Молчание - Леони Вебер Страница 8

Я не считаю других аутистов ненормальными, я уверена, что они могут многого добиться, потому что, как говорила моя мама, болезнь не определяет тебя и твою личность. Проблема в том, что я не могу принять себя. Я ненавижу и считаю ненормальной только себя. Может, это лицемерно, но я ничего не могу с собой поделать. Мне было тяжело принять свою особенность еще до произошедшего, но я справлялась. В каком-то смысле благодаря маме и ее вере в то, что я могу быть такой же, как другие люди. А после развода родителей все рухнуло. Я поняла, что мой диагноз – это все, из чего я состою. Я не гений, у меня нет каких-то способностей, которые компенсировали бы мои странности. Я просто разрушаю. Вот и вся правда в моей истории.

10

После лицея я сходила к врачу. Папа отпросился с работы пораньше, чтобы отвезти меня, хотя я могла сама доехать в соседний крупный город на электричке. Но он знает, что для меня это стресс, я ненавижу стук колес, он меня оглушает, а если то место, на котором я всегда сижу, оказывается занято, я впадаю в панику.

Ничего нового от врача я не услышала. Не знаю, зачем к нему ходить. Дома папа решил со мной поговорить.

– Послушай, давай хоть раз сходим на психотерапию?

Я помотала головой. Начинается. Каждый раз он пытается отправить меня туда.

– Но это может тебе помочь. Почему ты не хочешь что-то поменять в своей жизни?

Я поднялась к себе и написала ему ответ.

Папа,

Хватит лезть ко мне с этой терапией. Я все равно не пойду, а насильно ты меня не потащишь. И я не хочу ничего менять, потому что у меня блин синдром Аспергера. Или ты забыл, что один из его симптомов – это следование своим привычкам и традициям? Наверное, ты хочешь, чтобы я с тобой заговорила, но я пока не могу. Возможно, не смогу никогда. Смирись и оставь меня в покое. Я не стану другой, я уже никогда никем не стану.

Я перечитала написанное. Письмо получилось каким-то странным, каким-то… Я тщетно пыталась подобрать эмоцию, на которой написала все это, но в итоге просто спустилась и отдала бумагу папе. Села на диван.

Папа внимательно прочитал, подошел ко мне.

– Прости, Летиция, я не хотел тебя обидеть.

Я недоуменно подняла голову. Он это заметил.

– Это то, что ты чувствуешь. Обида, злость. Просто я хочу тебе помочь, – он сдержал желание похлопать меня по плечу. Сколько лет, а все никак не привыкнет к моей ненависти к прикосновениям.

Я не знала, как на это реагировать, поэтому попыталась хотя бы лицом выразить, что все в порядке. Я встала и быстро кивнула, надеясь, что он понял, и желая скорее уйти, потому что ситуации, связанные с проявлением чувств, мне не нравились.

У себя в комнате я недолго, всего три часа, порешала химические уравнения, выучила с десяток новых слов по испанскому. Потом решила поискать Ирму. Сделать это я собиралась самым доступным мне способом: через интернет.

Сначала я просто забила ее имя и фамилию в поисковик. Мне выдало ссылки на биографию какой-то актрисы с таким же именем, которая даже не из Германии. Тогда я решила перевести свои поиски в «Фейсбук». Я была уверена, что смогу найти ее там. Это же всемирная соцсеть, в ней сидят все, и Ирма тоже должна.

Высветились результаты поиска. Оказалось, что женщин с таким именем как-то слишком много. И не у всех в профиле есть фотографии, а ведь именно на них моя единственная надежда, потому что тут нет функции искать по городу.

Мне вспомнилась фраза про то, что тот, кто ищет, всегда находит, и я без особой надежды принялась листать страницу, поставив рядом фотографию Ирмы и сравнивая увиденных на экране женщин с ней.

Я просматривала страницы до самой ночи, но поиски не увенчались успехом. Когда глаза начали болеть от долгого смотрения в экран, я закрыла ноутбук и легла спать, собираясь продолжать до последнего.

Как ни странно, мне повезло. Правда, не на следующий день, а на третий. Я уже дошла до конца списка и окончательно убедилась, что это просто потраченные впустую часы, и мне никогда не раскрыть дело, когда вдруг рука на мышке замерла. Ирма Шульц была одной из последних в результатах, которые выдал «Фейсбук». Я открыла ее страницу, уверенная, что ошибаюсь, все не может быть так просто. Взяла снимок и приложила его к фотографии женщины в аккаунте.

Вроде она. А может и нет. Этого я боялась больше всего. Как понять, что взрослая, уже изменившаяся женщина – это та самая девочка лет десяти в школьной форме? Но, кажется, все совпадало. Светлые волосы и глаза, а главное – судьба, как и с Хансом и Хельмутом, сама подбрасывала подсказку. У Ирмы возле брови большая родинка. И у женщины с «Фейсбука» тоже есть эта отметина. Горд проживания – Франкфурт-на-Майне. Больше никакой информации на странице, но и не надо, потому что основное у меня есть.

Я добавила страницу в закладки, чтобы не дай Бог не потерять эту драгоценную находку, и победно откинулась на стуле. Но тут же напряглась. Что мне теперь делать? В своих мечтах я представляла, как, найдя Ирму, рассказываю ей про дом и узнаю правду, но как всегда, столкнувшись с реальностью, появились трудности и вопросы без ответов. Вдруг это не она? Есть же много похожих женщин, да и я просто нем могла поверить в то, что такое чудо может произойти. Прямо как в кино – бац, и нашла по счастливому совпадению. А даже если это Ирма, она же может ничего не знать. Или знать, но не захотеть мне рассказать. В любом случае, я окажусь в неловкой ситуации и не смогу из нее выбраться. Конечно, это интернет, здесь все понарошку, но не для меня, потому что я не могу нормально общаться даже в сети.

Я еще десять минут разглядывала фотографии. Нет, это точно она. На вид Ирме около тридцати пяти. Нужно ей написать. Не страшно, если что-то пойдет не так. Добавите друг друга в черный список, закроете страницу и все. Но я разволновалась и логические утешения не работали.

В конце концов я решила написать ей завтра. За это время успею продумать, как именно все это преподнести, подобрать слова. Я выключила ноутбук и прошлась по комнате, вертя спиннер.

Так не хватает мамы с ее уверенностью, что я все смогу.

11

Конечно же, за сутки я так и не обдумала, что сказать, поэтому теперь сижу перед экраном ноутбука с пустой головой. Может,