Татьяна Полякова - Она в моем сердце Страница 9

– Сукин сын, – пробормотала я. – Знает, что я к следователю не пойду, а если решусь, неприятностей огребу столько же, сколько и он. Если не больше.

Уже в машине я посидела немного, силясь привести мысли в порядок. Идея явиться в офис совершенно идиотская. Ничего не выяснила, но подставилась. Могла продолжать делать вид, что о Виоле мне ничего не известно. А что бы это дало? Алекс, кстати, не спросил, откуда я знаю ее имя. Ему это просто неинтересно или он располагает информацией, что я была среди тех, кто обнаружил труп? А чего я, собственно, ждала от нашего разговора? Ответ вроде бы прост: я хочу понять, что нас связывает с девушкой. То есть в случайное сходство я не верю? Но иным оно просто быть не может, всех своих родственников я хорошо знаю, а подобное сходство предполагает очень близкое родство. Или сходство лишь предлог, и на самом деле я хочу знать: кто и по какой причине ее убил? Теперь я злилась не столько на Алекса, сколько на себя. Идиотизм чистой воды затевать собственное расследование, а именно этим я, похоже, и собираюсь заняться.

В досаде покачав головой, я завела машину и направилась к дому.

Вечером позвонил Арсений, и на следующее утро мы наконец встретились в кафе, в центре города, недалеко от конторы, где он работал.

– Рад тебя видеть, – сказал мой друг, целуя меня, придвинул мне стул и сам устроился напротив. Приглядываясь ко мне, спросил: – Как отпуск? Уже решила, куда поедешь? Кстати, через неделю могу составить тебе компанию.

– Прекрасная идея, – без энтузиазма кивнула я и поспешила перейти к делу. Как только он услышал о девушке, его хорошее настроение мигом улетучилось.

– Ты опять за свое?

– Да, опять, – твердо сказала я. – Пойми наконец, пока я не узнаю…

– Что ты хочешь знать? – нетерпеливо перебил он.

– По возможности все. Кто она, где жила, чем занималась и почему…

– Ее убили? – невесело усмехнулся Арсений.

– Почему он или они поступили с ней так… не просто убили, а устроили этот жуткий маскарад.

– Потому что убийца – псих.

– Есть подозреваемые?

– Не знаю, – нахмурился он. – После нашего разговора я пытался… короче, как продвигается следствие, очень меня интересовало. Узнать удалось немного. Обычно мой приятель из следственного комитета куда более откровенен, а тут… Возможно, я не прав, но такое впечатление: они что-то скрывают.

– Не хотят слухов, что в городе появился маньяк? Ты хоть фамилию ее смог узнать?

– Да, – едва заметно поморщился Арсений. – Крымова. Виола Крымова, – повторил он.

– А фотографию ее видел?

Вопрос его вроде бы озадачил.

– Ты что, забыла, я видел ее там, в лесу, стоя рядом с тобой…

– Я спрашиваю про фотографию. В лесу ты был не в том состоянии, чтобы обратить внимание на одну странность.

– Какую странность? – опешил он.

– Раздобудь фотографии, и поймешь.

Арсений схватил мою руку, больно сжал.

– Яна, ты меня пугаешь. Объясни немедленно, что ты имеешь в виду?

– Мы с ней фантастически похожи. – «Так похожи, что на днях нас спутали», – едва не брякнула я, но вовремя остановилась. Арсений запросто мог сообщить об этом своему дружку-следователю, сочтя сей факт крайне важным, а я считала это преждевременным.

Он нахмурился и судорожно вздохнул, кадык нервно дернулся.

– Я видел фотографию. Она блондинка и…

– Не смеши. Я могу стать блондинкой через пару часов.

– Возможно, сходство есть… один тип лица… и все такое… да, у меня возникло странное чувство, но… черт… ты поэтому все эти месяцы?.. Но почему ты не сказала сразу?

– Потому что решила – это глюки.

– А сейчас ты думаешь по-другому?

– Раздобудь ее фото, мы проверим, кто из нас прав.

– Давай рассуждать здраво: у тебя нет сестры…

– Уже не знаю.

Он едва не закричал:

– Не знаешь?

– Мои родители поженились, когда маме было тридцать пять лет, а папе сорок. У обоих первый брак, но это ничего не значит.

– У тебя есть сестра, о которой ты не знала? И твои родители молчали?

– Отец мог тоже не знать. Такое сплошь и рядом.

– Мать ты исключаешь?

– Невозможно представить, что она бросила ребенка. Папу я бы тоже исключила. Всегда пребывала в уверенности, что он очень любит мою мать, измены не в его характере. Значит, Виола должна быть старше меня на несколько лет. Или я совсем не знаю своего отца.

– Я тебя прекрасно понимаю, но мы торопимся с выводами. Сходство – это лишь сходство.

– Раздобудь фотографию и узнай о ней все, что можешь.

– Я постараюсь, – кивнул он. – Очень постараюсь.

– И еще. Пообещай, что никому из наших не проболтаешься. Пусть этот разговор останется между нами. Не хватает мне только слаженного хора друзей с дурацкими доводами. Звонков по телефону и прочего.

– Хорошо, – согласился Арсений.

– Это уж точно в твоих силах, – добавила я.

– Я… я знаю, где она жила до того, как все случилось, – подумав, произнес он с некоторой неохотой. – Поселок Лебяжий, Верхняя улица, дом 8.

– Это точно?

– Абсолютно.

– Она жила одна?

– Похоже, что так. Поселок находится…

– После первого курса мы все лето на Лебяжье озеро купаться ездили, – напомнила я.

– Конечно, а я и забыл… – усмехнулся Арсений. – Потом Веркины предки купили дачу в Заводи, и мы переместились туда…

Далее наш разговор потек в ином направлении, но нервозность в моем друге еще чувствовалась. Вряд ли он мне поверил, но сомнения уже появились. Главное, чтоб он помалкивал о нашем разговоре. К чести Арсения, держать язык за зубами он умел.

Поселок Лебяжий здорово изменился с тех пор, когда я была здесь в последний раз. Находился он всего в пятнадцати километрах от города, а с учетом того, что город за последние годы разросся, раздвинув свои границы, вполне мог считаться пригородом. Хотя официально относился к Павловскому району. Кто и когда проводил границы, мне неведомо, но с некоторых пор Лебяжий был на слуху. Он вдруг стал очень популярен среди богатых людей, земля там стоила сумасшедшие деньги, особняки строили соответственные, а вот за газ, свет и прочие блага платили по сельскому тарифу, что многим в областной администрации не давало покоя, так же как и людям простым, которые платили за хрущевку в городе больше, чем хозяева особняков в Лебяжьем. Справедливость пока не восторжествовала, хотя не раз возникал вопрос о том, чтобы перекроить границы и сделать Лебяжий микрорайоном областного центра.

Вопрос возникал и вновь исчезал с повестки дня, злые языки утверждали, что причина тому проста: кое-кто из администрации области и сын губернатора, в частности, имели в Лебяжьем свои дома. Само собой, вовсе не это заставило меня отправиться в поселок. Хотелось взглянуть на дом, где жила Виола, и постараться хоть что-то разузнать о девушке у соседей. Задача усложнялась тем, что сделать это надлежало по возможности не привлекая внимания.

О ее гибели соседи наверняка знали и вряд ли захотят откровенничать, чего доброго, особо сознательные могли и в полицию позвонить. Но подобная перспектива не останавливала. Ощущение такое, будто меня сносит в водоворот событий и ничего уже по большому счету от меня не зависит. Говоря высоким слогом: я повинуюсь своей судьбе.

Свернув с трассы возле указателя «Лебяжий», я по дороге, не широкой, но зато совсем недавно заасфальтированной, поднялась на холм, откуда теперь и обозревала поселок, выйдя из машины.

Справа озеро, чуть левее особняки за высокими заборами, с этого места казалось, что построены они как попало, вразброс. На соседнем пригорке то, что осталось от прежнего поселка, фабрика, которую уже давно закрыли, и цепочка домиков, образующих центральную улицу.

Легкий ветерок принес ощущение прохлады, впрочем, особой жары сегодня не было, градусов двадцать пять, не больше.

Сразу за поселком начинался лес и тянулся, уходя за горизонт. Вдоволь налюбовавшись видом, я вернулась в машину.

Дорога вывела меня к ближайшему особняку, на заборе цифра «27» и название улицы «Нижняя». Надо полагать, их здесь всего две, и, следуя логике, Верхнюю надо искать в старой части поселка. Однако я все-таки прокатилась по Нижней улице, таращась на дворцы за коваными оградами. Классика вперемежку с современными зданиями из стекла и бетона. Встречались и вовсе занятные строения. Лай собак за заборами, и ни одной души. Машин я тоже не встретила. Вероятность, что мне удастся поговорить хоть с кем-то, стремительно скатывалась к нулю. Выходит, Виола девушка не бедная, если могла позволить себе дом в таком месте. Впрочем, выводы делать рано.

В конце концов дорога привела меня в старую часть поселка. Кстати, асфальт здесь же и закончился, что, впрочем, не удивило. «Улица Верхняя», – прочитала я на очередном доме и стала двигаться медленнее. Восьмой дом оказался куда скромнее тех, что я видела раньше. Стоял чуть на отшибе, ближе к лесу. Забор из сетки-рабицы, двухэтажное строение из белого кирпича с четырьмя окнами на фасаде. Справа к дому пристроен гараж. По ту сторону дома угадывался яблоневый сад, а в палисаднике бурно разрослись кусты гортензии. В общем, симпатичный дом, довольно большой, но не огромный. Поражать здесь богатством никого не собирались.