты не могла бы прийти ко мне?.. Да, хорошо, жду. – Положила телефон обратно, молча посмотрела на своих гостей. Замялась. – Софья Тихоновна, Надежда Прохоровна. даже не знаю, как сказать. Вы не могли бы остаться у меня какое-то время? Обе или кто-нибудь.