Марина Серова - Черным по белому Страница 8

— Да нет, что-то не помню, чтобы он что-то такое рассказывал, — немного подумав, ответил Сергей. — Друзья, да, у него были, а вот насчет врагов… Даже не знаю, имел ли он их вообще. Стас ведь был человек спокойный, очень уравновешенный, он никогда зря ни с кем не ругался и всегда первый шел на примирение, за что его и уважали. Так что вряд ли это кто-то из друзей или знакомых.

— Возможно, друзья здесь действительно ни при чем, а виноваты более близкие люди, — осторожно произнесла я, чем немного насторожила и заинтриговала своего собеседника, который слегка прищурился и пристально посмотрел на меня, ожидая, что я скажу дальше. Я не стала медлить и продолжила объяснять: — Понимаете, Сергей, если брать в расчет, что взрывчатка была заложена в телефон Станислава, то ведь выходит, что для того, чтобы ее туда поместить, требовалось саму трубку сначала забрать. Так?

— Да, так, — согласно кивнул Костромов. А я продолжила:

— Исходя из всего этого, у меня возникла мысль, что взял телефон на время кто-то свой. Тот, кто все время был рядом с женихом. Ведь взрывчатку помещать в трубку следовало именно сегодня, иначе взрыв мог случиться намного раньше. А значит, посторонние или не приглашенные на свадьбу люди сделать этого никак не могли.

— Верно, — сообразив, что я совершенно права, с еще большей заинтересованностью в глазах откликнулся Костромов. — Но это что же тогда получается, что сами гости… точнее, кто-то из гостей убил жениха? Подложил взрывчатку и сам же на все это смотрел? К-ка-какой ужас!

— Увы, выходит, что так. Поэтому попробуйте вспомнить, не упоминал ли Стас, что кто-то из приглашенных к нему не совсем хорошо относится. Пусть он даже не уточнял, почему именно, дальше я уже сама разберусь, главное, вспомнить, не говорил ли Лапин чего-то такого. Пока мне просто нужно найти точку, с которой можно начать расследование, — пояснила я.

— Понимаю, — в очередной раз кивнул Сергей и вдруг как-то резко встрепенулся. Я догадалась, что он что-то вспомнил, а потому тотчас же напряглась. — Я знаю, кто это мог сделать, — уверенно заявил Костромов. — Знаю!

— Объясните, — пока еще без энтузиазма попросила я. — Кто и, главное, за что?

— Его старший брат — Андрей Лапин.

— С чего вы взяли? — удивленно переспросила я.

— Сейчас объясню, как я узнал, что Андрей и Стас — сводные братья. Мать Стаса вышла замуж за человека, у которого уже был сын — на несколько лет старше Стаса. Поначалу Андрей и Стас были как родные, но стали взрослеть, и все изменилось. Стас мне рассказывал, что они уже давно не ладят между собой, — принялся объяснять Костромов. — А все потому, что Стас был любимцем у родителей, его всегда хвалили. А с Андреем было наоборот: он ведь разгильдяй порядочный, поэтому его ругали все время, а в пример ставили Стаса. Естественно, Андрей злился и завидовал младшему брату. Так что наверняка он виноват.

— И все же они братья, хоть и сводные, — не совсем пока верила сказанному я. — Из-за одной зависти разве стоит убивать? Для подобного решения нужно что-то более важное и весомое.

— Вы правы. Но, насколько я знаю, — продолжил свое объяснение Костромов, — в последнее время их отношения еще больше испортились. Даже был какой-то скандал. А причиной его стало то, что родители купили собравшемуся жениться Стасу квартиру, тогда как Андрей давно уже слоняется по общежитиям со своей девушкой. Узнав, что младшему брату сделали такой подарок, он заявил, что это несправедливо, что он старший сын и имеет на жилье больше прав. Конечно, стал требовать, чтобы квартиру отдали ему, обвинять всех и во всем, короче, они все сильно тогда поругались. — Сергей с минуту помолчал, а потом тихо добавил: — Как же это я раньше не вспомнил?

— А вы уверены, что старший брат мог решиться на такой поступок? — принялась уточнять я, понимая, что зависть такого рода запросто могла стать поводом для убийства.

— Абсолютно, — подтвердил свои слова Костромов. — Я же сказал вам, что Андрей — тот еще тип. После школы он нигде не работал и не учился, только в армии отслужил. А занимался он черт знает чем.

— И чем же именно? — не стала пропускать я таких подробностей.

— Воровал и сдавал цветной металл, перекрашивал краденые машины… В общем, много интересного на его счету было, я всего даже и не знаю. Родители Андрея всегда за него краснели, периодически откупали его, когда он попадался.

— Значит, мог, — подвела я итог. — А он, я имею в виду Андрея, был сегодня у загса? Или, может быть, утром здесь?

— Нет, он принципиально сказал, что не появится, — усмехнулся Сергей, — наверное, думал, что этим кого-то заденет. Но вчера наверняка здесь был, а может, и рано утром сегодня. У него же ключи от квартиры свои есть, вот он и приходит, когда захочет, никого не спрашивая. Стас даже говорил, что они собирались замок в двери поменять, потому что он уже всем надоел — ведет себя бессовестно: берет из холодильника и из шкафов все, что понравится. А кому такое понравится?

Отметив себе в памяти факт наличия у старшего брата собственных ключей от квартиры родителей, я спросила у Сергея:

— Скажите, а Стас всегда носил с собой свой сотовый телефон или в какие-то дни оставлял его дома? И еще, мог ли он доверить его кому-то на время? Ну, скажем, хотя бы на час?

— Ну, тут я твердо уверен: он не всегда брал телефон с собой. Несколько раз бывало: когда мы где-то надолго засиживались и я просил у него трубку, чтобы позвонить домой и предупредить, что задержусь, и оказывалось, что Стас ее не взял. Стас — парень экономный, зря деньгами он не швырялся, а телефон у него так, для души, чтобы иметь возможность самому куда-то позвонить. Для работы он ему не требовался, и ему очень редко звонили, потому что он почти никому не давал свой номер — считал, что если кто захочет пообщаться с ним по телефону, так позвонит и на домашний.

— То есть получается, что он редко брал трубку с собой, — подытожила сказанное я.

— Ну, как редко? Когда знал, что ему должны позвонить, или когда ему он нужен был. А так оставлял дома, боялся потерять. Он его несколько раз уже то там, то тут оставлял, хорошо, люди попадались честные, всегда возвращали, правда, за вознаграждение. Потому Стас и старался не рисковать, предпочитал оставлять мобильник дома. Особенно на время гулянок.

— С этим ясно, а как насчет сдачи трубки в прокат? — напомнила свой второй вопрос я. — Мог он телефон свой доверить кому-то из друзей, дать попользоваться на время?

— Вряд ли. Стас поленился бы потом ехать куда-то забирать телефон. Да и зачем бы ему это надо вообще? К тому же телефоны сейчас стоят так дешево, что, если они кому-то нужны, люди их просто идут и покупают. Мобильник ведь уже не роскошь, а средство необходимости, и не более.

— Понятно, — согласившись с тем, что купить телефон сейчас по силам каждому, ответила я. — А где живет Андрей, вы знаете? — спросила я вслед за тем.

— Да, но только не точный адрес, а так, могу объяснить, как найти. У меня память зрительная больше развита, я обычно адреса и не запоминаю, знаю просто, как дойти, а большего мне и не надо. Я там был всего один раз. Точнее, мы со Стасом мимо проходили, и он мне показал тот дом.

— Ну что ж, попробуйте объяснить, — ответила я, решив, что лучше уж искать дом, где Андрей снимает квартиру, по таким вот разносторонним объяснениям, чем пытаться выяснить его точный адрес у остальных родственников. Те сразу заподозрят неладное, начнут выспрашивать, что да зачем. Объяснять придется… А вдруг решат, что я с ума сошла со своими подозрениями, схлопочу тогда по полной.

Достав из сумочки блокнот, я записала в нем все координаты, названные Костромовым, и даже доверила ему начертить мне приблизительный маршрут пути — пока все вроде бы было понятным. Затем поблагодарила парня за помощь, записала и его данные, включая номер домашнего телефона, и попрощалась.

— Как только что-то найдете, звоните! — крикнул мне вслед парень. — Мне интересно узнать, правда брат это сделал или кто другой.

Я согласно кивнула, затем закрыла за собой балконную дверь и снова очутилась среди заплаканных и бледных, как тысяча смертей, женщин. Даже праздничные наряды и специальные к свадьбе прически не могли сделать их чуть привлекательнее — все до одной женщины в настоящий момент походили больше на старух и даже не пытались этого исправить, всем было не до того.

Стараясь не смотреть по сторонам, я направилась в сторону коридора, мечтая только об одном: поскорее покинуть пронизанную скорбью квартиру и оказаться на улице. Еще бы лучше в собственной машине, но… Кстати, надо срочно заняться ремонтом моей «девяточки».

— Дочка, пойдем, хоть ты нам на кухне поможешь, а то остальные совсем плохи, — неожиданно донеслось до меня откуда-то сбоку.

Я прекрасно поняла, что обращаются именно ко мне, но страсть как захотела сделать вид, что глуха на оба уха и ничего не слышу. Кухня отнюдь не моя стихия, да и вообще у меня есть совсем другие дела, нежели забота о хлебе насущном для присутствующих. Но все же не обернуться вовсе мне не позволила совесть, и я, скрипя зубами, повела головой туда, откуда донесся голос.