Эдуард Хруцкий - Тревожный август Страница 7

Да, здесь все изменилось. Последний раз он был в этом коридоре в конце октября сорок первого года, тогда горком больше походил на Смольный времен революции. А теперь тишина, солидность, как и положено столичному комитету Партии.

Они вошли в приемную, из-за стола им навстречу поднялся помощник, молодой человек в полувоенной форме, с кобурой на широком командирском ремне:

— Подождите, товарищи, у секретаря рабочие с «Серпа и молота», присядьте пока.

В приемной ждал уже один человек. Он широко улыбнулся Данилову, протянул руку:

— Не узнали?

И тут Иван Александрович понял, что это Королев. Капитан госбезопасности Королев, с которым они вместе кончали банду Широкова.

— Здравствуй, Виктор Кузьмич, я тебя и не признал сразу в штатском. Ишь ты какой стал...

Королев был одет в элегантный коричневый костюм, пиджак спортивного покроя сидел на нем как влитой. Коричневая шелковая рубашка, галстук в тон и отличные бежевые туфли.

— Трудновато тебя узнать, трудновато, — докончил Данилов.

— Это и хорошо. Нас с тобой не всегда узнавать надо. Ты садись. — Королев потянул Данилова за рукав. — Тут по моему ведомству кое-что для тебя пришло, на, читай.

Данилов развернул бумагу:

«Спецсообщение.

На ваш запрос сообщаем, что лесничий тов. Данилов Александр Андреевич в настоящее время является комиссаром партизанского отряда «Смерть фашизму». Зона действия отряда (дальше зачеркнуто). Подпись, печать».

Данилов сглотнул комок, подступивший к горлу, и еще раз прочитал спецсообщение. Жив отец. Жив. А он уже и надеяться перестал. Комиссариат. Прямо как в гражданскую.

Он повернулся к Королеву, но в это время распахнулась дверь кабинета, и из нее вышли люди. Они шли через приемную, о чем-то споря, видимо, продолжая неоконченный разговор. Но Данилов не слышал, он не услышал, как помощник пригласил их пройти. Он был далеко, на Брянщине у отца, в его доме, окна которого выходили в лес и в котором было так хорошо и тихо.

— Ты что, заснул? — начальник дотронулся до его плеча. — Ждет, идем.

Секретарь горкома встретил их у дверей кабинета, крепко пожал руки, показал на кресла у стола, приглашая садиться.

— Можно курить, товарищи.

Неслышно появился помощник, поставил стаканы с чаем и сел в углу кабинета в тени.

Секретарь горкома прошелся по кабинету, остановился у стены.

— Я пригласил вас, товарищи, для того, чтобы совместно обсудить создавшееся положение. Вам хорошо известно, что вся Московская область освобождена от немцев. В настоящее время линия фронта проходит на рубеже Гжатска. Но наступление гитлеровцев продолжается, по-прежнему тяжелые бои идут в излучине Дона, враг рвется к Волге, хочет захватить Кавказ, лишить нас нефти. Государственный Комитет Обороны делает все, чтобы остановить и разгромить врага. Для этого спешно ведется реорганизация и перевооружение армии. Перед Московской партийной организацией поставлена задача — в кратчайший срок сделать наш город кузницей оружия. Москва и область становятся крупным центром оборонной промышленности. Вполне естественно, что мы просто обязаны создать все условия рабочему классу столицы для нормального труда. На нашем совещании должен был присутствовать представитель МВО[4], но он запаздывает, причина уважительная, он... — На столе тихо звякнул один из телефонов. Секретарь взял трубку и сказал одно слово: «проси».

В кабинет вошел невысокий генерал-майор с зелеными звездами на защитных петлицах.

— Извините за опоздание, — чуть глуховато сказал он, — был в гостях.

— Ну вот, теперь все в сборе. — Секретарь горкома сел за письменный стол. — Товарищи, генерал-майор Платонов возглавляет охрану тыла войск МВО, он и доложит обстановку.

Платонов расстегнул полевую сумку, вынул бумаги.

— Дело такое, товарищи, обстановка в тылу наших войск, то есть в Московской области, в общем нормальная. Население освобожденных районов помогает бойцам и командирам, чем может. Соответственно воинские части тоже идут навстречу нуждам трудящихся. Мы отдаем трофейную технику в восстанавливающиеся колхозы, на полях работают команды выздоравливающих, ну, конечно, продовольственную помощь оказываем. Но за последнее время в зоне действия наших подразделений появились случаи нападения на отдельные машины с продовольствием, на склады, фуражные пункты. С подробной сводкой я всех ознакомлю. По данным наших особых отделов стало известно, что существуют вооруженные группы, сформированные из бывших уголовников, укрывшихся фашистских пособников и дезертиров. Это, товарищи, нарушает нормальную работу тыла действующей Красной Армии. Мы обратились к Московскому горкому с просьбой оказать нам помощь. Вот вкратце обстановка. — Генерал полез за папиросами.

— У вас все, товарищ Платонов? — спросил секретарь горкома.

— Пока все.

— Что скажет представитель госбезопасности?

Королев встал, помолчал немного, видимо, собираясь с мыслями:

— Мы располагаем данными, что вражеская разведка, причем обе службы, абвер и СД, постоянно засылает свою агентуру в наш тыл. Борьба с ней ведется успешно, наши компетентные органы располагают людьми, работающими в тылу у фашистов и передающими нам весьма ценные сведения именно по этому вопросу. Оставив надежду посеять панику, грабежи и беспорядки в Москве, враг сегодня решил прибегнуть к другим методам. Вызвать недовольство жителей, нарушить снабжение, организовать черный рынок. Вражеские агенты торгуют через подставных лиц фальшивыми продовольственными карточками, причем в некоторых местах их просто сбрасывают с самолета. Надо отметить, что население столицы проявляет огромную сознательность, большинство фальшивых карточек сдано. Но есть и другие — а именно на них делает ставку вражеская агентура, — эти люди являются косвенными пособниками врага, и наше дело — их выявить.

Кроме того, по нашим данным, немецкая агентура пустила в обращение фальшивые денежные знаки, но это дело ненадежное, попасться можно, поэтому враг опять делает ставку на уголовный, деклассированный и чуждый нам контингент населения, чтобы организовать продовольственный кризис. Для этого сформировано несколько бандгрупп, и они начали действовать. Вот о них и говорил только что товарищ генерал.

Данилов слушал Королева, а мысленно уже перебрал все возможные подходы к рынкам, вспоминал все последние происшествия, связанные с продовольствием. Пока определенной картины не складывалось. Все распадалось, но, возможно, не так надо рассматривать эти случаи. Попытаться объединить их, найти систему.

Королев закончил и сел. Несколько минут все молчали.

— Разрешите мне, — начальник МУРа одернул пояс. Хорошо он выглядел в этом кабинете, высокий, широкоплечий, в красивой коверкотовой гимнастерке с тремя малиновыми ромбами на синих петлицах, с двумя орденами Красного Знамени на груди.

— Как я понимаю, — продолжал начальник, — нас вызвали для координации действий и создания единого оперативного руководства операцией. Но о чем бы мне хотелось доложить. Дело в том, что начиная с июня 1941 года работа наша приняла несколько иные формы.

— Конкретнее, — поинтересовался генерал.

— Пожалуйста. — Начальник раскрыл папку, достал отпечатанные на машинке страницы. — Вот, товарищи, пачки сводок за последние полгода. Никаких серьезных уголовных проявлений нет. Мелочевка.

— Что-что? — секретарь горкома подался вперед. — Как вы сказали?

— Мелочевка, — начальник МУРа смутился, — ну это жаргон у нас профессиональный. Значит, мелкие дела, особой угрозы не представляющие. Но и с этими проявлениями мы боремся...

— Это мы знаем. — Секретарь горкома взял сводку, пробежал ее быстро глазами. — Партийная организация столицы в курсе дел своей милиции. Мы многое знаем. Приняли соответствующее решение, обратились в Президиум Верховного Совета, и скоро об этом узнают все. Я понимаю вас так, что организованной преступности нет. Как вы считаете, товарищ Данилов, вы же руководитель борьбой с бандитизмом?

— К сожалению, работа у наших товарищей есть, правда, она приняла действительно несколько иные формы. С начала войны не было заметно активизации старых профессионалов. Кроме банды Потапова — Широкова. Но, как видите, она тоже была инспирирована немецкой разведкой. Сейчас, а именно — сегодня, мы занимаемся одной группой. Возможно, что это именно то, о чем говорили товарищи, — Данилов кивнул в сторону генерала и Королева.

— Значит, так, — секретарь горкома посмотрел на часы, — давайте составим план мероприятий, определим участки работы.

Полесов и Белов

До темноты они сидели в коридоре. Степан нашел двадцатых годов подшивку журнала «30 дней» и читал «12 стульев». Иногда он начинал хохотать, зажимая рот рукой, и старое кресло под ним трещало. Тогда Белов, сидящий у двери, неодобрительно поглядывал на него.