Наталья Андреева - Браки расторгаются в аду Страница 8

— У вас здесь вай-фай?

— У нас здесь все, — серьезно сказал он. — Полный спектр услуг. Так что у вас за дело? Можете не стесняться.

— Мой муж собирает не совсем обычную коллекцию. У него э-э-э… Кунсткамера.

— Заспиртованные рептилии?

— Он предпочитает человеческие органы.

— Тогда это действительно странно, — с сочувствием произнес патологоанатом. — К психиатру не обращались?

— Во всем остальном муж вполне нормален. Что же касается заспиртованных органов, это напоминает ему о прошлом.

— Он что — бандит?

— А есть в нашей стране многомиллионные состояния иного происхождения?

— То-то и оно, что нет, — патологоанатом тяжело вздохнул. — Ну и какой вы хотите орган?

— У мужа скоро день рождения. И я хотела бы ему сделать настоящий сюрприз.

— Например?

— Мне нужна кисть мулатки.

Его брови поползли вверх.

— Я знаю, что мое желание сопряжено с определенными трудностями, — одарила я его самой ослепительной своей улыбкой. Похоже, сейчас мне опять попытаются вызвать санитаров из психиатрички. Не пора ли уносить ноги? Но он оказался стойким.

— Вы даже не представляете с какими, мадам! У нас э-э-э… не Африка. Бесхозные тела афроамериканцев на дороге не валяются. А у дочки какого-нибудь посла, как вы сами понимаете, безнаказанно руку не оттяпаешь.

Я показала ему средний палец. Нет, вы не думайте, это не означало «фак ю!». И он это прекрасно понял. Его взгляд так и впился в платиновое кольцо с каратником.

— Настоящий? — спросил он, жадно разглядывая бриллиант.

— И чистота прекрасная. — Я повернула кольцо так, чтобы бриллиант попал в луч света. И хотя освещение здесь было скудное, каратник есть каратник. Особенно если он такой превосходной чистоты и огранки. Патологоанатом это оценил.

— Да, задачка.

— И еще мне нужно, чтобы вы сохранили это в секрете.

— Само собой, — он кивнул. — Как жаль, что у нас не Африка.

— Но тогда бы и цена была другая.

— А как скоро вам нужна эта рука?

— В течение месяца.

Я тогда еще не знала, что звезды сойдутся всего через неделю.

— Оставьте свой телефон, я вам позвоню.

— Я рада, что нашла в вашем лице понимание.

— А если честно: зачем вам это нужно?

— Ответ на вопрос стоит полкарата. Вы хотите это кольцо или другое, с бриллиантом в два раза меньше?

— Нет, я хочу именно это, — поспешно сказал он. — Да не все ли мне равно, зачем вам кисть мулатки? Я предпочитаю забыть об этом, как только передам вам емкость со спиртом, в которой будет находиться то, что вы заказали.

— Вот и прекрасно! Я буду ждать.

Честно сказать, надежды у меня было мало. Хорошо хоть, санитаров из психбольницы не вызвал. Я надеялась, что нервы у Ивана Иваныча окажутся менее крепкими. Все ж таки не мальчик, и один инфаркт у него уже был. Может, и без отрубленного пальца обойдется?

Мы с Анисьей договорились, что панику она поднимать не будет. Анжела может целый день не вылезать из постели. И никто не смеет ее беспокоить. Пропажу должен обнаружить сам Иван Иваныч. Насколько я изучила процесс, похитители выдерживают сутки. А потом начинают звонить и требовать выкуп. У нас была разработана другая схема. Мы ничего не будем требовать. Просто пугать и нагнетать обстановку. Надо как следует его помучить.

Никто не знал, когда именно вернется Иван Иваныч. Он никого не ставил в известность, как, где и с кем собирается провести время. Но по моим расчетам, после ночных переговоров в сауне отсыпаться он приедет домой. Ведь завтра ему опять на работу.

Утром я встала почти спокойная. Полдела сделано, теперь хочешь не хочешь, надо идти до конца. Я решила не форсировать события. Полдня сидела и ждала. И дождалась. Когда зазвонил телефон, я подумала, что это Анисья с отчетом. И очень удивилась, увидев на дисплее «муж-козел» (козла я дописала после того, как он меня бросил). И вот этот, извиняюсь, козел мне звонит!

Что такое? Неужели он обо всем догадался? Я не сразу ответила на звонок. А когда взяла телефон, не нашлась что сказать. Заговорил он, и, честно признаться, я не сразу узнала его голос. Такой он был убитый.

— Зина…

— Да?

— Зина, мне плохо… Мне очень плохо…

— Что случилось?

— Ты… Ближе тебя у меня никого нет… Как оказалось…

— Да что случилось-то?

— Анжела… С ней беда.

— Беда? Какая беда? — Я старалась говорить спокойно.

— Она… Господи, она пропала! — отчаянно выкрикнул он. — Я боюсь, что ее похитили!

— Да кому она нужна?

— Ты не понимаешь… У меня… крупная сделка… намечается…

Неужели это связано со вчерашними переговорами? Вот удача так удача!

— Иван, не надо паниковать раньше времени.

— Если бы им нужны были деньги… Но боюсь, что не деньги.

— Тебе уже звонили?

— В том-то и дело, что нет! Я приехал — а она исчезла! Я весь дом обыскал! Родственникам ее даже звонил! Никто ничего не знает!

— Прислугу допросил?

— Допросил и выгнал к чертовой матери! Хожу из угла в угол, как дурак. Помоги мне.

— Да чем?

— Поговори со мной хотя бы.

— О ком? Об Анжеле?

— Я понимаю, что ты ее ненавидишь. Но она… она беременна!

— Что-о?!

— Анжела ждет ребенка.

— Это она тебе сказала?

— Да.

Ситуация осложняется. Ну ничего. Поскольку они с Иваном Иванычем пока не расписаны, то и наследник этот незаконный.

— Успокойся. Все будет в порядке.

Господи! Что я такое говорю?! Мне же надо довести его до инфаркта!

— Зина, говори со мной, не молчи.

— Иван, если ты помнишь, мы с тобой разъехались.

Я начала злиться. В первую очередь на себя. Что я творю? Надо быть жестче. Вот уж не ожидала от себя такого слюнтяйства! Подумаешь, девка беременна!

— Да, я помню, — упавшим голосом сказал муж. — Я был к тебе несправедлив, Зина.

У меня что, слуховые галлюцинации?! Муж раскаивается! Этот человек без совести, без чести говорит, что он был несправедлив к жене, которую бросил без средств к существованию, прожив с ней почти четверть века!

— Я… Зиночка, мне не к кому пойти со своим горем. Не с кем поговорить. Как выяснилось, у меня нет друзей. Только ты. Не гони меня, Зина. Хотя бы выслушай. Поддержи.

Ему и в самом деле плохо. Мой расчет оказался верен.

— Даже не знаю, что тебе сказать, Иван.

— Я знаю, Зина, что жестоко по отношению к тебе говорить о моих чувствах к Анжеле. Но я ее так люблю… Господи! Как же я ее люблю! И ребенок… Мой ребенок. Ты должна меня понять…

— Я пытаюсь.

— Можно я приеду, Зина?

— Зачем? — Я совсем растерялась.

— Посидим, как раньше. Обнимемся и просто посидим. Я не в состоянии ждать этого звонка один. Ты сильная, ты меня сможешь поддержать. И ты всегда знаешь, что надо делать. Я сейчас, как ребенок, совсем беспомощный. Ничего не соображаю. Думаю только о том, что они могут с ней сделать? С ней и с… моим ребенком.

— Да ничего они с ней не сделают! — не выдержала я. — Успокойся.

— Так можно я к тебе приеду?

— Это, вообще-то, твоя квартира. Как ты сказал, моего здесь ничего нет. Я всю жизнь жила за твой счет, только твоей милостью.

— Я так говорил?! — в ужасе воскликнул он. — Господи, я чудовище! Как я мог!

Я его не узнавала! Да Иван Иваныч ли это? Вот как его скрутило!

— Хорошо, приезжай, — сказала я как можно холоднее.

— Спасибо! — обрадовался он. — Мы вместе будем ждать звонка! Вместе придумаем, что делать! Спасибо тебе, Зиночка! Лечу!

Итак, он в моих руках. Я даже не ожидала, что муж так дорожит Анжелой. Это была полная и безоговорочная победа. Моя победа. Почему же я чувствую на губах горечь, словно выпила яду? Этот яд разливался по моим жилам, отравляя вкус победы. Неужели Анисья права?! Я добрая и только хочу казаться злой. Мне всего этого не выдержать.

Я, нервничая, стала ходить из угла в угол. «Зинаида, держи себя в руках, — внушала себе я. — Не поддавайся. Как только ты вернешь ему Анжелу, он в один миг станет прежним. Не поддавайся. Надо выжать из ситуации максимум выгоды. Обеспечить свое будущее».

Но нервы мои все равно не успокаивались. Я не выдержала и позвонила Анисье.

— Как там Анжела?

— Не знаю. Но, думаю, с ней все в порядке. А что может случиться?

— Иван Иваныч сказал, что она беременна. Так что кормите ее как следует, слышишь?

— Да что вы! Беременна! — фыркнула Анисья.

— Будьте с ней помягче.

— Да куда уж мягче, — проворчала она.

— Правда, что мой муж тебя выгнал?

— С треском прогнал. Взашей. И денег за месяц не заплатил. Зверь просто, а не человек. Когда звонить-то? — деловито спросила она.

Я прикинула: часа через два муж будет здесь. Похоже, меня ждет веселая ночка.

— Часа через два можешь начинать спектакль.