Валерий Еремеев - Черный ангел Страница 8

В роли волшебника Мерлина выступила фирма «Ибис», крупный производитель пищевых продуктов в нашем городе, вернее ее хозяин Борис Григорьевич Краснов, который и взял клуб под мягкое крылышко. Теперь уже, когда денежный вопрос отпал, подал голос мэр, сразу же захотевший взять клуб под свой патронат, благо башлять уже не надо было, а раз так, то почему бы и не попатронировать: есть лишний повод показать свою заботу о жителях города. Упоминая о клубе, мэр сказал, что «Грааль» это еще один прекрасный способ отвлечь подрастающее поколение от влияния улицы, от бухла и наркоты. Правда, надо отдать должное и ему, как бы там ни было, но горсовет бесплатно выделил земельный участок для постройки нового здания «Грааля».

К настоящему времени число его членов или, точнее будет сказать, братьев, ибо к тому времени просто «Грааль» уже превратился в «Орден Священного Грааля», насчитывалось около четырех десятков человек. Великим магистром ордена стал… нет, не скромный преподаватель истории (Великий магистр Синяк — не очень, согласитесь, удачное сочетание), а сам Краснов.

Синяк с несколькими наиболее успешными подопечными успел побывать два раза на турнирах в Польше, откуда был привезен даже какой-то кубок, напоминавший ночной горшок (фото кубка имелось на сайте), и несколько грамот, а также во Франции, где со своими французскими коллегами разыгрывали сцену пленения Жанны д‘Арк солдатами герцога Бургундского.

Снабженный указанными сведениями я стою под стенами рыцарской твердыни. У меня нет четко продуманного плана действий. Бывают в жизни моменты, когда я предпочитаю действовать спонтанно. В такие моменты я сам себе напоминаю музыканта на сцене, который, разорвав ноты, начинает импровизировать, рискуя быть закиданным тухлыми яйцами. Если же этого не случится, оглушительный успех ему обеспечен.

5

Выбросив на тротуар окурок, все еще думая, за кого себя выдать, может быть за странствующего рыцаря-паломника, возвращающегося из крестового похода на Северный полюс, не без труда поворачиваю кованую металлическую калитку. Вход в штаб-квартиру клуба, которую правильнее было бы назвать «замком», учитывая тяжелую дубовую дверь, наглухо закрыт. Делать нечего — приходиться звонить, а в ожидании пока кто-нибудь откроет одинокому страннику, рассматриваю нарисованный густыми яркими красками, в верхней части дверей, орденский герб. В качестве своего геральдического символа братва, то есть я хотел сказать «братья», но оговорился, изобразили на красном фоне серебряную птицу, сжимающую в лапах серебряный кубок. В общем, герб симпатичный и даже реалистически выдержан. Не надо много времени, чтобы сообразить, что кубок — это и есть сам Грааль, птичка — шеф-предприятие «Ибис», есть такая, не то цапля, не то аист, точно не помню. Ну а красный фон — это весьма удачный символ широкой души Бориса Краснова.

Так никого и не дождавшись, я снова звоню, на этот раз очень долго, и только после этого раздается долгожданный скрежет запоров. Когда врата наконец-то приоткрываются, то в образовавшейся неширокой щели, вижу фигуру человека. Вопреки ожиданиям в руке у него не меч, а резиновая дубинка, за поясом вместо боевого топора — газовый баллончик. Зеленая камуфляжная форма заменяет ему средневековую кирасу. На нашитой с левой стороны груди бирке виден логотип фирмы «Цитадель-Б», наших извечных конкурентов по охране объектов. Он смотрит на меня так подозрительно, словно он святой Петр, охраняющий вход в рай, и теперь решает, стоит ли выписывать мне членский билет или послать в противоположную сторону.

— Здравствуйте, — говорю я.

— Здравствуй, — хмуро отвечает гвардеец. — Чего, спрашивается, так трезвонить? Не видишь, нет никого.

— Не вижу, — честно признаюсь я и добавляю, пока суровый страж не додумался снова захлопнуть ворота: — Мне нужно видеть Великого магистра.

— Кого, кого? — не догоняет собеседник, и я начинаю сомневаться в правильности сообщенных мне Альваресом сведений.

— Я хотел бы вступить в ваш клуб… то есть в орден.

— А, ну так бы сразу и сказал, — говорит боец несколько смягченным голосом. — Это тебе надо выйти на улицу, обогнуть ограду. С противоположной стороны есть калитка. Там дальше увидишь.

— А по территории пройти нельзя?

Боец снова становиться подозрительным и даже слегка вскидывает свой резиновый дрын.

— По территории нельзя, — грубо отрезает он и, секунду подумав, добавляет для пущей убедительности: — Там собаки… Очень злые собаки!

В мои сегодняшние планы не входит меряться силами с собаками, очень злые они или не очень. Я послушно выхожу на улицу и иду туда, куда меня послали.

Охранник не соврал — с другой стороны ограды и в правду есть калитка, возле нее стоит чудо техники, которое назвать автомобилем можно только с большой оговоркой — крохотулька «Ока».

Эта часть усадьбы менее ухожена. Трава затоптана, не иначе как тяжелыми рыцарскими сапожищами. Узенькая тропинка приводит меня к одноэтажному строению, напоминающему складское помещение или мастерскую. На одной из железных дверей тоже изображен тот самый герб, с той лишь разницей, что он давно не подновлялся, так как краска уже поблекла и выгорела.

Дверь поддается легко, без усилий. Охраны нигде не видно. Вместо нее в помещении, которое и впрямь оказывается мастерской, колдуют два человека: одному на вид нет еще и двадцати, а другой, скорее всего, уже перевалил свой сорокалетний рубеж.

Молодой рубит зубилом стальные толстые прополочные прутья, в то время как второй нагревает обрубки на огне, потом при помощи двух пассатижей скручивает их в кольца. Работают «братки» с таким видом, словно всю жизнь только и мечтали о том, как сидеть в какой-то замызганной конурке и делать железные колечки. Они даже сначала не замечают, что у них посторонний, и я скромным покашливанием вынужден оповестить о своем появлении.

Старший поднимает на меня удивленный взгляд. Его интеллигентное лицо в очках — этот неизменный атрибут человека умственного труда немного не вяжется с засаленной спецовкой и крепкими неинтеллигентными, в ссадинах, пальцами. Он напоминает мне Гогу — одного из главных героев фильма «Москва слезам не верит».

Я объясняю свой приход тем, что, узнав в Интернете о существовании клуба, заинтересовался его деятельностью, поскольку сам немного увлекаюсь рыцарской эпохой. Походя, я выдаю ему все, что мне довелось узнать о том далеком времечке, благо накануне я, под руководством моей подруги Тамары Зайцевой, до трех часов ночи штудировал историческую литературу на заданную тему.

Илья Сергеевич Синяк — преподаватель истории, а именно он и является человеком в очках, относится к моему намерению вполне лояльно. В общих чертах, он рассказывает мне о деятельности их ордена, то, что мне и без того уже известно, добавив при этом, что вступление в орден вольное и туда может войти любой желающий вне зависимости от пола, возраста, политической и сексуальной ориентации. Конечно, полноправным членом ордена, братом, становятся не сразу, а только после того, как будет проведен обряд посвящения, а сначала кандидат должен пройти испытательный срок и выполнить ряд условий. В процессе этого срока, он может приходить сюда в любые часы, когда здесь присутствуют другие члены ордена, смотреть на турниры, учиться у них, как правильно сварганить себе доспехи.

— Но первое условие мне понятно, — пытаюсь уточнить я, — кандидат в члены ордена должен иметь оружие и рыцарские латы, которые он сам для себя и делает. А дальше?

— Дальше, кроме доспехов, он должен иметь и все другие атрибуты рыцаря, — отвечает Синяк, и добавляет, улыбаясь: — кроме лошади, разумеется. Городским жителям это было бы затруднительно. Жаль, конечно, ведь в реальности рыцари участвовали в сражениях только верхом. Великий магистр обещал рассмотреть возможность в будущем устройство конюшни с хотя бы парой лошадок, но когда это еще будет. Далее вы обязаны дать вассальную присягу, кому-нибудь из старших членов ордена, обычно тому, который будет вас учить и помогать с доспехами. Новички обычно дают такую присягу сроком на месяц, а по истечении действия срока вассал по собственному желанию может поменять сюзерена, либо продлить срок действия еще на один период. Тот, кто нарушит присягу, исключается из ордена без права восстановления. Кроме того, рыцарь должен придумать себе девиз и, наконец, обзавестись дамой сердца.

Из почитанных вчера книжек, я почерпнул, что дама сердца была необходима рыцарю также как конь или копье. Не имея ее, но мог даже не высовывать носа из своего замка. Правда, вовсе не обязательно, чтобы дамой сердца была именно особа, с которой рыцарь делил постель или, по крайней мере, мечтал об этом. Ею вполне могла быть замужняя женщина, например, жена сюзерена, что часто и делалось, чтобы польстить последнему или даже такая, которая по возрасту вполне годилась рыцарю в прабабки. Это был только символ, атрибут, фикция и ничего более.