Охота на вампиров - Елена Валентиновна Топильская Страница 7

мере тогда, о нем знали все следователи. Юная следовательская поросль обыкновенно баловалась этой синей лампой — запиралась в темных помещениях и освещала друг друга ультрафиолетовым светильником, наслаждаясь удивительным по красоте зрелищем. На чистой, казалось бы, одежде под синей лампой начинали сиять нежным голубоватым светом крохотные звездочки прилипших к ткани ворсинок и пылинок. Вот их и собирали прозаические эксперты в качестве следов микроналожений, говоривших о контактном взаимодействии с одеждой другого человека или с каким-нибудь другим предметом; убедившись в наличии таких микроналожений, они собирали их, проводя по ткани срезом чистой губки, потом рассортировывали, измеряли и описывали каждую волосинку и доказывали, что с потерпевшим в черном пиджаке боролся нападавший в желтом свитере.

Криминалист передал Георгию Георгиевичу свечной огарок, чтобы тот его пристроил стационарно, на прежнее место — на углу секционного стола, откинул овальную пластмассовую крышку футляра лампы, раскрутил шнур и подключил лампу к аккумулятору. Большая синяя лампочка тут же отбросила на секционную загадочный блик, сделав помещение еще более похожим на склеп.

Мы переглянулись; наши лица в синем свете выглядели очень непривычно. Георгий Георгиевич принял из рук криминалиста лампу и направил ее на мертвеца, лежавшего на столе. Глаза у того были приоткрыты, рот оскален, и мы увидели, что нос трупа, его торчащие зубы и, что самое удивительное, зрачки глаз тихо засветились в темноте красным. Доктор даже конвульсивно отдернул руку с лампой.

— Такого я еще не видел, — еле слышно пробормотал он.

— А что это значит, доктор? — я превозмогла себя и заставила рассмотреть мерцающий красным труп как следует.

— Не знаю, — покачал головой Георгий Георгиевич, — не знаю. Наука здесь бессильна…

— Надеюсь, это шутка? — уточнила я.

— А кровь-то есть? — тихо спросил криминалист, пытающийся что-то разглядеть из-за наших спин.

Хороший вопрос, подумала я и наклонилась к трупу. Завороженная красным светящимся оскалом покойника, я с трудом заметила на зубах и деснах вокруг клыков темные островки пятен, не издающих свечения.

— Да, похоже, это кровь, — подтвердил мои догадки доктор; синяя лампа в его руке слегка дрожала. — Смывы брать?

— Конечно!

С оглушительным треском хлопнула от сквозняка фрамуга высокого окна, форточка ударилась о стену, на пол с каким-то нездешним звоном посыпались осколки стекла. Тут же в дыру в стекле надуло мокрого снега.

От порыва ветра очнулся санитар, с олимпийским спокойствием облокотившийся на изголовье одра:

— У, вампирюга! Зенки залил! — Непонятно, кого он имел в виду — себя или покойника. — Вон там, в коридоре, невинные жертвы валяются, его работа.

Я потребовала разъяснений, и санитар охотно разъяснил:

— Привезли с ним вместе обескровленный труп. А вчера еще один был, так и лежит, бедолага, очереди ждет. После выходных не до него было.

— Укушенные? — с придыханием спросил криминалист.

— С колотыми ранениями шеи, — авторитетно разъяснил санитар. Он трезвел прямо на глазах; и то сказать, температура в секционной падала стремительно, лучший вытрезвитель и придумать трудно. — Вилкой, наверное, долбанули.

— Пошли посмотрим, — я решительно подхватила под руку Георгия Георгиевича. Увлекаемый мной, он еле успел уцепить со стола свечку.

Криминалист тут же пошел за нами, деловито проверяя фотоаппарат. По-моему, ему просто страшно было оставаться в секционной с трупом и санитаром. А вот санитару ничего было не страшно, он стоял, пошатываясь, в опасной близости от покойника и пялился прямо в его красные глаза; эта сладкая парочка освещалась мертвецким синим светом и производила фантасмагорическое впечатление. Сальвадор Дали и Хичкок зарыдали бы, их увидя. Так они и играли в гляделки, пока мы не завернули в коридор и не потеряли их из виду.

В коридоре мы, уверенно предводительствуемые судебно-медицинским экспертом, сразу нашли сегодняшнюю жертву вампира — ничем не примечательного мужчину средних лет, здорово уступавшего нашему клиенту по физическим данным. На трупе была какая-то заношенная рабочая одежда, фуфайка без воротника и ватник, лицо было бледнее, чем обычно бывает у мертвецов, и его не вполне характеризовало даже выражение «мертвенная бледность». На шее трупа темнело несколько пятнышек, которые при свете свечи можно было принять за следы удара вилкой. А можно и за укус, о чем не преминул мне сообщить Георгий Георгиевич.

Второго, более давнего покойника пришлось поискать. Осмотрев все каталки, стоящие в проходе за первым поворотом, и не обнаружив ничего похожего, мы решили, что просто пропустили нужного покойника, и принялись смотреть по второму разу. А это означало, что кто-то из нас будет держать свечку, а кто-то — отодвигать каталки и поворачивать трупы. Развернуть каталку в проходе оказалось невозможно, по крайней мере для нас, людей, не имеющих профессиональной сноровки; человек, обладающий профессиональной сноровкой, протрезвел еще не окончательно, поэтому к его помощи не прибегали. Спустя четверть часа упражнений с каталкой мы все потирали ушибленные коленки и локти, а главное, напрочь забыли про мокрый снег, лежащий на полу секционной. Стало жарко.

Памятуя о том, что он якобы с выходных ждет своей очереди, мы искали тело, подготовленное к вскрытию, и наконец обнаружили молодого человека, скромно притулившегося на каталке в темном углу коридора. Невзрачная одежонка — затертые джинсы, курточка, дырявые кроссовки; короткие светлые волосы, восковое, более чем бледное лицо. Правда, молодой человек при ближайшем рассмотрении оказался девушкой, но на характер повреждений это не повлияло: на ее шее обнаружились такие же дырочки, как и у предыдущего бедолаги.

На такие трупы любоваться при свече было самое то. Я тут же вспомнила свою поездку в Великобританию. Нас возили на экскурсию в Лондон и, конечно, отвели в Музей мадам Тюссо. Тамошние восковые фигуры выглядели гораздо более живыми, чем наши сегодняшние знакомцы.

Спать мне тут же расхотелось. А между тем наши хронометры показывали половину пятого, и мой рабочий день длился уже без трех часов сутки.

Где-то на другом краю города спал без присмотра мой долговязый ребенок, а я болталась по моргу со свечкой и пыталась осмыслить наличие тут персонажа с колом в сердце вкупе с двумя обескровленными трупами. Интересно, что завтра скажет на это мой прокурор? Я испытала жгучее желание тут же позвонить ему и обрадовать сообщением, что я расследую нападение на вампира, насытившегося кровью двух невинных жертв. Я даже продумала вопрос о том, как квалифицировать убийство, сопряженное с вампиризмом, коль скоро в статье о лишении жизни нет такого отягчающего обстоятельства. И мотив такой не предусмотрен законом. А правда, как квалифицировать такое деяние, и, главное, по какой статье дело возбуждать?

Шефу я звонить не стала. Пожалела. В последнее время он что-то совсем расклеился; сердце стало прихватывать у него все чаще