Ольга Володарская - Любовь как война Страница 9

– А я вас. Жаль, что встретились при скорбных обстоятельствах…

Она тяжело вздохнула, соглашаясь с ним.

– Кожевников, – представился Борис, протянув руку оперу. Тот пожал ее и назвал свою фамилию. – А Саня где? – обратился Боря к Ольге Алексеевне. – Поздороваться хотел.

– В комнате у себя. И лучше его сейчас не беспокоить.

– Понял.

Кожевников уселся за стол. Положил на него руки, сцепив пальцы в замок. У Бори были очень красивые кисти. Запястья широкие, по-мужски крепкие, а ладонь узкая, с длинными пальцами, увенчанными аккуратными ногтями. В остальном Боря был мужчиной ничем не примечательным. Обычным. Среднего роста и комплекции, с приятным, но маловыразительным лицом. Людей с подобной внешностью привлекательными делает обаяние. И оно в Боре всегда присутствовало. Теперь же еще и лоск появился. Она была несколько удивлена, увидев своего ученика через десять лет, прошедших с момента последней встречи. Он был совершенно непрезентабельным в тридцать: волосы торчком, кожа то воспаленная, то шелушащаяся, одежда в беспорядке, а про обувь и говорить нечего – пятки сбиты из-за того, что Боря вечно упирался в них носками, чтобы стянуть ботинки. В сорок у него был уже совсем иной, как говаривала ее мама, коленкор или, по словам ее нынешних воспитанников, «лук».

– Как вы быстро добрались, – сказал Левченко.

– Машину бросил, спустился в метро. А то сейчас бы все пробки собрал…

Ольга Алексеевна поставила перед ним чашку с чаем. Борис поблагодарил ее кивком и обратился к оперу:

– Костя звонил мне ночью, но я не слышал сигнала. Ставлю на беззвучный режим, когда сплю.

– Да, я в курсе, что он звонил вам. Мы проверили телефон.

– Думаете, ему нужна была моя помощь?

– Последний звонок был сделан незадолго до смерти. Так что, да. Ему нужна была помощь.

– Но он даже не знал, что я в России…

– Ваш друг умирал долго. – Левченко как будто его не услышал. – Его смертельно ранили, но не убили.

Борис поежился.

– Я думал, когда перерезают горло, смерть наступает мгновенно.

– Смотря как нанесен удар. Я знавал тех, кто выживал после такого ранения. Главное, помощь вовремя оказать. Ваш друг пытался позвонить, но смог, как я понимаю, только набрать номер, по которому звонил последний раз. Он был ваш…

– Еще чаю? – спросила у опера Ольга.

– Будьте добры. – И обратился к Боре: – Я понял, что вы давно не были в России?

– Десять лет.

– Ого!

– Столько же не видел Костю.

– То есть вы не в курсе, были ли у него враги?

– В курсе – были.

– Просто он хорошо знал Костю, – сказала Ольга Алексеевна, выливая в чашку Левченко остатки чая и принимаясь заваривать свежий. – Этот парень вечно нарывался на неприятности.

– Кстати, Борис, не знаете, кто оплатил услуги адвоката Моисеева, отмазавшего вашего друга от строгача?

– Знаю. Амон.

– Он настолько богат?

– Нет, всего лишь обеспечен…

– Хм… – Левченко подергал себя за неопрятный ус. – Странно… Не всякий ближайшему родственнику такого адвоката дорогого наймет, а тут просто друг детства… Или не просто?

– На что вы намекаете?

– Не было между Костей и Амоном чего-то большего?

– Если вы о суровой мужской любви, то зря. С ориентацией у обоих все в порядке.

– Я имел в виду другое, но спасибо за идею, – криво усмехнулся Андрей. – Может, должок какой-то за Амоном был? Он его таким образом отдал?

Боря с Ольгой Алексеевной переглянулись. К счастью, Левченко этого не заметил, отвлекся на чай.

– Не было за ним никаких долгов, – проговорил Борис твердо. – Просто Амон – хороший человек.

– А вы?

– Хотите знать, оплатил бы я услуги адвоката, чтобы помочь Косте?

– Да.

Боря задумался. Врать не хотелось. Ни Левченко, ни себе самому.

– Моисеева я бы не нанял. Он слишком дорог. Так что считайте, я не так хорош, как Амон.

– Честный ответ. Спасибо. – Опер залпом выпил чай – тот остыл – и обратил свой взор на хозяйку квартиры. – Скажите, Ольга Алексеевна, а люк на чердак всегда открыт?

– Нет, обычно он на замке.

– Как тогда Константин попал туда?

– У него был ключ. Как и у Бори, и у других ребят. Будучи подростками, они любили лазить на чердак – там был их ШТАБ, и они втихаря стянули у меня ключ (мы, жильцы последнего этажа, хранили их у себя, а кто на первом – от подвала) и сделали себе дубликаты. С тех пор замок не менялся, он очень хороший, советский, его еще мой отец с военного завода… – Она замялась на мгновение и с улыбкой закончила фразу: – Украл. И кодовый на входной двери оттуда же. Не меняем на новомодные домофоны, потому что советский еще лет сто простоит, а современный будет периодически ломаться.

– У вас есть такой же ключ? – спросил Левченко у Бориса.

– Давным-давно потерял.

– Выбросил, – поправила его Ольга. – Скажи уж правду…

– Хорошо, выбросил, чтоб распрощаться с прошлым. Ключ был его символом.

– Поясните?

– Подростком я бомжевал. Почти два года бездомным был. Тогда мне ключ от чердака очень пригодился. Я не борзел, как в нашей среде говорили, и не таскался в этот дом постоянно, чтоб не доставлять Ольге Алексеевне неприятностей. Но когда совсем податься некуда было, ночевал в «ШТАБе».

– Там же чуть не умер, – продолжила рассказ Ольга. – Зима лютая была. А Боря в дырявых валенках. Простыл. А так как для бездомных единственное лечение – алкоголь, то, напившись водки, он забрался на чердак выздоравливать, да впал в беспамятство. Хорошо, Саша услышал что-то или почувствовал, не знаю… В общем, решил чердак проверить. А там Борис без сознания и ледяной такой, что сын подумал – мертвый. К счастью, это было не так. Врачи спасли мальчика и, к слову, его пальцы, а могли бы ампутировать.

– Лишился только мизинца на левой ноге, – кивнул Боря. – Но товарищу майору (или господину?) все это не интересно, поскольку к делу не относится.

– Мне как человеку интересно. Как вы смогли выбраться из этого дерьма?

– Жизнь свою переосмыслил, когда чуть не умер. Понял, что менять ее надо, чтобы не сдохнуть раньше времени. Вообще-то мне очень нравилась моя жизнь. Уйдя из дома и бросив школу, я обрел свободу, к которой стремился. Меня и сейчас не пугает бедность. В ней есть свой кайф.

…Тут из комнаты донесся шум. Что-то грохнуло. Судя по звуку, упал какой-то предмет мебели. Ольга Алексеевна, уронив пачку с чаем на стол, бросилась в спальню сына.

– Саша, что случилось? – испуганно выпалила она, вбежав.

Сын сидел на полу и потирал ногу.

– Упал, – пожаловался он.

– Откуда?

– С него! – Он пнул стул.

– Зачем ты полез на него?

– Я должен был достать до потолка.

Ольга Алексеевна решила больше не задавать вопросов, а уложить сына в кровать, в которой, как она надеялась, он давно мирно спал. Но оказалось вон что – он скачет по стульям, чтоб достать до потолка!

– Ты ведь хочешь спать, сынок? – спросила она у Саши.

– Нет.

– Ты же сам говорил, что тебя мучили кошмары этой ночью. Давай-ка ляг, отдохни…

Саша мотнул головой, после чего встал на ноги и взялся за спинку стула, чтобы поднять его.

– Я должен добраться дотуда…

– До потолка? – уточнил Левченко. Они вместе с Борисом последовали за Ольгой в спальню.

– Да.

– Зачем?

– Почувствовать, где секретик. – Сейчас он говорил нормально. В смысле, разборчиво. Хотя понять, о чем он, все равно не получилось.

– А он на потолке?

– Или на полу, смотря откуда смотреть – снизу или сверху.

Опер вопросительно посмотрел на Ольгу Алексеевну. Она развела руками и готова была уже увести мужчин из комнаты сына, как Боря подал голос:

– Привет, Сашка.

Тот обернулся на голос и несколько секунд смотрел на друга детства, будто не узнавая.

– Это я, Борис.

– Я знаю, кто ты. Но мы уже виделись сегодня. Если хочешь, привет еще раз.

– Мы виделись?

– Да. А ты не помнишь? Рано утром ты постучал, я вышел… – Саша нахмурился. – А что потом, я не помню, но знаю одно – произошло нечто нехорошее… страшное!

Боря заметил, как напрягся Левченко, и торопливо выпалил:

– Я не был здесь рано утром. Более того, в этом доме я не появлялся десять лет! Клянусь вам…

– Сашу кошмары ночью мучили, – пришла ему на помощь Оля. – В них, возможно, был и Боря. Мой сын, увы, часто путает действительность со снами.

Пока они говорили, Саша взобрался-таки на стул и стал водить подушечками пальцев по потолку.

– Если бы вы разрешили мне подняться на чердак, было бы гораздо проще, – пробормотал он.

– А я понял, о чем он, – вскричал Боря. – На полу или на потолке, так Саня сказал? То есть что-то он там чувствует! – Он ткнул пальцем вверх. – На чердаке. И это лежит на полу. Или на потолке, если смотреть отсюда, с последнего этажа.

– Но что там такое? – обратился к Саше Левченко.

– Секретик…

Тот шумно выдохнул.

– Андрей, можно вас? – Ольга склонилась к уху Левченко и стала говорить очень тихо, чтобы не услышал сын. – Саша сейчас увлекся передачами об экстрасенсах. Вот он и устроил тут… спектакль! Ничего он не чувствует руками, поэтому я бы советовала вам не обращать внимания на его действия…