Наталья Александрова - Ожерелье казненной королевы Страница 9

Когда я ставила чайник на кухне, туда явился Федя. Сегодня на нем поверх вылинявшей рубахи была надета жилетка, сделанная из старого ватника – просто обрезаны рукава.

– Отчего холод такой? – спросила я хмуро.

– А, это отопление отключили! – ответил Федя жизнерадостным тенорком. – Чтобы нас отсюда выкурить!

– Часто так бывает? – Я сняла закипевший чайник и понесла его в комнату в надежде погреть об него руки.

– Бывает… – Федя неопределенно махнул рукой и подмигнул левым глазом. – Но не боись, совсем не отключат, потому как дом выстудиться может, а это вредно.

– А если я выстужусь, то на это всем…

– Точно! – подтвердил Федя. – Правильно понимаешь!

Мы как раз дошли до его двери, он немного приоткрыл ее, собираясь зайти, и оттуда на меня пахнуло таким теплом, что я чуть не выронила чайник.

– Федя, так у тебя тепло? – едва не закричала я.

– Я печку топлю, – ответил он, – хошь, пойдем ко мне спать!

И ухмыльнулся нагло, двинулся ко мне, а глаз его замигал безостановочно.

– Нет уж, – отшатнулась я, – обойдусь как-нибудь!

– Ну как знаешь. – Очевидно, мысль залучить меня к себе показалась ему привлекательной. – Смотри, как бы не околеть ночью-то…

Я попятилась и вспомнила, что в моей комнате тоже есть печка. Большая и красивая. Если Федя топит свою печь, то и я, наверное, смогу затопить свою.

– Спасибо, Федя, за приглашение, только я уж сама… – сказала я твердо.

– Тогда ладно! – не обиделся Федя, ушел к себе и тут же вернулся с топором.

– Сейчас мы тебе дровишек раздобудем! – Федя остановился перед дверью, на которой висел амбарный замок.

– Тут же заперто, – проговорила я неуверенно.

– Ты про это? – Федя пренебрежительно покосился на замок. – Да это так, одна видимость!

С этими словами он подковырнул дужку замка ногтем, она отскочила, и замок остался у него в руке.

– Вот и все! – Он открыл дверь. – Заходи, соседка, будь как дома!

Я неуверенно переступила порог.

Эта комната была больше моей и не такая пустая. Здесь был старый платяной шкаф, и письменный стол с обитой зеленым сукном столешницей, и несколько стульев, и еще кое-какая мебель – все это старомодное, обшарпанное, но крепкое и добротное.

Вообще, в этой комнате было как-то грустно – тут еще витал дух тех людей, которые в ней жили. На одной стене висел календарь за позапрошлый год, на другой было несколько прямоугольных пятен на обоях: видно, там тоже висели какие-то картинки или фотографии, и обои под ними не так выцвели. Мне стало неуютно – как будто я без спросу вломилась в чужую жизнь.

– Знаешь, чем хороша старая мебель? – солидно проговорил Федор, хозяйским взглядом оценивая обстановку. – Она натуральная, деревянная, а не из ДСП, значит, годится на дрова. ДСП, соседка, на дрова не годится – там много химии, можно отравиться. Дерево – это другое дело… Вот, смотри, какой хороший стол!

С этими словами он примерился и с размаху хряпнул топором по письменному столу.

– Даже как-то жалко… – Я смотрела, как стол превращается в груду обломков.

– Жалко не жалко, а топить чем-то надо, а то ты совсем окоченеешь! – Федор отложил топор и набрал охапку дощечек. – Пойдем, этого тебе должно хватить на сегодня. А за мебель не переживай, они ее бросили за ненадобностью.

Он дотащил дрова до двери моей комнаты. Я остановилась на пороге в раздумье – пригласить его в комнату или все же не стоит. С одной стороны, он мне вроде помогает и ведет себя прилично, так что неудобно закрыть дверь перед его носом, но с другой… Я вспомнила его перекошенное лицо, безумные глаза и замялась. Черт его знает, что ему взбредет в голову! И тут Федор сам пришел мне на помощь.

Он сложил дрова на пороге моей комнаты и проговорил озабоченным тоном:

– Ну, соседка, думаю, дальше ты сама справишься, а у меня дела. Печку-то когда-нибудь топила?

– Топила… – ответила я неуверенно.

– Ну тогда вот держи. – Федор вручил мне коробок спичек и удалился в свою комнату с таким деловым видом, как будто и впрямь шел на какие-то важные переговоры.

Я пожала плечами и проводила его взглядом. Причем я заметила, что он не так сильно хромает, как обычно, и нога у него не так вывернута. Хотя, возможно, это мне только показалось.

Ну ладно, у каждого есть свои проблемы, а мне хватает собственных. Даже более чем.

Я перетащила обломки стола в комнату, сложила их возле печки и задумалась.

Когда я сказала Федору, что раньше топила печку, я не то чтобы соврала, но малость преувеличила. Когда-то давно, в студенческие годы, мы снимали с друзьями зимний домик на Карельском перешейке, чтобы кататься на лыжах и вообще приятно проводить время. Там мы действительно топили печку, и я в этом процессе участвовала, но была, как правило, на подхвате. Ничего серьезного парни мне не доверяли. Сейчас я стала вспоминать, как мы это делали.

Так, сначала нужно положить в устье печки самые тонкие щепочки, на них – палочки потолще, затем дощечки и, наконец, самые толстые куски дерева.

Через несколько минут у меня получилась аккуратная груда дров, я зажгла кусок газеты и поднесла к нижним щепкам.

Язычок пламени лизнул щепки, они загорелись, я подула на них и выпрямилась с довольным видом.

Но тут из печи повалил густой черный дым, который в считаные минуты наполнил всю комнату.

Я закашлялась, поспешно распахнула окно и вдохнула сырой холодный воздух.

Ничего себе – протопила печку! Теперь в комнате стало еще холоднее, чем прежде, да еще и дышать невозможно!

К счастью, дрова скоро погасли, и воздух в комнате стал свежее.

Я в растерянности смотрела на печку.

Что же я сделала не так?

Первым моим побуждением было позвать на помощь Федора. Но я это намерение пресекла в зародыше. Неужели я не в состоянии сама сделать такую простую работу?

И тут меня осенило.

Я вспомнила, что, прежде чем топить печь, нужно открыть заслонку, чтобы дым шел в трубу, а не в комнату. Ну надо же – забыла такую простую вещь!

Я бросилась к печи и осмотрела ее со всех сторон.

Как же выглядит эта чертова заслонка?

Сбоку из изразцовой поверхности печки торчали две какие-то заржавленные чугунные загогулины, что-то вроде дверных ручек. Я осторожно потянула одну из них, но она не поддавалась. Тогда попробовала потянуть другую, но результат был такой же, то есть никакого.

Тогда я взяла ножку от разрубленного стола и пару раз как следует ударила по чугунной ручке. Внутри что-то скрипнуло, треснуло, чугунная загогулина нехотя сдвинулась с места, повернулась на девяносто градусов. Теперь я попробовала потянуть ее, навалилась всем весом. Ручка снова повернулась, и в боковой стенке печки открылось квадратное окошечко, из которого потянуло пылью и плесенью.

Что-то непонятное, но явно не то, что мне нужно.

Вообще-то, мне нужно было открыть печную заслонку, иначе я просто околею от холода!

Я потянула за вторую чугунную ручку – и на этот раз она тоже пришла в движение и мне удалось вытащить из печки заржавленную металлическую пластинку, наверное, ту самую заслонку.

Во всяком случае, теперь можно еще раз попробовать затопить печку…

Я снова зажгла бумажку, осторожно, бережно поднесла ее к щепкам, и они загорелись веселым пламенем, огонь жадно перекинулся на дощечки, и через несколько минут в печи горело ровное гудящее пламя.

Я устроилась возле самого огня, протянула к нему руки и скоро почувствовала, как живительное тепло разливается по всему телу. Скоро мне даже стало жарко, так что я плотно закрыла дверцу печки и немного отодвинулась от нее.

Тут я вспомнила, как тогда, на Карельском перешейке, меня учил топить печку Слава Мерзликин, опытный турист и вообще умелец на все руки. Он говорил, что, когда огонь в печке как следует разгорится, нужно немного прикрыть заслонку, тогда тепло будет гораздо дольше держаться в печи.

Я опять обошла печку сбоку, туда, где находилась заслонка.

Так, которую же из двух загогулин нужно сдвинуть?

Я взялась за одну, потянула и тут же поняла, что это – не та, на которой крепится заслонка. От движения этой ручки шире открылось окошечко в боковой стенке печи. Я заглянула в него из чистого любопытства и… увидела какой-то ящичек.

Ничего себе! Выходит, я нашла тайник?

Сердце мое забилось от волнения.

Казалось бы, сейчас меня должны заботить совсем другие вещи: у меня нет жилья, нет работы, неизвестно, что я буду завтра есть, но я взволновалась при виде какого-то таинственного ящичка, спрятанного в печке!

Видно, в душе у каждого человека живет ребенок, который верит в чудеса и радуется неожиданным находкам, ребенок, который верит в Деда Мороза и ждет от судьбы подарков…

Я запустила в окошечко руку, собрала кучу паутины, но все же вытащила ящик.

Это оказалась жестяная коробка, покрытая толстым слоем слежавшейся пыли и паутины. Я обтерла ее тряпкой и поняла, что это жестянка из-под каких-то конфет или леденцов, явно дореволюционная – надписи на ней были с ятями, по старой орфографии. Я повертела коробку, разглядывая ее с разных сторон. Сверху на ней была нарисована красивая дама в шляпе с перьями, и название или марка – «Ландрин». Где-то мне такое слово попадалось…