Тайна богатой вдовы - Наталия Николаевна Антонова Страница 7

– А я?

– Домой.

Нотариус встретил Мирославу сухо, хотя не отказался ответить на несколько вопросов, предупредив – если ваши вопросы не будут выходить за рамки приличий.

– Не будут, – уверила его Мирослава и спросила, не просил ли Дарский приехать его к нему в ближайшее время?

– Нет.

– Нет?

Нотариус уверенно покачал головой.

– Артур Владимирович не собирался переписывать завещание?

– Нет, не знаю.

– То есть вам он не звонил и ничего не говорил?

– На эту тему нет.

– Спасибо.

– Это всё? – облегчённо спросил нотариус.

– Да. А вы ожидали чего-то ещё?

– По личному опыту знаю, что от полиции можно ожидать всего, чего угодно.

– Так я ж не полиция, – улыбнулась Мирослава.

– А частные сыщики тем более суют свой длинный нос во все щели! – в сердцах проговорил нотариус.

– Неужто у меня нос как у Буратино? – обезоруживающе улыбнулась Мирослава.

– У вас нет, извините, я не вас имел в виду, – смутился нотариус. Он вовсе не собирался распространяться о том, что его уже навещал следователь с острым, хоть и небольшим, носом.

«Вот уж не думала, что нотариусы умеют смущаться», – с улыбкой подумала Мирослава, закрывая дверь.

Было уже поздно, но она всё-таки решила заехать к Шуре, подозревая, что он всё ещё на работе. По пути она купила пирожки с мясом и слойки с яблоками.

На пороге её встретила Элла.

– Ой, как вы поздно, – воскликнула секретарь.

– А что, Наполеонов уже ушёл?

– Нет, он там, – девушка указала на кабинет следователя, – а я ухожу. – Почуяв запах пирожков, Элла спросила: – Подкормить его решили?

Мирослава кивнула.

– В таком случае сейчас сделаю вам чай и убегу.

– Я могу и сама, а вы бегите.

– Нет уж! Я в своё хозяйство никого не допускаю, – решительно заявила Элла.

– Ну хорошо, – улыбнулась Мирослава, постучала в кабинет Наполеонова и открыла дверь.

– Какого чёрта?! – прозвучал вместо приветствия голос следователя. – Рабочий день закончился!

– Ничего подобного, – ответила зайдя Мирослава и удобно устроилась за столом. – У тебя рабочий день ненормированный, – проговорила она назидательно.

– Утешила! Подруга ещё называется! Ты чего пришла?

– Соскучилась!

– А… зашился я, – признался с грустью в голосе Наполеонов.

– Я принесла тебе пирожки и слойки.

– Морис приготовил?

– Нет, извини, купила в кулинарии.

– Ладно, давай, и из кулинарии сойдут.

В кабинет вплыла Элла с подносом, расставила на столе чашки, чайник, сахар:

– Вот, Александр Романович, а я ухожу.

– Ладно, иди.

Не успела закрыться за девушкой дверь, как Шура набросился на пирожки.

– Хотела тебе сказать, что мы тоже занимаемся теперь этим делом, – тихо проговорила Мирослава.

Наполеонов промолчал, но дойдя до слоек, спросил:

– У тебя есть что-то новое?

– Нет, – вздохнула она.

– Я вот думаю, – жалобно проговорил Наполеонов, – может, он от маразма застрелился?

– От какого ещё такого маразма?! – строго спросила Мирослава.

– Ну, старость, ум за разум зашёл, склероз и всё такое.

– Шур, не говори глупости. Не было у Дарского никакого маразма.

– Тебе-то откуда знать?

– Если бы был, то окружающие заметили бы.

– Не знаю, не знаю, – покачал он головой.

– Я разговаривала с его вдовой.

– И чего?

– Ничего, говорит, что любила мужа сильно.

– Ты ей веришь?

– В жизни всякое бывает…

– Я тебя спрашиваю ни про всякое, а об этом конкретном случае.

– Не знаю, Шура! Я видела её в первый раз в жизни и не могу так сразу сказать, любила она мужа или нет.

– Но первое впечатление должно всё-таки быть.

– Первое впечатление говорит о том, что Снежана Дарская действительно находится в расстроенном состоянии.

– Пианино она, что ли? – хмыкнул Шура. – Чтобы находиться в расстроенном состоянии.

– Не пианино, но она нервничает. И ещё что-то скрывает…

– Скрывают они все.

– И ещё она женщина неглупая.

– Утешила.

– А тебе с дурами легче?

– Не знаю… Они мне редко попадаются…

– Ты сегодня домой?

– Да, ещё немного, и поеду. – И усмехнулся грустно: – А то я так редко бываю дома, что мать скоро забудет, как я выгляжу, и не пустит на порог.

– Пустит.

– Как знать, а то придётся просить прибежища у вас.

– Мы тебе всегда рады, и ты знаешь об этом.

– Знаю. Славка! Тебе цены нет! – Шура вылез из-за стола и бросился целовать Мирославу.

– Тю, сдурел, что ли, – сбросила она его руки со своей шеи.

– Вот, маленького все обидеть норовят! – притворно обиделся он.

– Не прибедняйся. Ладно, я поехала домой, потом созвонимся. Пока, подружка!

– Пока, дружок!

На улице стало прохладней. Воздух был таким вкусным, что его можно было пить как молодое вино.

Длинные тени то ли играли с ускользающим солнечным светом в прятки, то ли пытались переплестись с ним и удержать в своих цепких объятиях.

Глава 6

За чашкой вечернего чая Мирослава сказала Миндаугасу:

– Завтра мы с тобой отправляемся в дом Дарских.

– Опять?

Мирослава кивнула.

– Вы там уже были. А я снова останусь на задворках, – сказал Морис.

– Нет, – улыбнулась она, – я предупредила хозяйку, что приеду с помощником.

– Вот как?

– По-моему, я произвела на неё хорошее впечатление, – задумчиво проговорила Мирослава.

– Но насколько я понимаю, Снежана уже ответила на ваши вопросы?

– Можно сказать и так… Но я хочу поговорить с обслугой.

– И она не возражает?

– Нет. Думаю, что от обслуги мы не узнаем ничего плохого ни о самой Дарской, ни о её отношениях с мужем.

– Тогда зачем нам это надо?

– За надом.

– Какой потрясающе исчерпывающий ответ, – хмыкнул Морис.

– Милый, – проговорила Мирослава ласково, – мы будем не только задавать вопросы и слушать ответы. Но и смотреть во все глаза!

– И что мы надеемся там увидеть? Или вернее, высмотреть.

– Пока не знаю.

Через минуту она усмехнулась:

– Лично мне интересно, как Дарская отреагирует на тебя.

– Ага, – улыбнулся он, – я буду выступать в роли лакмусовой бумажки.

– Не только. Но и это тоже.

Ночью пошёл дождь и шёл почти до самого утра. Было слышно, как за окном топают мокрыми ножками капли дождя, как шепчутся с ветром листья деревьев.

Наступившее утро было ясным и с самого начала предвещало зной. Над клумбами порхали бабочки, шмели опускались на лепестки цветов, и те пружинисто прогибались под бархатной тяжестью их тел. Неустанные пчёлы торопились собрать ароматную дань.

Нет в году дней светлей и ярче, чем в июне!

Встретив детективов, вдова поздоровалась, небрежно скользнула взглядом по их лицам и сказала:

– Я предупредила персонал. Можете не стесняться и задавать любые вопросы.

– Спасибо.

– Я вам пока не нужна?

– У меня к вам небольшая просьба, – сказала Мирослава, сделав вид, что смутилась.

– Какая?

– Можно мой помощник, пока я беседую с людьми, побудет с вами?

– Ну что ж, нет проблем, – ответила Дарская.

Но Мирослава успела заметить промелькнувшие в её взгляде удивление и лёгкую подозрительность.

– Вам где будет удобнее беседовать с моими работниками?

– На их рабочем месте.

– В таком случае вашей сопровождающей будет Алика. Это наша горничная.

Дарская позвала девушку и представила её Мирославе. А Мориса она взяла под руку и сказала:

– Идёмте в гостиную, там нам будет удобнее всего провести время наедине.

«Однако», – подумала Мирослава и обратилась к Алике:

– Ну что ж, веди меня, Вергилий!

Девушка хихикнула, но по огоньку, сверкнувшему в её глазах, Мирослава поняла, что ей известно, кто такой Вергилий, да и «Божественную комедию» Данте она, скорее всего, читала. Интересные горничные в доме Дарских… «И то хорошо», – подумала детектив. Она терпеть не могла общаться с дурочками, которые от а до я знают все новинки моды, но представления не имеют не только о Данте или Вергилии, но и имеют весьма смутное представление о творчестве «Солнца нашей поэзии», то бишь Александра Сергеевича Пушкина.

– С кем бы вы хотели поговорить вначале? – спросила девушка.

– С вами, Алика.

– Тогда пойдёмте в мою комнату.

Комната горничной располагалась в правом крыле на первом этаже.

– Вы здесь живёте постоянно? – спросила Мирослава.

– Да, – пожала плечами девушка, – не ездить же мне каждый день в город и обратно.

– А в городе у вас своя квартира?

– Можно сказать и так, я всю жизнь жила с родителями и младшим братом.

– Почему же вы решили устроиться работать горничной к Дарским?

– Потому что здесь хорошо платят. А мне нужны деньги.

«Деньги нужны