Сергей Яковлев - Драйверы Страница 7

А тут — вдвое…

Значит, или груз криминальный, или особо ценный. А может, и в комплексе, то есть и криминальный, и ценный. Это я сразу просек. Кстати, о птичках: вполне может быть, что отсюда и отсутствие постоянных водителей. Берут на рейс и… разбегаются? Хозяин в одну сторону, шофера — в другую. Ищи их потом. В принципе-то, логично. Сейчас многие «деловые» так делают, чтобы не светиться. Никаких «порочащих» связей, и концы в воду. Поработали и разбежались.

А что, если водилы не успевают убежать?

Если, если… Не многовато ли этих «если» для начала набирается?

«Ого! — сам себе думаю. — Пожалуй, зря я возрадовался и возликовал — в душе, разумеется. Над этой бодягой еще крупно поразмыслить надо, поморщить лобик, пошевелить извилиной».

Хозяин, наверное, увидел в моих прищуренных глазках немой вопрос и легкое сомнение и сказал:

— Э-э-э… Миня здесь все знают. Любого спроси. Я, Витя, никого не обманываю и всегда хорошо плачу за работу. Все будет по-честному.

Ну, раз «по-честному», тогда что же…

— Когда? — спрашиваю.

— Завтра, послезавтра… Я тебе позвоню, — отвечает.

Вот уж фигушки вам! Позвонит он. Умный какой. Так я и дал тебе свой номер. Я и сам по телефону звонить умею.

А может, ну его на фиг с его работой, сразу и бесповоротно?.. А дальше что? Кушать-нямать что будем? Хавать? Вот то-то и оно…

Эх, нищета наша голытьбовая, мать-перемать! Ну, что за жизнь такая?! Ни в одной заначке денег не осталось — все подъели, все кончилось. Хоть на панель иди. Впрочем — тоже бесполезно. Разве только дворником.

Как-то так случилось, что деньги вдруг понадобились неимоверно. Так почему-то всегда бывает с деньгами — вдруг они кончаются. Разом. Вот, кажется, вчера еще имелась энная сумма, еще утром что-то где-то шелестело и позвякивало, и вдруг… И Лидусе ее нищенское содержание, как всегда, задерживают.

А тут сразу — такой кусок!..

Но и «втемную» я играть не привык — не люблю, когда меня пытаются не по назначению использовать.

И чего это я такой настороженный?! Чего киксую? Криминальный, не криминальный — мне какая разница? Мое дело телячье: сопеть в две дырки, штурвал вращать и педаль к полу давить. Все остальное — зола, шелуха и тлен. Но уточнить кое-какие аспекты не помешает. В конце концов, имею право знать, понимаешь.

— Что-то ты очень щедро обещаешь? — спрашиваю усатенького.

— Потому что — по-честному — процент от сделки плачу водителям.

Далось ему это «по-честному»! Будто бы и признался, если и задумал что иное. Будто бы так и сказал: мол, «кинуть» тебя задумал не «по-честному».

— И документы на груз и машину в порядке? — бестактно полюбопытствовал я.

— Все в порядке, не сомневайся, — заверил хозяин.

— А что за груз?

— Водка. Но все бумаги у меня есть. Ты мне верь.

Вот! Водка оказывается. Ну, я где-то так и думал.

— Да верю я тебе, верю, — сказал я вслух. А сам подумал: свежо питание, но се…, то есть верится с трудом. Особенно этот твой «офис» в контейнере на задворках рынка доверие внушает. Прямо вот так сразу и хочется безоглядно тебе поверить. Аж слезы — на глаза!

Да-а… Значит все-таки водка, живительный напиток русского народа. Огненная вода. Так, так, так…

— А обратный груз будет?

— Будет, будет. Но обратный — совсем ерунда. Железки всякие. Металлолом. Одно сгрузим, другое погрузим… Там грузчики будут, и здесь — грузчики. Тебе только машину туда и обратно вести надо.

Ну, металоллолом — это проще. А вот водка…

Почему-то терзали меня смутные сомнения. Даже и не знаю — почему бы это? Чего-то вдруг заробел я. А ведь вполне возможно, что для этого контейнерного парнишки толкнуть в Мурманск машину водки обычное дело, и только я, ущербный, с непривычки и по серости своей нервничаю, ищу подвох.

А платит, вернее, обещает, круто.

Ну, а на чем он меня подловить и кинуть может? Да ни на чем! Я ему ничего не должен и ничем не обязан. В крайнем случае, если жареным запахнет — заглушу движок, хлопну дверцей кабины и «гуд бай, май френд». А до Питера, до Лидуськи своей, я в любом случае доберусь, хоть на карачках доползу.

Что-то запсиховал, засуетился я, как старая дева перед свиданием. Это, наверное, еще и оттого, что Мурманск я слегка недолюбливаю.

Фигня все это. Все пройдет, прокатится, кто не любил-с, тот хватится. Нечего тут думать, когда в холодильнике космический вакуум — холод и пустота. Работать надо. Р-р-ра-ботать! И не фиг сомневаться — эту халтуру надо хватать без сомнений, раздумий и долгих размышлений. А раз считает нужным такие «бабки» платить — пусть платит! Я отказываться и требовать понижения стипендии ни за что не буду! Из принципа. Ни за какие коврижки. Пускай! В конце концов, хозяин-то он.

Хотя мне лично и половины за глаза бы хватило. То есть восемьсот, но — на двоих, налопопам с Бобом.

Именно с ним, с соколиком! И как это я сразу о Борисе Евгеньевиче не вспомнил?! Вот балда! Старею, видно, эклер начинается. То есть, склероз, конечно.

— Я еще ничего не решил, — говорю. — Ты посиди, покури, я немного подумать должен.

А сам глазыньки книзу, книзу. Главное, чтобы он даже намека на алчный блеск в них не просек. Сразу-то соглашаться никогда нельзя, даже если и «катит», надо изобразить легкое сомнение, размышление и грусть. Я краем уха слышал, что так принято среди «деловых».

— Подумаю, — говорю. — Может, и соглашусь.

— Хоп, — говорит азиат. — Думай Витя и соглашайся.

Ну спасибо, милый, якши, дорогой.

Стал я думу думать. Прикидывать хвост к носу, с внутренним голосом советоваться… А с кем еще? Вживаться в образ, в идею.

Закрыл глаза, попытался представить себя на время птицей, или пилотом самолета, или космонавтом. Не суть. В общем, напряг я биополе, забрался высоко-высоко в небо, в астрал, и сверху как бы взираю мысленным взором — чакрой или мантрой? — на наш Северо-Западный регион.

Зима. Полярная ночь. Вон, Питер сияет… Там подальше, на севере, Петрозаводск огоньками светится. Над головой — черный купол неба с мерцающими звездами, круглая фара Луны плывет. А внизу — белая холоднющая пустыня с тонюсенькой, еле заметной полоской трассы, по которой ползет, ползет машина-букашечка. Медленно-медленно…

Это только когда за рулем сидишь, кажется, что едешь быстро, а сверху смотреть — еле тащишься.

Я увеличил изображение, мысленно приблизил чакру к мантре, пригляделся пристальней к белоснежным полям и лесам, к дороге и машине, и ничего особо страшного не обнаружил. Так, мелочи разные: стая волков стороной пробежала, несколько постов гаишных с явно нехорошей энергетикой. В каком-то поселке — сверху не разобрать — магазин удальцы грабят, еще в одном месте горит что-то. Постреливают.

Недолго думал я, недолго советовался с внутренним голосом — согласился. Авантюра, конечно, но деваться все равно некуда: деньги сами по себе не вырастут, как не растет трава зимою: поливай — не поливай, а этот басурман рыночный посулил зело щедро. Ну, а с Бобом я уж как-нибудь сам сговорюсь и разберусь — не чужие.

В конце нашей товарищеской встречи в контейнере — «рыбник» мой уже к тому времени ушел — заказчик очень вежливо попросил у меня паспорт, чтобы срисовать данные. Якобы для оформления доверенности. Вот тут меня словно черт под руку толкнул… Бывает так — экспромт, наваждение. Без расчета, без проработки. Потом задним числом начинаешь прикидывать — зачем да почему? То ли интуиция, то ли глупость — не знаю. В тот момент эта идея не показалась мне плохой. И внутренний голос почему-то промолчал.

Я немного замялся, совсем чуть-чуть, а потом достал свою «краснокожую книжицу» и вежливо подал ее хозяину. Что мне, жалко, что ли?

Если точнее — не саму книжицу, а дубликат бесценного груза. И глаза у меня были честные-пречестные, и морда лица выражала спокойствие и абсолютную искренность.

Азиат взял мою паспортину и аккуратненько переписал на бумажку фио, серию, номер, прописку. На том и расстались…

Теперь вот — сижу, курю и размышляю.

Глава пятая

Неподалеку от поворота на поселок Лоухи, от автотрассы Санкт-Петербург — Мурманск к западу уходит в лес неприметная бетонная дорожка. Неприметная вначале, у развилки, она вскоре расширяется до нормальных размеров. Дорожка выложена массивными бетонными плитами, в стыках которых летом растет трава, из чего видно, что пользуются ею нечасто. Прямая, как стрела, она словно пронзает карельские болота и таежные дебри. Причем, что удивительно для большинства российских дорог, — на участках болот серые бетонные плиты лежат так же ровно, как и на сухих возвышенных местах. Умеют делать как следует, когда хотят или когда надо!

В восьми километрах от развилки дорогу перекрывает полосатый красно-белый металлический шлагбаум, закрытый на внушительных размеров висячий замок с цепью. Возле шлагбаума с двух сторон стоят металлические щиты голубого цвета, на которых большими алыми буквами выведена надпись: «Стой! Запретная зона! Проезд и проход запрещен!» Если не обратить внимание на эту суровую надпись и, отперев замок на шлагбауме, продолжить движение по дороге, примерно через километр наткнешься еще на один закрытый шлагбаум и белый щит, на котором грамотный человек прочтет надпись еще более суровую: «Запретная зона! Охрана стреляет без предупреждения!» Это уже серьезно, с такими вещами не шутят.