Иван Сербин - Дикие псы Страница 81

– Стойте! Вы не можете оставить меня так! – просипел Тяглов. – Стойте!

– Кислород! – напомнила из прихожей девушка. Она развернула доклад и подсунула его под рамку зеркала, вставленного в трюмо. На самом же зеркале написала губной помадой: «Вор!» ‹197› и подрисовала стрелочку от надписи к листку. А чуть ниже: «Торговый дом Конякина. 70 000$. Константин Борисов». Удовлетворенно спрятала помаду в карман. – И не тяните, Степан Михайлович! – посоветовала Анна. – Звоните в милицию, пока еще не слишком поздно.

– Значит, так, голуба, – буркнул Михмихыч, стараясь не встречаться с Жигуловым взглядом. – На время служебной проверки ты отстраняешься от ведения всех дел. А за сегодняшние свои художества получишь отдельное взыскание. По всей строгости, как говорится. – Жигулов молчал. Что толку спорить, когда заранее знаешь, что твои слова никого не интересуют? – А ты как думал, голуба? Благодарность тебе, что ли, в приказе за такое объявлять? Провинился, будь любезен отвечать. – Жигулов усмехнулся. – Гляньте-ка на него. Он еще и улыбается. С меня, между прочим, за твои выкрутасы могут звездочку снять! Это тебе, голуба, по барабану. В твои годы. Выговором больше, выговором меньше, а мне, знаешь, не все равно.

– Я понимаю, – кивнул Жигулов. Странная штука. Ему вдруг стало абсолютно наплевать на взыскания, на крик, на Конякина, на Сигалова, на всех остальных. И он действительно понимал Михмихыча. И сказал это вполне искренне, ничуть не кривя душой. Ему вдруг стало жаль полковника. Начал человек рядовым ментом, лез вверх по служебной лесенке, карабкался изо всех сил, цель себе в жизни поставил – долезть. И долез-таки. Стал начальником отделения. Дослужить осталось всего ничего. Пару лет каких-то. А та-ам… Пенсия, рыбалка, сад-огород, тяпка с лейкой, панама с трениками. И вот, когда, казалось бы, и должна начаться самая-то лафа, – на‹$Esize 8 {up 20 back 35 prime}› тебе. Сюрприз. Да тут кто хочешь взовьется.

– Что ты понимаешь? – спрогнозированно рявкнул Михмихыч. – Понима-ает он! Много вас таких понимальщиков! Вон, – указал на дверь. – Полное отделение. Все всё понимают и все равно делают по-своему! – Полковник достал из кармана «мальборину», закурил нервно. – Дураки молодые. Понимает он. Понимал бы, так не пер бы на рожон, как этот… бык на электричку. Принципиальный выискался. А ну-ка удостоверение на стол. Получишь, когда служебная проверка закончится. Тебе неприятностей меньше, а мне забот. – Жигулов беспрекословно выложил удостоверение. Даже досады не почувствовал. Михмихыч смахнул «корочки» в ящик. – Так-то лучше будет. Это же надо, самого генерала Сигалова так допечь, чтобы он мне лично звонил! – Полковник развел руками. – Это что ж творить-то надо было?

– Товарищ полковник, – как будто ничего и не случилось, сказал Жигулов. – У меня насчет этих грабителей дело к вам.

– Насчет каких грабителей? – Михмихыч аж опешил. – Ты что, голуба, не понял? Отстранил я тебя от ведения всех дел. Всех! И этого в том числе.

– И тем не менее, товарищ полковник. Мы тут с Олегом Поликарповым занимались их делом и…

– Вот! – гаркнул в сердцах Михмихыч. – Поликарпов! Еще один, понимаешь. Рыцарь печального образа действия! Донкихоты, понимаешь. И этот еще, третий, затесался. Как его?..

– Коля Бадеев, – охотно подсказал Жигулов.

– Вот-вот. Он самый. Снять бы с вас штаны и выдрать хорошенько, чтобы умнее были!

– Согласен, – кивнул Жигулов. – А насчет грабителей, тут такое странное дело вырисовывается…

– Какое дело? Нет никаких дел. Для тебя, персонально. Ни-ка-ких дел! Все. Поезжай домой, отдыхай. Понадобишься – тебя вызовут.

– Но товарищ полковник…

– Все, все, все. Слышать ничего не желаю. Иди. Жигулов вздохнул и вышел из кабинета. А что ему еще оставалось делать? Не в драку же лезть? Он свернул на лестничную площадку. Поликарпов и Бадеев ждали его, курили, обсуждали что-то. Увидев Жигулова, Бадеев невероятно оживился.

– Слушай, Толя, – быстро забормотал он. – Тут мне парень один звонил из «Головинского». Он там опером. Спрашивал, кто у нас занимается грабителями. Второе-то дело эти ребята на их участке провернули. Так? Я, ясный перец, интересуюсь, что, собственно, случилось? Так вот… – По лестнице поднимался один из сотрудников. Бадеев посторонился, пропустил, поздоровался, забормотал вновь, когда тот скрылся за углом: – Так вот, примерно в девять часов наши «клиенты» ввалились всем гуртом в дом к одному старикану, связали, забрали деньги. Потом прилепили к зеркалу в прихожей целое досье на этого старикана, поставили товарищу телефон под руку, а сами ушли.

– Телефон-то зачем? – поинтересовался Жигулов.

– Чтобы сам в милицию позвонил. Сказали, мол, мы пустили газ в кухне, сам милицию не вызовешь – через десять минут тебя не в милицию повезут, а в районный морг. Прикинь? Тот, понятное дело, в пижаму наложил – слон обзавидуется. Позвонил и в «Головинское», и в «пожарку», и в «Скорую». Наши приехали, старичка отвязали, а потом бумажку взяли, начали читать. Оказывается, старичок бойкий, за четыре года в пяти разных фирмах умудрился стянуть аж пол-»лимона» баксов. Эти пол-»лимона» ребятишки у него и позаимствовали. Так самая фенька в том, – давясь смехом, продолжал Бадеев, – что газ-то наши «герои», перед тем как уйти, выключили. Опер этот сказал, видели б вы того старичка, когда он понял, что его обманули. Сам себе срок вызвал! Представляешь? С ним, говорит, чуть сердечный приступ не сделался.

– Коля, меня отстранили от ведения всех дел, – сказал спокойно Жигулов. – И от «грабительского» в том числе. А история хорошая. Запиши. Потом в газету какую-нибудь пошлешь. В «Очную ставку», например. Они такие истории собирают. – Олег серьезно наблюдал за Жигуловым. – Не знаю, как вы, ребята, а я сейчас поеду домой, приму душ, потом плотно поужинаю и завалюсь спать. Вот такие у меня планы на вечер. Жигулов зашагал вниз по ступенькам, а оперативники остались на площадке второго этажа.

– Толя, – позвал сверху Олег. – А знаешь, как старичка-то зовут?

– Оле-ег, – ответил Жигулов не оборачиваясь. – Я отстранен.

– Степан Михайлович Тяглов. А знаешь, где он работает, Толя? – продолжал вопрошать Олег. – Точнее, работал.

– Я отстранен, Олег.

– А работал он, Толя, главным бухгалтером в торговом доме Георгия Андреевича Конякина. И украл он там, Толя, семьдесят тысяч долларов, свалив вину на некоего Константина Борисова. Тебе фамилия ни о чем не говорит?

– Олег, – Жигулов остановился, задрал голову. – От меня-то ты чего хочешь? Чтобы я сейчас бросился разыскивать этого Борисова? Или чтобы начал всем доказывать, будто эти грабители ни в чем не виноваты? Так они же виноваты, Олег. Виноваты. Банк ограбили? Ограбили. Торговый дом ограбили? Ограбили. Допустим, тех двоих ментов в ангаре завалили не они, хотя это еще надо доказать. Но старичка скрутили? Скрутили. А это статья, Олег.

– Он – вор, Толя.

– Ну и что? А они кто? Святые угодники? Органы охраны правопорядка? Или то, что этот старикан на руку нечист, дает им право его к стулу прикручивать и газом травить? Убить грозились? Грозились. Еще одна статья. Деньги отняли? Отняли. Тоже мне, Деточкины выискались.

– И деньги ворованные, Толя, – напомнил оперативник. – Из-за этих денег у парня вся жизнь теперь кувырком. И у его сестры, кстати, тоже.

– Да плевать мне, Олег, что деньги ворованные! – повысил голос Жигулов. У него наконец-то появилась возможность выплеснуть скопившееся за день напряжение. – Борисов с сестрой эти полмиллиона что, в милицию принесли? Как вещдок? Нет. Себе в карман положили. Понимай – украли. Вор у вора. И мне их не жалко. Ни капельки.

Не жалко! Они преступники! Точно такие же, как этот старикан, как там его фамилия?

– Тяглов.

– Вот. Как Тяглов, как Конякин, как Датий и как тысячи других преступников. Точно такие же, Олег! Никто их банки грабить не заставлял. На аркане туда не тянул. Пистолеты в руки не совал. Они сами на это пошли. Пусть отвечают теперь. И лично мне все равно, кто их в конце концов поймает, я или следователь из «Головинского». Главное, что они должны понести наказание за свои поступки и они это наказание понесут. По пятерке каждому, как минимум. Вот и все!

– Мужики, вы чего? – Бадеев переводил недоуменный взгляд с Поликарпова на Жигулова и обратно. – Чего лаетесь-то?

– Ты бы, Толя, поднялся сюда-то, – прищурился Олег, не обращая на слова Бадеева ни малейшего внимания. – Чего на все отделение-то разоряться? Поднимись, обсудим сложившуюся ситуацию.

– Да плевать мне на ситуацию, Олег. Нет больше никакой ситуации. Не-ту, понимаешь? Я, может, через месяц сам под статью пойду – вот это для меня ситуация! А ты мне про ситуацию какую-то… Отстранили меня.

– Что-то ты на Конякина с таким пылом не накидывался, – пробормотал оперативник.

– Ой, Олег, я тебя умоляю, – поднял обе руки Жигулов. – Давай не будем, ладно?