Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ Страница 7

— Что-то долго они с ним возятся, — с легким беспокойством сказал его напарник. — Пора бы уже и закончить.

— А может, им герой попался, — предположил Саня. — Не в смысле Павлика Морозова, а в смысле Олега, к примеру, Кошевого.

— Брось, брось, Санек, герои только в кино бывают да в художественной, мать ее, литературе. Жить любому дураку охота. Вот ты бы жизнь за что-нибудь отдал? За хозяина или за бабки, к примеру?

— Что я, мешком хлопнутый? Хозяин — он только тут хозяин, а на том свете и он, и бабки мне без надобности.

— То-то и оно. Давай-ка посмотрим, чего они там копаются.

Держа наготове пистолеты, освещая дорогу карманным фонариком, мотоциклисты осторожно двинулись туда, где смутно белела в темноте перегороженная шлагбаумом грунтовка. Не дойдя до шлагбаума каких-нибудь трех метров, Санек остановился, словно налетев на бетонную стену.

— Мать моя женщина, — тихо выдохнул он.

Дрожащий круг света плясал на вповалку лежавших друг на друге гаишниках. Ни серебристого «опеля», ни его ушлого владельца поблизости не было видно.

— Вот сука, — чуть ли не с восхищением проговорил его напарник, убирая пистолет. — Это ж надо, до чего скользкая тварь. Ну, держись, гнида.

Он вынул из кармана сотовый телефон и долго вел какие-то переговоры, после чего без лишних церемоний свалив трупы в канаву и забрав оружие, мотоциклисты отбыли в сторону Москвы.

«Ничего еще не кончилось, — словно молитву, повторял капитан Алехин. — Все еще только начинается, облава в самом разгаре. Не может быть, чтобы они ограничились двумя пьяными гаишниками. Значит, в Москве делать нечего. Генерал наверняка ночует на даче и в город приедет только утром, а до утра дотянуть вряд ли удастся. Еще одна такая встреча, и деревянный бушлат гарантирован — да и то, если тело найдут… Значит, решено: едем на дачу».

На ближайшей двухуровневой развязке Алехин решительно повернул на запад.

До генеральской дачи оставалось всего ничего — километра три-четыре, когда мотор вдруг зачихал с явным намерением заглохнуть. Алехин бросил быстрый взгляд на указатель расхода топлива и убедился, что бак был пуст.

Времени на раздумья не было. Алехин, зашипев от боли, резко крутанул баранку вправо, направив машину на сплошную стену каких-то высоких кустов, обильно припорошенных пылью. С треском проломившись сквозь кусты, автомобиль тяжело ухнул в какую-то наполненную стоячей водой ямищу. Капот с бульканьем погрузился в гнилую жижу, двигатель чихнул в последний раз и окончательно заглох.

Капитан был без сознания не более двух минут. Придя в себя, он с удивлением обнаружил, что вопреки всему еще жив и, более того, ухитрился промочить ноги, не выходя из машины. Посмотрев вниз, он ничего не разобрал в кромешной темноте, но, шевельнувшись, услышал тихий плеск — в кабине было полно воды.

Выбравшись наружу, Алехин понял: то, что показалось ему наполненной водой ямой, на самом деле было болотом, в которое он и сверзился с насыпи. Взглянув наверх, он увидел, что кусты, сквозь которые он так лихо проскочил, частично распрямились и более или менее скрыли машину от любопытных-взглядов тех, кто мог проехать по дороге. Укрытие, конечно, было аховое, но до утра сойдет, решил Алехин. Тем более, что больше и не надо — едва добравшись до дачи, он попросит генерала отправить кого-нибудь на розыски. Есть же у него там какая-то охрана. Дискету он решил с собой не брать. На дороге могла поджидать засада, а тайник в машине был достаточно надежен — менты это прекрасно продемонстрировали, а уж кому, как не гаишнику, знать все укромные уголки любого автомобиля?

Выбравшись из болота, он постоял немного, собираясь с силами, и медленно заковылял по темной проселочной дороге, сильно перекосившись на бок и заметно приволакивая левую ногу.

В полукилометре от дачного поселка ему навстречу шагнула из темноты темная фигура.

— Капитан Алехин? — спросил незнакомец.

— Я, — ответил Алехин, только сейчас сообразив, что «парабеллум» остался в машине.

Человек подошел к Алехину вплотную и сделал какое-то плохо различимое в темноте движение правой рукой. Алехин попытался парировать удар, уклониться, но больное, изломанное тело подвело, и широкое лезвие армейского штык-ножа по самую рукоять погрузилось в его шею.

На дорогу вышли еще двое. Втроем они обшарили карманы капитана и убедились, что, кроме документов, пачки сигарет и зажигалки, там ничего нет.

— Неужели успел разгрузиться? — с отчаянием в голосе спросил один.

— Либо так, либо отправил по почте. А может, спрятал где-нибудь в условленном месте. Теперь-то уж не дознаешься. Что же мы доложим хозяину?

— А так и доложим. Этот козел, — говоривший сделал неопределенный жест в сторону дачного поселка, — давно пулю просит. Хозяин не первый месяц к нему примеривается, да все вроде повода не было. Вот он, повод, — и он легонько поддел носком ботинка откинутую руку капитана армейской разведки Алехина.

Пока они возились, оттаскивая труп на обочину и наспех маскируя его ветками, до половины ушедший в болото серебристый «опель» погрузился еще на десять сантиметров.

Глава 2

— Так что же, молодой человек, мы договорились?

Илларион Забродов, пряча улыбку, упорно пытавшуюся оттянуть кверху уголки его губ, с трудом оторвался от книги и посмотрел на своего собеседника. Похожие на переспелые вишни старческие глазки последнего так и лучились хитростью легко угадываемой и потому совершенно безобидной. Старец едва не подпрыгивал от сдерживаемого нетерпения.

— Увы, — мягко сказал Забродов, снова погружаясь в разглядывание увесистого тома.

— Увы — да или увы — нет? — не унимался старикан.

— Увы, нет, — сказал Илларион, с сожалением закрывая толстый коленкоровый переплет. Собственно, он готов был, не торгуясь, заплатить запрошенную цену, но в каждом мире — свои законы. Поступи он так, старикан бы весь извелся, гадая, не слишком ли мало он запросил. Кроме того, не следовало создавать прецедент.

— Отчего же нет? — не сдавался его оппонент. — Вы только посмотрите — это же мечта любого культурного человека! Роскошное издание, иллюстрации, великолепная сохранность! Клянусь, вы горько пожалеете, юноша!

— Возможно, — согласился Забродов. — Тем не менее, почтеннейший, цена непомерно высока. Несуразно высока, я бы сказал. Да вот у вас тут и переплет надорван…

— Где? Где надорван? Что вы себе… Ну так что же — переплет? Если вам нужны переплеты, накупите муляжей! У меня не переплетная мастерская! Стыдно, молодой человек! Что вы, в самом деле, как на базаре? Это же не штаны!

Он вдруг совершенно волшебным образом успокоился, перестал по-петушиному наскакивать на Забродова и, добыв из недр своего древнего клетчатого пиджака огромный носовой платок, старательно промакнул совершенно сухую лысину.

— Бог с вами, у вас честное лицо. Вы мне нравитесь, право. Интеллигентные люди должны идти друг другу навстречу. Я готов уступить десять процентов.

— Это совершенно меняет дело, — лучезарно улыбаясь старцу, сказал Илларион. — Тридцать.

Успокоившийся было букинист снова начал зловеще багроветь.

— Это разбой, — безапелляционно заявил он, — грабеж средь бела дня. Стыдитесь, юноша! Двенадцать процентов.

— При всем моем глубоком уважении к вашему почтенному возрасту и безусловно громадному опыту… ну, хорошо, двадцать восемь.

— Вот она, современная молодежь! — воскликнул старик, обращаясь к полноватой, дорого и безвкусно одетой даме, перебиравшей в углу пожелтевшие подшивки «Роман-газеты». — Как вам это понравится?

Дама сделала неопределенное движение плечом и поспешно отвернулась: она вообще не понимала, как можно поднимать столько шума из-за потертого томика «Малого Лярусса», да еще, похоже, и не русскоязычного. Впрочем, хозяин букинистической лавки вовсе не нуждался в поддержке, как и его несговорчивый клиент. Дама покинула лавку, так и не дождавшись, когда же наконец эти двое сумасшедших закончат препираться.

Бывший инструктор ГРУ, капитан в отставке Илларион Забродов покинул лавку полчаса спустя в отличном расположении духа. Книга, за которой он охотился на протяжении трех последних месяцев, была приобретена по вполне приемлемой цене с двадцатипроцентной скидкой. Вдобавок он завел весьма полезное знакомство, а это было еще ценнее.

«Надо будет позвонить Пигулевскому, — думал он, усаживаясь за руль припаркованного за углом видавшего виды „лендровера“, — поблагодарить за протекцию. Да и вообще, не мешает поболтать, справиться о здоровье — не мальчик все-таки».

Пигулевский, однако, позвонил сам.

Звонок раздался, едва Забродов переступил порог своей квартиры на Малой Грузинской. Илларион повалился в глубокое кресло и снял трубку.