Поэзия убийства - Наталия Николаевна Антонова Страница 8

Шура тихо вздохнул.

– Что вы вздыхаете, молодой человек? А вы знаете, сколько лет было Щорсу, когда его назначили комендантом Киева?

– Не знаю.

– Двадцать четыре года. В августе он погиб. Временное рабоче-крестьянское правительство успело наградить Николая почётным золотым оружием. И между прочим, до того, как стать командиром красногвардейских повстанческих формирований, начальником дивизии Красной армии времён Гражданской войны, Щорс прошёл Первую мировую войну. Это вам не на ринге в одних трусах прыгать.

– Понятно, – пробурчал Наполеонов. – Вечная ему память.

– И дочка у них с женой была. Правда, родилась уже после смерти отца. Валечкой назвали. Она стала врачом, работала в клинике КГБ. Замуж вышла за И. М. Халатникова, ставшего известным физиком, академиком. Из жизни Валентина Николаевна ушла в две тысячи пятом году. Почитай, совсем недавно.

– Этого я не знал, – признался Наполеонов.

– Внуки у Миколы остались. Живут в России и США. – Имя родной страны России Королёв произнёс благоговейно, точно омывал её белыми росами.

– Что ж, теперь буду знать, – сказал следователь.

За разговором мужчины не заметили, как оказались за воротами кладбища.

– Что ж, разрешите распрощаться с вами, молодой человек, – сказал Королёв.

– Одну минуточку, Ярослав Ильич, – проговорил Наполеонов, – могу ли я исходя из нашей беседы с вами сделать вывод, что Тавиденкова мог убить работающий на его предприятии человек, скажем так, разделяющий ваше мнение о нём?

– Ни в коем случае! – отмахнулся учитель истории. – Скорее всего, его убил кто-то из своих.

– Партнёр, что ли? – удивился следователь.

– Не знаю, но почему нет.

– На чём основано ваше предположение или, как у нас говорят, версия?

– На показухе!

– То есть?

– Всё разыграно как по нотам, чтобы ткнуть полицию носом в причастность к преступлению работяг! Скажете, нет? – Королёв прищурил один глаз.

– Да нет, не скажу, – протянул Наполеонов.

– То-то и оно, – тихо отозвался Королёв.

– До свидания, Ярослав Ильич, – ответил следователь.

Неожиданно для него учитель протянул ему руку, и Наполеонов с энтузиазмом пожал её. Он и сам не заметил того, что Королёв и в его душу заронил искру.

Остаётся надеяться только, что из неё не разгорится пламя.

Глава 4

– Богатство подобно морской воде, от которой жажда тем больше усиливается, чем больше пьёшь, – пробормотал себе под нос Наполеонов слова Шопенгауэра. И решил поинтересоваться условиями труда на предприятии Тавиденкова и Кобылкина. А то, может быть, скоро отвечать перед рабочим классом придётся и второму компаньону.

Наполеонов бросил взгляд на часы и, прикинув в уме, что после долгой беседы с Королёвым заехать на предприятие компаньонов он не успеет, решил отложить разговор с Кобылкиным на завтра.

И тут ему захотелось дружеского участия и чего-нибудь вкусного. Поэтому он направился в коттеджный посёлок, в котором жила его подруга детства частный детектив Мирослава Волгина и её помощник Морис Миндаугас.

Увидев, что друзья рады его приезду, Шура сразу же спросил о самом главном:

– И что у нас сегодня на ужин?

– Вообще-то мы тебя не ждали, – загадочно улыбнулась Мирослава.

– Действительно, – согласился Морис, – ты же не предупредил…

– Так я сам не знал, что приеду! – начал оправдываться Наполеонов.

– Вот видишь… – На лице Миндаугаса зеркально отобразилось загадочное выражение Мирославы.

– Кончайте темнить! – начал терять терпение Наполеонов. – Признавайтесь, чего будем есть на ужин!

– Топинамбур, запечённый с сыром.

– Чего? – У Шуры глаза полезли на лоб.

– Топинамбур – «гелиантус туберозус», в переводе с латыни на русский – «подсолнечник клубненосный», – охотно принялся объяснять Миндаугас, – в России его называют земляной грушей.

– Ты что, издеваешься? – мрачно поинтересовался Шура.

– Ну что ты! – воскликнула Мирослава, сделав невинные глаза, и обратилась к помощнику: – Морис, продолжай. – Посмотрела на Шуру и пропела: – Дальше самое интересное!

Наполеонов стиснул зубы.

А Миндаугас послушно продолжил:

– Слово «топинамбур» обозначает не что иное, как название племени индейцев Чили – топинамбур. Древние индейцы, выращивавшие это растение ни один век, славились крепким здоровьем, долголетием и плодовитостью.

– Придушу! – сказал Наполеонов.

Ни один из детективов и ухом не повёл. А Миндаугас продолжил свою просветительную лекцию, точно она была у него записана на внутренний диктофон:

– Известно, что царь Алексей Михайлович однажды повелел опросить всех знахарей об известных им способах врачевания и целебных травах, которые они использовали при исцелении больных. Оказалось, что земляной грушей, настоянной на вине, знахари пользовались для лечения сердечных болезней. Современная народная медицина также использует препараты из топинамбура при лечении сердечно-сосудистых заболеваний, особенно при гипертонии, ишемической болезни и тахикардии. Кроме того, топинамбур применяется при желудочно-кишечных болезнях, ожирении, упадке сил.

– У меня и сердце, и желудок – всё в полном порядке! – взревел Наполеонов. – А до упадка сил меня доводите вы своей травяной кормёжкой!

– Не кричи ты так, – сказала Мирослава, – есть запечённые куриные окорочка и грудка. Ты что будешь?

– Всё!

– Ладно, так и быть, получишь половину грудки.

– Почему это только половину? – вознегодовал Шура.

– Вторая половина для Дона.

– Ему и четвертинки хватит! А завтра для своего господина ещё запечёте.

Морис с Мирославой, глядя на страдальческое выражение лица Наполеонова, расхохотались.

– Вот злыдни, – тяжело вздохнул Шура.

– Ещё есть пирожки с зелёным луком и яйцами.

– Чего же вы молчали?! Тащите их скорее на стол.

– Так лук тоже в некотором роде трава, – коварно заметила Мирослава.

– Зато яйца – точно не трава!

– Иди руки мой, наш вечно голодный!

– Если бы вы пахали столько, сколько пашу я, посмотрел бы я тогда на ваш аппетит, – проворчал Наполеонов, направляясь в сторону ванной комнаты.

Вслед ему нёсся дружный смех детективов.

После сытного ужина Наполеонов, спихнув рассерженного кота, разлёгся на диване.

– Шура, не наглей, – сердито сказала Мирослава, взяла кота на руки и бережно перенесла его на кресло.

– Ты бы лучше меня так носила на руках, – лениво проговорил Наполеонов, – а ведь были времена…

– Обойдёшься, – перебила его Мирослава.

– Эх, – вздохнул Шура, – если бы вы только знали, какое дело я веду.

– Расскажи, узнаем, – небрежно обронила Мирослава.

– Бизнесмена Тавиденкова убили. Не слышали о таком?

– Знакомая фамилия, – Морис и Мирослава переглянулись.

– Убили его прямо по Маяковскому, – нервы у детективов крепкие, поэтому следователь, не щадя их, живописал картину места преступления самыми яркими красками, на которые только был способен.

Ни один из детективов не изменился в лице.

«Выходит, зря старался», – подумал Шура. И сказал:

– Мы установили, чем именно был убит буржуй. Это, конечно же, только предварительная версия, – добавил он осторожно.

– И чем же?

– Не поверишь, булыжником.

– Вполне даже оружие пролетариата.

– Вот и я про то же. Хотя интеллигент тоже может приложить.

Мирослава взяла из вазы сочное