Лариса Соболева - Негр Артур Иванович Страница 9

– Довольно, – сказал царь. – Ступай, Алешка, у крыльца тебя лейтенант ждет, с ним поедешь.

Тот вышел, не проронив ни звука, Абрам же тер кулаками глаза, из которых хлынули слезы. Петр подозвал его к себе, мальчик осторожно приблизился, не скрывая обиды на государя, в лице его ясно читалось: зачем разлучил с братом, злой царь? Петр строго наставлял арапа:

– А ты учись, Абрашка, ибо проявил весьма недурные способности к математике. Учись и докажи невежественному люду, что ты есть создание божье. Докажи, что образованность доступна всем человеческим породам. В новом русском государстве, мною заново устроенном, открыт путь к вершинам и отличиям каждому человеку без различия происхождений. А в сей час едем, Абрашка, на верфь.

Верфь гудела, как потревоженный улей. Визжали пилы, стук топоров и молотков не прекращался ни на минуту, тянули толстые канаты мужики, устанавливая мачты, при том выдыхая с шумом воздух из груди. Тут же варилась смола, которой смолили днища кораблей, в другие котлы опускались бревна, затем забивались сваи. Муравейник на верфи разбавляли бабы и детишки, они помогали мужьям и отцам или принесли им поесть.

– Гляди, Абрашка! – весело воскликнул Петр. – Гляди, как вырастают корабли! Наши корабли, русского флота.

Флот – гордость Петра, но Абрам не разделял восторгов господина. Вот поплавать на кораблях – другое дело, а смотреть, как паклей забивают щели, – скучно.

– Государь, – подошел к ним иностранец в голландской одежде, – нам пришлось увеличить расходы...

И про расходы Абрам уж наслушался, от которых Петр зверел. Мальчик не пошел следом за царем, а присел на корточки и стал царапать соломинкой на земле математические действия.

– Эй, отчего ты черный такой?

Его толкнул в плечо мальчишка с волосами цвета меди и усыпанным веснушками ликом. Абрам так и сел на попку от удара, но, вспылив, подскочил на ноги, набычился и в свою очередь толкнул обидчика:

– А ты отчего рыжий?

– Пошто пинаешься? – возмутился рыжий и толкнул Абрама.

– А ты пошто? – в ответ толкался тот.

– А вот тебе! Вот! Получай!

Драка! Мальчишки кубарем покатились по земле, вздымая клубы пыли. Их кинулись разнимать не только рабочие, но и сам государь. Петр, разняв драчунов, раскричался, гневно тараща глаза:

– Кто драку учинил? Признавайтесь!

Мальчики не признавали вины, обвиняли друг друга. Тогда Петр решил наказать обоих. Позаимствовав у солдата для этой цели ремень, царь закатил рукава и первым порол рыжего. Тот орал душераздирающе, а отец рыжего только рыготал, стоя в сторонке. Ужас обуял Абрама, а на заднем месте жгло, будто пороли его.

– А теперь ты, Абрам, – Петр отпустил рыжего и повернулся к арапу.

Ноги Абрама отказывались идти, его поднесли к Петру со смешком два солдата, а царь грубо сунул голову мальчика между ног, и первый удар ремня обрушился на истерзанный одной лишь мыслью о наказании зад. Арапчонок был ловок и силен, больше ударов не желал. Изловчившись, он укусил государя чуть ниже того места, по которому секли его. Петр взвыл, ослабил ноги, Абрам стрелой вылетел из-под государя и бросился наутек сквозь хохочущую толпу, царь погнался за ним. Так случилось, что мальчик столкнулся с человеком и вдруг услышал на абиссинском наречии:

– О! Ты откуда взялся?

Абрам поднял голову и ахнул, на секунды забыв о наказании и погоне. Его держал за плечи высокий африканец. Это был капитан галерного флота Секи. Нехватка в знатоках морского дела была так сильна, что по приказу Петра его люди искали и нанимали на флот иноземцев разных мастей. Секи тоже немало удивился, увидев черного мальчика, спросил:

– Ты кто?

– Я сын повелителя Логона! – гордо ответил Абрам на не забытом еще языке.

В это время разъяренный Петр подбежал к ним, а Абрам спрятался за Секи. Началась беготня вокруг чернокожего капитана, ибо сдаваться Абрам не собирался. Секи, все больше поражаясь, спросил на ломаном русском:

– Принц Логона, скажите, почему царь гонится за вами?

– Выпороть хочет! – заорал Абрам, негодуя на недогадливого капитана. – Защити меня!

Петр выдохся первый, остановился и пригрозил, потрясая ремнем:

– Ну, Абрашка, все едино попадешь мне в руки. Уж я тебе припомню, как зубами цапать за государев зад!

Секи развернулся к Абраму и вытаращил глаза:

– Принц, вы укусили государя за?.. Плохо, очень плохо. Ваше высочество должен достойно принимать наказание. Вы сын правителя славного города Эфиопии, а народ сей страны не убегает трусливо от ремня.

Стыдно Абраму стало, но зад был дороже, поэтому арапчонок не сходил с места. Тогда Секи, поклонившись мальчику, все же подтолкнул его к государю. Капитан приложил ладонь к груди и почтительно склонился. Абрам зажмурился, втянул голову в плечи... Но остывший Петр вдруг рассмеялся громко и слегка потрепал за ухо любимца. Беда миновала! Обняв за плечи арапчика, Петр пошел осматривать верфь дальше, а Секи, глядя им вслед, с сожалением произнес на своем языке:

– Принц Логона – раб. Я же раб – свободен и капитан. О, судьба...

В это время в больнице городка, где с Дашей произошли необъяснимые события, молодой человек интересовался ее здоровьем, в какой палате она лежит и когда удобно ее навестить.

– Да по двору гуляет твоя Веремеева, – ответила санитарка. – Можешь с ней сам поговорить.

Молодой человек – худенький, белобрысый, небольшого роста, тем не менее сутулый, с болезненным покраснением лица, так как белая кожа обычно не выносит жарких солнечных лучей, краснеет и пузырится, с маленькими глазками, скрывающимися за белесыми ресницами, на вид лет двадцати с маленьким хвостиком, – обошел больничный двор, но Веремеевой не нашел. Выучив ее приметы наизусть по двум фотографиям и обладая зрительной памятью ниже среднего, он воровато всматривался в каждую женщину до сорока. Таким образом побродив по небольшой территории, осмотрев несколько двухэтажных зданий и два одноэтажных – морг и кухню, – белобрысый вернулся к корпусу. Он попросил праздношатавшуюся девушку разузнать, не вернулась ли в палату Даша, предупредив, что о нем говорить ничего не надо, для нее это будет сюрприз. Стоя в укромном месте и непрестанно оглядываясь по сторонам, белобрысый потел от волнения. «Веремеевой ни в палате, ни у телевизора нет, – сообщила девушка, – к ней сегодня негр приезжал, может, она с ним вокруг прогуливается». Белобрысый обрадованно ринулся из больницы.

Неподалеку стоял автомобиль марки «Жигули», на место водителя и плюхнулся белобрысый. Рядом, на месте пассажира, сидел в вальяжной позе, выставив локоть в окно, другой парень, лет на пять-шесть старше первого, внешне очень привлекательный: крепкий, мускулистый, с тонкими чертами лица, можно даже сказать – благородными, с черными волосами, в солнцезащитных очках.

– Ну? – лениво спросил второй.

– Нет ее. Может, вокруг гуляет. А к ней сегодня негр приехал.

– Ну бабы... Поджаренный муж не успел в могилу лечь, а она уже! Да еще с негром. Карать их всех надо. Так, Петюн, кати кругом.

Прокатившись вокруг больницы, Петюн притормозил на прежнем месте, выжидающе посмотрел на напарника: мол, что дальше?

– Сгоняй еще разок к палатам, – сказал второй.

– А че я, Гарпун, че я? Чтоб меня искали, да? Ты у нас дилер...

– Киллер, мудак, – лениво поправил второй.

– Ну да, киллер. А я кто? Я просто...

Неожиданно Гарпун ткнул Петюна локтем под дых, в момент тот скорчился от острой, удушающей боли, а ударивший сказал ему:

– Понял, кто ты? Валяй, куда сказано.

Петюн выпал из машины и, проклиная все на свете, нехотя побрел, массируя место удара пальцами. По его мнению, Гарпун придумал глупость, наглую и опасную: выманить за ворота больницы Веремееву, втолкнуть в машину, а потом... потом наступит работа самого Гарпуна. А как ее выманишь среди десятков глаз? Гарпун не местный, его мало кто знает. А Петюн знаком каждой собаке в городе, достаточно описания и – тю-тю. Он согласен: менты закрывают глаза на происшествия в городе, но это происходит тогда, когда им оказывают «спонсорскую помощь», а кто оказывать-то будет? Гарпун возьмет и смоется, несмотря на твердые обещания забрать Петюна с собой.

– Пройдешь экзамен, – говорил Гарпун, – возьму на службу.

А что, собственно, делать в этой дыре? Петюну еще здорово повезло: попал в самую грозную компашку, наводившую ужас на жителей, он чувствует за собой силу, пусть жестокую, но силу. Без малого год назад приехал Гарпун и быстренько прибрал к рукам разрозненные группировочки из молодых пацанов, у которых энергии валом, а применить ее некуда. Иногда парни куролесили – выпьют маленько и идут в загул: то отметелят кого, то разгромят ларек армяшки, то еще какую шутку устроят. В общем, четкой политики, как говорит Гарпун, не имели. А с его появлением жизнь изменилась. В городе родилась натуральная организация с определенными правилами, главарем, с идеологией. Организация никак особо не называлась, просто «ОП» – отряд порядка, но она потеснила тех, кто думал, что он здесь пуп земли. Шакалье в кабинетах и креслах тоже побаивается здоровых молодых парней – непредсказуемых и агрессивных, почуявших вкус силы и свободы. Ежемесячный парад на мотоциклах заставляет жителей прятаться по углам и не высовываться дня два. Ну-ка, человек двести на ста мотоциклах с жутким ревом и улюлюканьем несется по улицам, что можно ощущать? Страх! Да, животный страх. Парни не рокеры, это просто так, забавы ради, парадом своим они говорят: «Мы есть!» А подчинил ребят и объединил Гарпун, ставший королем рэкета. У него деньги водились, набрав группу ребят, тренируя их, обучая карате, Гарпун увлек идеей, прежде всего объявить войну армянам – всех выходцев с Кавказа здесь называют армянами, их аборигены особо не любят. Чем конкретно промышляли армяшки, Петюн не очень-то разбирался, но они имели хорошие дома, выгодные торговые точки и вели себя по-хозяйски. Началась война с изнасилования. Девчонка возвращалась поздно домой одна, ее изнасиловали трое. Кто? Армяне! Раньше иногда случались подобные факты, только на борьбу с «оккупантами» никто не поднимался, иногда возникала драка, но не более. А в тот раз «терпение лопнуло». Лопнуть терпению помог Гарпун.