Светлана Алешина - Изящный стиль работы Страница 8

— Дайте «Формулу-один», — сказал он Елизавете, по-прежнему изучая мою веснушчатую физиономию. — Я вас где-то видел…

Последнее адресовалось мне.

— В рекламе шоколадок «Нестле», — буркнула я, покраснев. — Я иногда прикидываюсь младенцем.

— Кажется, вы им всегда прикидываетесь, — рассмеялся он. — Но беда в том, что я не смотрю рекламу. Я вообще никогда не смотрю телевизор. Так что я вас видел в более симпатичном месте… Вот только где?

«Для такого красавчика немного банальный способ знакомства», — подумала я.

Мог бы изобрести что-нибудь поинтереснее…

— Кстати, меня зовут Фримен, — сказал он. — А вас?

Теперь я поняла, где он меня видел.

Уж Фримен был личностью достаточно известной в наших кругах! Самой загадочной и самой обаятельной…

О Фримене ходили легенды.

Его страсть к свободе переходила границы дозволенного. Его способность жить по собственному усмотрению, совершенно наплевав на мнение окружающих, у кого-то вызывала отвращение, но у большинства — восторг.

Если бы я была мистиком, я наверняка воскликнула бы: «Мне послал вас сам господь!» Но в тот момент я забыла о деле, потрясенная тем, что передо мной стоит живая легенда, и эта легенда рассматривает меня с интересом, заставляющим меня трепетать от восторга.

Сейчас я объясню, почему появление Фримена можно было расценить как проявление божьей помощи.

Фримен, как я уже сказала, был легендарной личностью, и услышала я о нем первый раз от Пенса. И фраза была адресована нашему общему знакомому Витьке, у которого были крупные неприятности с двумя местными «шестерками». Кажется, Витька влез в долги, и ему включили «счетчик». Витька был в отчаянии — он даже собирался продать свой «Харлей», и тут Пенс посоветовал ему обратиться к Фримену. Добавив при этом, что только такой Робин Гуд местного масштаба может решить эту проблему. И, насколько я знаю, он ее действительно быстро разрешил.

Дело в том, что Фримен на досуге развлекался как раз тем, чем собирались заняться сейчас мы.

То есть устанавливал торжество справедливости.

Но об этом я, как Скарлетт, подумала уже «завтра». А в тот момент я эгоистично таращилась на легендарного красавца и упивалась тем, что его драгоценное внимание направлено на мою более чем скромную особу.

— Сашка, ты, кажется, увлеклась…

Лиза угрожающе сдвинула брови, пытаясь пробудить во мне остатки здравого смысла. Ее злой шепот вернул меня в реальный мир, и я даже испугалась, что Фримен исчезнет — попросту развеется, как сон, как утренний туман. Но, наверное, это в планы Фримена не входило.

Он по-прежнему стоял передо мной и улыбался.

— Я вспомнил, — объявил он. — Конечно, я видел вас вместе с Пенсом. Вы — та самая Сашенька Данич. Можно сказать, легендарная Саша. Я ведь прав?

Вот тебе и здрасьте, подумала я.

Оказывается, это не он ходячая легенда, а я. Интересно, какие же слухи сочиняются обо мне? По моему строгому убеждению, легендарной во мне могла быть только моя глупость. Или наивность. Ах да… Мама еще прибавила бы лень и бестолковость.

— Очень рада, — сказала я, пытаясь изобразить улыбку. — Хотя я бы скорее отнесла к легендарным личностям именно вас.

— Ну, в большинстве своем то, что про меня рассказывают, — полный бред, — рассмеялся он. — Я прост до примитивности… Кстати, как поживает наш общий друг Пенс?

— Нормально он поживает, — сказала я. — Сегодня мы как раз собираемся с ним опробовать его новый байк. Хотите с нами?

Слова вырвались у меня раньше, чем я их обдумала.

Впрочем, со мной это часто случается.

— С удовольствием, — согласился он.

Вот так неожиданно для себя я совершила полезное деяние — хотя, на взгляд Лизы, это было совершенно глупое деяние.

Я договорилась о встрече с Фрименом, и вы позже поймете, какой своевременной оказалась эта случайная встреча.

День прошел не так продуктивно, как нам с Лизой хотелось бы.

Катя повторила свой рассказ, на этот раз специально для Лизы, потом мы расстались с ней и теперь сидели и курили на лавочке в парке, причем энтузиазма у обеих поубавилось, но никто не спешил в этом признаться.

— Да уж, — наконец нарушила тишину Лиза. — Можно вынашивать целые букеты светлых идей, но все они никуда не годятся, если мы не найдем одно свежее и крайне необходимое решение.

— Как нам подобраться к этим типам, — кивнула я. — Я сама об этом думаю… Ну, предположим, с их адресами нам поможет Ванцов…

— Шикарно! — обрадовалась Лиза. — Если он нам поможет, дальнейшие перспективы наших интриг становятся более радужными…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, дальше мы сможем узнать о наших мальчиках немного побольше, чем нам известно сейчас. Например, какие у них слабости?

— Они любят убивать женщин, а потом вешать это на третье лицо, — мрачно фыркнула я. — Кажется, это их основная слабость.

— Вообще я бы дорого дала за то, чтобы узнать, что же произошло восемь лет назад на этом долбаном пляже… — задумчиво сказала Лиза, рассматривая носок своей туфельки, будто именно оттуда она ожидала поступления откровений о злосчастной ночи. — Как ты думаешь, Ванцов нам в этом сумеет помочь?

— Надеюсь, — в моем голосе было не так уж много уверенности.

— Хотя бы в том виде, в каком это преподносилось суду, — продолжала мечтать Лиза. — Например, почему эта Ардасова позвонила Леше? Что за отношения у них были?

— Можно узнать еще и от непосредственных участников событий, — подумала я вслух. — То есть от самих Чеботарева и Старцева… Тем более что мы как раз собирались подобраться к ним поближе…

— Можно, — согласилась Лиза, — только усилий придется приложить немало. Думаю, эти воспоминания не из тех, какими они согласятся поделиться…

Она взглянула на часы и присвистнула.

— Не свисти, а то нам не заплатят, — машинально остановила я ее.

— Если мы не поторопимся, так оно и будет, — заметила Лиза. — Время уже три часа, а Рамазанова еще не охвачена нашим с тобой вниманием… Лариков изрядно разозлится, поэтому пошли…

Делать было нечего. Хотя Рамазанова интересовала меня так мало, что… Ну, в общем, она меня не интересовала совсем. Скорее раздражала. Моталась туда-сюда, без четко выраженной цели — у меня создалось впечатление, что она просто старается истратить как можно больше денег своего супруга, причем тратит их в самых бестолковых местах. Никаких любовников на горизонте не появлялось, так что все было скучно до отвращения. Правда, я немного удивилась ее покупке вентилятора в такую промозглую погоду — но если учесть, что до этого она приобрела купальники, эта женщина не собиралась сдаваться перед объективными трудностями. Она готовилась к жаркому лету и делала это очень скрупулезно, не размениваясь на измены.

Поэтому до конца рабочего дня я молча скучала, предоставляя Лизе развивать кипучую деятельность. Сама я обдумывала, каким же образом нам подобраться к Старцеву и Чеботареву. Ну и не скрою, был еще один человек, притягивающий к себе мои мысли магнитом своего обаяния.

Нетрудно догадаться, что этим человеком был мой новый знакомец Фримен.

Глава 5

Не думайте, пожалуйста, что я такая легкомысленная особа и все мои мысли направлены исключительно на коварные планы — как бы изменить моему Пенсу. Тем более что перед моими глазами был положительный пример госпожи Рамазановой… Под его обаяние трудно не попасть — это надо быть полным тормозом. Фримен, знаете ли, относился к тому загадочному типу «мужчин-мамонтов», которые переполнены тайнами, и рядом с ними ты сама себе начинаешь казаться этаким «облаком». Согласитесь, в нынешних условиях это большая редкость. Увы, наш удел бесконечно печален! В связи с тем, что мы категорически отказываемся связать нашу жизнь с «новорусскими» джентльменами, нам приходится зарабатывать, причем способы заработка нередко мало напоминают женские. Если, конечно, ты не топ-модель и не путана. Но, как пошутил один диджей, у кого что есть, тот то и раскидывает — кто-то ноги, а кто-то мозги. Посему я раскидываю мозгами, а ногами просто иногда приходится шевелить. Когда бегаешь за Рамазановой, например…

Иногда такая жизнь утомляет. Наступают депрессия и апатия. И вот тогда нужен толчок — что-то загадочное, непривычное, заставляющее тебя встряхнуться.

Фримен как раз и был этим толчком.

Поэтому вечера я дождалась с трудом. Время, как мне казалось, текло удивительно медленно, словно издеваясь надо мной.

И когда Лиза посмотрела на часы и сказала: «Черт, уже семь вечера! Как незаметно прошел день!» — я удивилась.

Я этих семи часов долго дожидалась, удивляясь, почему они никак не настанут.

Радости моей не было предела. Рабочий день закончился. И сейчас я благословляла Рамазанову — будь у нас дело посложнее, нам пришлось бы торчать на работе до следующего утра.