Неле Нойхаус - Злой волк Страница 89

В комнату для допросов постучали, и в дверь просунулась голова Кая, который сделал знак Боденштайну, что должен сообщить ему нечто важное. Тот извинился, встал и вышел в коридор.

– Шеф, Килиан Ротемунд явился с повинной, – объявил Кай, едва Боденштайн закрыл за собой дверь. – Коллеги везут его сюда.

– Очень хорошо. – Боденштайн подошел к кулеру и налил себе полный стаканчик воды. Кай последовал его примеру.

– Кроме того, я получил информацию о Гельмуте Грассере. Он живет в Фалькенштайне, на Райхенбахвег, 132б.

– Тогда пошлите кого-нибудь, чтобы его доставили на допрос.

– Одну минуту. – Кай протянул ему телефон. – Вы видели фотографии, которые только что прислала Пия?

– Нет. Что там? – Боденштайн прищурил глаза. Без очков для чтения он видел на дисплее только пестрые пятна.

– Две маленькие девочки в розовых футболках с надписью «Общество солнечных детей», – ответил Кай взволнованно. – Вы помните о фрагментах ткани в желудке нашей «русалки»? Хлопковая ткань розового цвета с белыми буквами на ней? Это могла быть такая же футболка!

– И что нам сейчас это даст? – Боденштайна занимали совершенно другие мысли. Неужели в расследовании дел «русалки» и Ханны Херцманн он допустил ошибку? Неужели он просмотрел нечто важное? Могли ли они раньше обнаружить, что за жестоким издевательством и убийством психотерапевта кроется кольцо педофилов? Так ли это вообще?

– Пия ведь как раз сейчас на этом торжестве в Фалькенштайне. Восьмидесятилетний юбилей основателя «Общества солнечных детей». Она предполагает, что эта благотворительная организация имеет какое-то отношение к нашей «русалке».

– Понятно. – Боденштайн допил воду и наполнил стаканчик вновь. А что, если Принцлер лжет, только чтобы вывести из опасной зоны себя и свою шайку? Правда, то, что он рассказал, звучит убедительно, но точно так же может быть высосано из пальца или являться обычной ложью.

– Адрес «Общества солнечных детей» – Райхенбахвег, 134.

Остерманн выжидающе посмотрел на Боденштайна, но тот не сразу понял, что он имел в виду.

– Гельмут Грассер, которого видел свидетель в тот вечер, когда была изнасилована Ханна Херцманн, как-то связан с этим обществом, – подсказал ему Кай.

Прежде чем Боденштайн успел что-то ответить, из служебного помещения вышел коллега в униформе.

– А, вы здесь, – сказал он. – Мы как раз получили экстренный вызов. Роткельхенвег, 8, в Лангенхайне. Адрес ведь проходит по вашему делу, не так ли?

Еще и это!

– Что за экстренный вызов? – спросил Боденштайн с легким раздражением в голосе. У него никак не получалось хотя бы в общем упорядочить свои мысли.

– Взлом, нападение, телесные повреждения. – Полицейский нахмурил лоб. – Все это звучало как-то сумбурно, но звонившая сказала, что мы должны спешить, так как она связала и закрыла нападавшего в подвале.

– Тогда пошлите кого-нибудь посмотреть, что там. – Боденштайн бросил стаканчик в корзину для мусора рядом с автоматом. – Кай, пойдемте со мной на допрос. Мне кажется, я начинаю улавливать связь между всеми этими делами.

Остерманн кивнул и последовал за ним.

– Я могу сейчас уйти? – спросил Принцлер. – Я вам все рассказал.

– Нет, еще не все, – возразил Боденштайн. – Вы когда-нибудь слышали об «Обществе солнечных детей»?

Лицо Принцлера помрачнело.

– Да, разумеется. Отец моей жены и организовал его, – ответил он. В его интонации слышались саркастические нотки. – Хитрая идея, не правда ли? Неисчерпаемый источник для подлых педофилов.

Пия почувствовала вибрацию своего телефона и вынула его из сумки.

Она увидела на дисплее имя Боденштайна и нажала кнопку ответа.

– Ты где? – спросил ее шеф. Голос его не был особенно приветливым.

– На приеме по случаю юбилея Йозефа Финкбайнера, – ответила она приглушенным голосом. – Я ведь тебе сказала, что я…

– Ротемунд явился с повинной, а Принцлер заговорил, – перебил ее Боденштайн. – Этот Финкбайнер – отец жены Принцлера!

Пия прикрыла рукой левое ухо, чтобы лучше его слышать, так как прямо вокруг нее стоял гул голосов.

– И он… возглавляет… педофилов!.. хотел… Ханну Херцманн… но… каким-то образом… просочилось… Оставайся там… пришлю коллег… сама ничего…

– Я ничего не поняла, – сказала она. – Оливер, я…

– Пистолет! Осторожно! – завизжала вдруг какая-то женщина.

Почти в тот же самый момент раздались два выстрела, и Пия растерянно подняла голову.

– Что это было? – прокричал Боденштайн ей в ухо, потом она больше ничего не слышала, так как началась суматоха. Раздались еще два выстрела. Люди с истерическим криком вскакивали со своих стульев или бросались на землю. Четыре личных охранника премьер-министра очнулись от своей летаргии и стали протискиваться через толпу бегущих людей.

– Черт возьми! – На пару секунд Пию как будто парализовало. Что это было? Покушение на премьер-министра? Безумие! Она поборола в себе рефлекс самосохранения, встала и с недоумением увидела, как какой-то мужчина сзади набросился на стройную темноволосую женщину в розовом платье, которая до этого все время стояла недалеко от нее с букетом цветов в руках.

Она сунула мобильный телефон в сумку и попыталась пробраться вперед. У нее всплыли неприятные воспоминания о массовой панике в комплексе Даттенбаххалле в Эльхальтене в прошлом году. Ее тащила за собой толпа кричащих людей, но она пробивала себе путь через перевернутые стулья в направлении трибуны.

– «Скорую помощь»! «Скорую помощь», быстро! – раздалось несколько голосов.

Дрожа всем телом, Пия постаралась увидеть всю картину создавшегося хаоса. За несколько секунд мирная идиллия празднично украшенного сада превратилась в поле битвы. Вокруг нее обнимались рыдающие шокированные люди, музыканты джаз-ансамбля стояли на сцене, как замороженные, с инструментами в руках, мужчины, женщины и дети звали в панике друг друга. Один из убитых висел на своем стуле. Его ноги и руки были скрещены, как будто он все еще слушал чье-то выступление, но половина его головы отсутствовала – страшное зрелище! Другой мужчина наклонился в сторону, он, должно быть, упал прямо на колени своего соседа. Это был настоящий кошмар! Пия беспомощно оглядывалась по сторонам. Главный прокурор Маркус Мария Фрей застыл в шоке посреди всего этого ужаса с белым, как снег, лицом. В руке он держал пистолет, а у его ног лежала темноволосая женщина в розовом платье. Женщина с седыми волосами склонилась над лежащим на земле мужчиной. Пия не могла понять, мертв он или ранен. Седовласая дама кричала как безумная. Женщина помоложе с каштановыми волосами плача пыталась оттащить ее от мужчины. Пия увидела во втором ряду Эмму. Подруга сидела неподвижно с расширенными от страха глазами. Ее солнечно-желтое платье, ее лицо, руки и волосы были сплошь забрызганы кровью, и на мгновение Пии показалось, что она мертва. Рядом с Эммой стоял ребенок и пустым взглядом смотрел на погибших, которые сидели прямо перед ней. Этот взгляд маленькой девочки внезапно вернул Пию в реальность. Решительно отодвинув стул, она схватила Эмму за руку и подняла ее, затем быстро взяла девочку и понесла ее прочь, подальше от страшного места. Эмма с помутненным сознанием, спотыкаясь, шла позади них.

– Что здесь произошло? – спросила Пия, колени которой все еще были мягкими от страха. Она осторожно отпустила ребенка.

– Женщина… женщина… – бормотала Эмма, заикаясь. – Неожиданно… неожиданно она встала здесь и… и выстрелила… везде была… была кровь… Я видела, как голова мужчины передо мной раскололась, как… как… арбуз. – Она только сейчас очнулась от своего шока, посмотрела на дочь, спина которой также была вся в крови. – О боже, Луиза! Господи!

– Садись. – Пия была встревожена. Эмма была на последнем месяце беременности! – Где твой муж?

– Я… я не знаю… – Эмма тяжело опустилась на стул и притянула к себе ребенка. – Он… он сидел рядом со мной и держал Луизу на коленях…

Издали приближался вой сирены, над верхушками деревьев кружил вертолет. Через некоторое время через парк проехали два патрульных автомобиля.

Пии каждый раз приходилось преодолевать себя, чтобы задавать вопросы родственникам жертв убийства, когда они еще находились под впечатлением произошедших событий, но по своему опыту она знала, что это было лучшим моментом, так как воспоминания были еще свежи и подлинны.

– Ты знаешь эту женщину? – спросила она.

– Нет. – Эмма покачала головой. – Я ее раньше никогда не видела.

– Что конкретно она делала?

– Она… она вдруг встала тут, словно выросла из-под земли, – сказала Эмма дрожащим голосом. – Потом подошла к моему свекру и что-то сказала.

– Ты можешь вспомнить, что именно? – Пия вынула свой блокнот и стала искать в сумке шариковую ручку. Это была для нее рутина, и это придало ей немного уверенности.