Марина Серова - Любительница острых ощущений Страница 8

– Еще кого-нибудь из похитителей Таня видела?

– Дочка рассказывала, что в машине, которую она приняла за нашу, за рулем сидел дяденька в такой же одежде, как у папы. Был ли кто-то на месте переднего пассажира, у нее не отложилось в памяти. Назад она села только потому, что именно та дверца открылась. Там уже кто-то сидел, возможно, вчерашняя блондинка. Она и усыпила ее. В подвале же никого, кроме той женщины, она больше не видела, но слышала, как она то и дело разговаривала по телефону с каким-то Юджином. Это иностранное имя, у нас таких знакомых точно нет.

Стоило бабе Тоне войти в кухню, как я вручила ей поднос с нарезанным хлебом. Только она потопталась с ним на месте и поставила его обратно на стол. Зато тарелка с золотистыми хрустящими наггетсами пришлась ей по вкусу. Как только Ольга переложила в нее последний кусочек, бабуля взяла у нее тарелку и понесла ее в комнату.

– А каким образом происходил обмен? – поинтересовалась я, впечатленная дерзостью совершенного похищения.

– Может, потом поговорим? За стол пора садиться.

– Хорошо, потом так потом. – Я не стала ни на чем настаивать.

Мы сели за стол. Куриные наггетсы разлетелись по счету «раз». Оливье также разошелся на «ура». Света и ее бабушка перешли на колбасную нарезку.

– А сейчас будет сладкий стол. Полина, поможете мне?

– Конечно. – Я встала из-за стола и пошла вслед за хозяйкой.

Ольга достала из холодильника торт и восхитилась:

– Какая красота! Даже жалко резать его.

Воспользовавшись тем, что мы снова были одни, я не удержалась и поинтересовалась:

– Так как же происходил обмен?

– Мужу позвонили на мобильник. Номер, конечно же, не определился. Некто, как и прежде, каким-то нереальным голосом поинтересовался, собрали ли мы всю сумму. Прежде чем ответить на этот вопрос, муж попросил передать трубку дочке. Звонивший отключился. Следующий звонок раздался только через полчаса, которые показались нам целой вечностью. Едва Боря ответил, как Таня стала умолять отца забрать ее поскорее домой. Муж задавал дочке какие-то вопросы, пытаясь понять, живой это голос или запись. Танюша отвечала невпопад, вероятно, потому, что была слишком напугана всем происходящим. Тем не менее Борис решил, что все-таки общается с дочерью, а не слушает куски диктофонной записи. Когда его снова спросили, готовы ли деньги для выкупа, Боря сказал, что готовы. После этого ему дали инструкции. Мы с мужем должны были разделиться. Ему – с деньгами – предстояло поехать на запад Горовска, в промзону. А мне – в сторону психбольницы…

– Расположенную в диаметрально противоположной стороне города, – добавила я, сделав для себя определенные выводы.

– Мы так и поступили…

– Мама, тетя Полина, – в кухню зашла Танечка, – ну что вы тут так долго? Света мне не верит, что бывают торты с настоящими куклами. Можно, я сама отнесу его на стол?

– Конечно. Сейчас я заварю чай, и мы подойдем.

Что было дальше, я услышала только после чаепития. Дети и баба Тоня сели смотреть мультики по телевизору, а мы с Ольгой начали мыть посуду. Точнее, она мыла, а я вытирала ее.

– Насколько я поняла, вы поехали за Таней? – поинтересовалась я.

– Да, проезжая на троллейбусе мимо психбольницы, я увидела на другой стороне дороги дочку, сидевшую на скамейке под козырьком остановки, и тут же позвонила мужу на мобильник. Получив от меня сигнал, он бросил деньги в названный ему мусорный бак, дождался маршрутки и поехал обратно. Тем временем троллейбус сделал круг, и я вышла к Танечке. Она была в сознании, но под воздействием каких-то лекарств, поэтому практически не реагировала на происходящее. Когда я прижала дочку к себе, она ни обрадовалась, ни испугалась – ей было все равно. Я подхватила ее на руки и внесла в следующий подошедший троллейбус. И только через несколько остановок Таня произнесла первые слова. Я их никогда не забуду: «Мамочка, я думала, что больше никогда тебя не увижу». Мы с мужем боялись, что деньги отдадим, а дочку нам все равно не вернут. Радость от того, что похитители сдержали свое слово, омрачалась осознанием того, что мы стали абсолютно нищими – уже на следующий день мы должны были освободить квартиру для новых жильцов, а для того, чтобы снять жилье, у нас денег уже не осталось.

– Оля, я все хотела вас спросить – как же вы могли продать квартиру, если в ней был зарегистрирован несовершеннолетний ребенок?

– Так и я, и Танечка здесь, у мамы, были прописаны. Понимаете, мы с двух лет стояли в Заводском районе в очереди, ожидая места в детском саду. Нам его дали как раз тогда, когда мне из декрета пора было выходить. Если бы мы выписались отсюда, пришлось бы уходить из сада, так как наша новая квартира в другом районе находилась, а там своя очередь в садик.

– Ясно, – сказала я. – Куда же вы подались?

– К моей маме. Сначала мы ей сказали, что нас залили соседи сверху, поэтому там ремонт. Она, конечно, была не в восторге от того, что мы переехали к ней, но пошла нам навстречу – уехала на пару недель на дачу к своей приятельнице. Мы рассчитывали, что получим зарплату и снимем хоть какое-то жилье, но мужа попросили уволиться. Как только он продал акции, сразу же стал не нужен.

– А где работал Борис?

– В клинике «Авиценна». Это закрытое акционерное общество. Боря заведовал стоматологическим отделением. Акционеры выкупили его акции по заниженной цене, после чего не пожелали видеть его не только на руководящей должности, но даже в качестве рядового стоматолога. Муж пытался устроиться на новую работу, но его всякий раз спрашивали, почему он уволился из «Авиценны», почему нигде не прописан – мама была категорически против того, чтобы зарегистрировать его на этой жилплощади. Вы же понимаете, Полина, что рассказывать всем правду Боря не мог, поэтому каждый работодатель представлял себе собственные ответы на эти вопросы.

– Причем в меру своей испорченности, – добавила я.

– Вы абсолютно правы. Вернувшись с дачи, мама очень удивилась, что мы еще здесь. То ли Танечка о чем-то проговорилась, то ли она сама навела какие-то справки о нашей квартире на проспекте Молодых Энтузиастов, но однажды она потребовала у нас объяснений. Волей-неволей нам пришлось рассказать о похищении. В результате у мамы поднялось давление, мы вызвали «Скорую», и ее увезли в больницу. После выписки мама была вынуждена переселиться в кухню. Чтобы поставить здесь диван, нам пришлось перетащить холодильник в прихожую, а от стола вообще избавиться, иначе диван просто некуда было бы раскладывать. Подоконник мы использовали как разделочный стол, а обедали в комнате. Вот такие дела…

– Знаете, Оля, мне кажется, что организатор похищения входил в круг ваших близких знакомых, – озвучила я свою идею, переварив эту информацию.

– С чего вы это взяли?

– Уж слишком хорошо он все продумал, либо – она все продумала… Скажите, а у вас с Борисом были какие-то подозрения?

– Нет.

– Странно. Может, это кто-то из акционеров ЗАО «Авиценна»? – предположила я.

– Вряд ли. Боря говорил, что все были удивлены, услышав, что он собрался продавать акции.

– Удивлены, но наверняка обрадованны, что Захаров продает их по заниженной стоимости, – заметила я вслух.

– Я не могу вам ничего сказать по этому поводу, продажей акций занимался мой муж, так же, как и квартиры. А вот машины продавала я, поскольку «Тойота Камри» была записана на меня, а на «Ауди» у меня имелась генеральная доверенность.

Я поинтересовалась у Ольги еще кое-какими подробностями событий четырехлетней давности, попрощалась со всеми и ушла. Сев в машину, я поехала не домой, а к «Свече»… Интуиция подсказывала мне, что Таня не ошиблась, узнав в покупательнице гипермаркета «Хлеб-соль» свою похитительницу. Но, будучи дипломированным юристом, я не могла полагаться исключительно на свою интуицию. Мне нужны были факты, подтверждающие, что именно Краснихина сторожила похищенного ребенка. Раздобыть их по истечении четырех лет было не так-то просто. Даже если мне удалось бы выяснить, что Ирина внезапно разбогатела сразу после того, как Захаровы заплатили выкуп, это не могло служить неопровержимым доказательством ее вины. Мало ли, какие в жизни случаются совпадения? Это был бы лишь ориентир того, что я двигаюсь в правильном направлении.

Где Краснихина работает, я уже выяснила. Далее я собиралась узнать, чем она занимается после работы, с кем общается.

«Шкода Фабия» так и стояла на тротуаре, значительно сужая проход. Проезжая мимо, я обратила внимание, что мамочка с детской коляской была вынуждена обойти ее по проезжей части, рискуя попасть под колеса ехавшего по шоссе транспорта. И куда только смотрит ДПС? На парковке снова нашлось свободное местечко, я зарулила туда и вдруг увидела, что из «Свечи» выходит Ариша, причем не один, а с мужчиной примерно его же возраста. Но если мой дедуля выглядел очень даже солидно, то его собеседник производил впечатление пенсионера, с трудом сводящего концы с концами. Их диалог затянулся, причем говорил преимущественно незнакомец. Мне показалось, что Ариша был бы рад поскорее свернуть сей разговор, но природное чувство такта не позволяло ему это сделать первым.