Уильям Макгиверн - Завтра опять неизвестность Страница 7

- Какие-то сигареты на кофейном столике, - подсказала она.

- Да, спасибо.

Лорен вытянулась на софе, прикрыв руками глаза. Поза подчеркивала красоту плоского живота, грудь приподнялась, оттопыривая голубой свитер. Она улыбалась, глядя на него мягко и покорно, но пожаловалась:

- Свет ужасно яркий.

Эрл плюхнулся в кресло перед телевизором и закурил. Он одолел свое желание и хотел, чтобы она, ради всего святого, бросила свои колдовские чары. "- Долго мне не продержаться, со злостью признал Эрл. - Чертов жеребец, ни на что больше не годный!"

- Очень хочется есть. Как ты думаешь, не пора ли нам поужинать?

- Прекрасная мысль.

Она направилась в кухню и зажгла свет. Эрл пытался что-то придумать, чтобы отвлечь её от болезненных размышлений.

- Как свиные отбивные, недурны? Я передал Мейерсу твой отзыв о тех, что он продал нам на прошлой неделе.

- Они просто великолепны.

Восторг в её голосе был искренним и неподдельным, она восхищенно разглядывала куски свинины, пытаясь найти изъяны и к собственному удовольствию их не находя.

- Жира на них в самый раз, и достаточно много мяса. Не то что в прошлый раз, - она с довольным видом поставила сковородку обратно на плиту. - Ты увидишь разницу.

Он кивнул и пригубил коктейль. Лорен включила конфорку, надела тапочки и вернулась в гостиную, не забыв свой бокал. Некоторого время она изучала его хмурое, неспокойное лицо.

- Можешь ты меня выслушать, не расстраиваясь и не сходя с ума?

- Ладно - ладно, я не злая собака, которую нужно обходить на цыпочках. Я могу слушать и понимать. Что ты хочешь сказать?

Лорен встала рядом с ним на колени и крепко прижалась грудью к его руке.

- Ты же знаешь, Эрл, что я тебя люблю. Знаешь?

- Конечно, моя сладкая.

Эрл почувствовал умиротворенность и спокойствие, а от её смиренной позы странно запершило в горле. Он неуклюже коснулся её волос.

- Да, Лори, я знаю... И это для меня очень важно.

- Ты знаешь, я тебе никогда не лгала. Если я на чем-нибудь настаивала, то только для твоего же блага. С этим ты согласен?

- Да, конечно.

Она ещё сильнее прижалась к его руке, неотрывно глядя на него широко раскрытыми глазами, полными боли и муки.

- Если ты свяжешься с чем-то незаконным, все, что нам дорого и что для нас многое значит, погибнет. Потому что начав, ты уже не выпутаешься. И рано или поздно попадешься.

- Если командовать будет Новак - нет, - ответил он, внезапно поддавшись обаянию самоуверенности Новака. - Он очень умен, Лори. Все, что мне следует делать - это выполнять его команды. И дело такое заманчивое, что может обеспечить меня по гроб жизни.

- Что это за дело? - спросила она тихим дрожащим голосом, едва сдерживая рыдания. - Ради всего святого, что он от тебя хочет, что ты должен делать? Почему он выбрал тебя? Почему он не оставит тебя в покое?

- Послушай, он дает мне шанс. Если бы только ты могла взглянуть с этой точки зрения! Он мог взять любого другого, выбора хватало, Лори. Но он выбрал меня. - Эрл ткнул большим пальцем себе в грудь. - Меня, самого заурядного парня. Нигде не работающего. И он предоставляет мне шанс. Ты сейчас рыдаешь от жалости к самой себе. Но почему не хочешь подумать обо мне? Я - никто, ты это понимаешь?

Водопад слов низвергался мощным потоком горечи и отчаяния. Эрл выдернул руку и принялся мерить шагами комнату из угла в угол. Злость и разочарование распирали его и искали выхода.

- Я вырос в лачуге, притулившейся на трех запущенных болотистых акрах. Это тебе что-то говорит? Мы жили, как ниггеры. Жили по соседству с ними, в такой же занюханной развалюхе. Питались таким же дерьмом и ходили такими же оборванцами. И мой старик порол меня как собаку за то, что я играл с их ребятами и не знал лучшей компании, когда был ребенком. Он молотил собаку кулаками по белой морде, и та была вся в шрамах. А он в ярости кричал, пытаясь её вразумить: "- Что, не можешь понять? Не можешь?" У нас ничего не было: ни сортира, ни мебели, вообще ничего. Вот откуда я взялся, Лори.

Он потер лоб, ощущая сухость и горечь стыда во рту.

- Вот кем я был, Лори. Позволь ещё кое-что рассказать. Однажды я увидел в каталоге картинку - губная гармошка за девяносто пять центов. И решил купить себе такую. Остановить меня не могло ничто. Я экономил два года. И знаешь, чего в результате добился? Двадцать два цента! Вот чего я тогда стоил. - Он безнадежно уронил свои крупные руки. - Двадцать два цента. Это непереносимо, Лори.

- Но большинству людей поначалу приходится несладко, - неуверенно заметила она, смущенная страстью его откровения. Ты же знаешь, я даже не закончила школу.

- Уверен, тебе пришлось нелегко, - устало кивнул он. - Всем приходится туго, я полагаю. Но мне достались совершенно особые трудности. Я приписал себе года, чтобы попасть в армию. Да я бы пошел на любую ложь, чтобы убраться хоть к черту на рога. Все лучше, чем эта лачуга.

- Все это в прошлом. Если ты устроишься на работу, то добьешься всего, что пожелаешь.

- С моим-то послужным списком? Да любой босс покрывается холодным потом, видя меня ближе семи футов от кассы.

Он ударил кулаком по ладони.

- Две отсидки за ни за что! Если я возьмусь за дело, это будет что-то стоящее. Я обещаю.

- Нужно попытать счастья. Ты просто не пробовал, вот и все.

- Конечно, конечно, - язвительным усмехнулся Эрл. Злость растаяла, её сменило ощущение тщетности усилий. Он понял, что не сможет её переубедить или хотя бы заставить его понять.

- Какого черта позволять им копаться в моей душе? Всякая толстая сволочь будет морщить нос, а ты должен смиренно оправдываться: "- Да сэр, я был плохим мальчиком, но получил хороший урок, и можете дать мне под зад, если я хоть на шаг собьюсь с пути." - Он нетерпеливо рубанул ладонью воздух. Нет, Лори, нет, я такого не вынесу.

- Ты думаешь только о себе, - вновь зарыдала она. - Ты совсем не думаешь обо мне.

- О, Господи, - застонал он, обеими руками схватившись за голову. - Ну прости, ради Христа, забудь!

Она вскочила на ноги, вытерла слезы кулаком.

- Такое не забыть, Эрл. Послушай меня, послушай хотя бы минуту. - Она обняла его, и чувствуя, как он напрягся, сопротивляясь притяжению её тела, прильнула к нему ещё отчаяннее.

- Давай уедем, Эрл, - срывающимся голосом зашептала она. - Подходит мой отпуск. Целых две недели. Ты помнишь домик, где мы отдыхали прошлой весной? Можем поехать завтра на машине. Тебе там нравилось, верно, Эрл? Тебе очень нравилось, я помню.

- Да-а, там чудесно, - протянул он. - Дивные были дни: чистый воздух, прогулки по лесу...

- Можем снять ту же самую хижину, - скупая улыбка осветила её лицо, напряжение, сковывавшее все её тело, отпустило.

- Будем жарить мясо и сидеть ночами у костра. Помнишь Тони, парня, которому ты помогал рубить дрова? Ты опять его увидишь. Пожалуйста, прошу тебя, Эрл. Давай уедем.

- Это просто несерьезно, - Эрл пригладил волосы рукой. Я имею в виду так вот просто сорваться с места.

- Давай так и сделаем, Эрл. Прошу тебя! Просто запакуем чемоданы и уедем.

- Я не знаю... Пулу это не понравится.

- Мне все равно, все равно, наплевать мне на него! Давай не будем больше говорить об этом. Ты совсем голодный, и это моя вина. Тебя нужно кормить.

Она рассмеялась и снова крепко прижалась к нему.

- Ты слишком большой, и это тебе самому не слишком на пользу. Лишние проблемы...

Только она повернулась к кухне, как позвонили в дверь. Лорен замешкалась и хмуро взглянула на Эрла.

- Кто это может быть?

- Посмотри.

- Разве так поздно людей беспокоят? - проворчала она. - Наверняка можно было подождать до утра.

Сквозь открытую дверь Эрл увидел, как в тусклом свете холла мелькнула белокурая головка Марджи Макмиллан. Он вздохнул и опять закурил.

Марджи жила этажом выше. Лорен с ней ладила, но он переносил только в малых дозах. Та была очень доброжелательна, но нескончаемая болтовня пилила его нервы, как напильник.

Прямо с порога она начала:

- Вряд ли позволительно кого-нибудь беспокоить в такое время, но я знаю, вы - ночные совы и ещё не спите. О, Эрл! Как поживает мой самый любимый дружочек?

Она заглянула в кухню и хлопнула себя по лбу.

- Вы ещё не ужинали!

- Я поздновато вернулась, - пояснила Лорен.

Марджи усмехнулась Эрлу.

- Эх, парень, знала бы я, что ты совсем один...

- Лори уже была готова меня насытить, - сказал он, надеясь, что соседка поймет намек.

- Как мило! Я бы хотела, чтобы Френк иногда по вечерам задерживался, и мы могли бы ужинать по-настоящему поздно, как французы.

Она приняла позу, чтобы лучше продемонстрировать свое тело - сочное и аппетитное.

- Как мой французский, Эрл? Неплохо?

Он старался сдержать нараставшее раздражение.

- Что у тебя, Марджи?

- Дело важное и очень серьезное. Мы хотим попросить тебя о большом одолжении.

- Меня? - удивился Эрл.

Лорен поспешила вмешаться:

- Я Эрлу ещё не рассказывала. Лучше я позвоню утром, Марджи.