Йенс Лапидус - Vip-зал Страница 9

Эмили сняла копию с оглавления и теперь методично отмечала галочками просмотренные разделы.

Юсефин сидела за своим столом. Она только что вернулась из Лондона, где вместе с одним из партнеров проводила переговоры для крупного шведского промышленника. Юссан болтала об этой командировке по меньшей мере целую неделю, но когда в Лондоне дело дошло до работы, ей так и не удалось покинуть свой номер или переговорные больше чем на пару часов. Да и то только чтобы сесть в такси и поехать в «Хитроу».

– А я-то хотела купить себе новую сумку и тебе, кстати, тоже.

– Мне?

– Ну да, я решила, что тебе нужно приодеться. Есть вещи покруче, чем «Донна Каран». Что скажешь об «Александр Ванг» или «Селин»?

Эмили считала сумки досадной необходимостью. Но ее задело это замечание.

– Хочешь, я расскажу о Лондоне? – с иронией спросила Юссан.

– Пожалуйста, – ответила Эмили. На Юсефин невозможно было долго обижаться.

– Кэбы не везут из аэропорта меньше чем за тридцать фунтов, питаются там только бутербродами, и подушки в отелях ужасно жесткие. Увы, это все, что я узнала.

Во время рассказа Юсефин выдавила из тюбика крем и намазывала им руки. Переговоры с британцами по телефону потерпели крах три часа назад, и клиент отдал распоряжение остановить работу. Но она пока осталась в офисе.

– Я становлюсь, как остальные: контора для меня уже больше дом, чем моя квартира. Так что обращайся, если тебе нужна помощь. Я так много занималась этим «ДД», что подумываю поменять фамилию с Дальгрен на Дьюгрен. Как тебе?

– Тебе бы пошло. Вполне по-лондонски.

– Слушай, я же говорю, что отлично в этом разбираюсь. На самом-то деле есть только три рискованные области – настоящие юридические бомбы, которые тебе нужно обнаружить до того, как они настигнут клиента. Это экология, ответственность за качество и налоги. Все остальное в основном просто бла-бла, запомни. Но мы же не против того, чтобы раздуть работу, нам ведь нужно набрать часы, да?

Эмили рассмеялась. Она собиралась внимательно проверить каждый договор и документ, что бы там Юссан ни говорила.

Зазвонил мобильный. Эмили подняла трубку и услышала голос одного из секретарей:

– Вы могли бы зайти к Магнусу?

– Конечно, когда?

– Чем быстрее, тем лучше.

Эмили положила трубку и покачала головой.

Юссан сказала:

– Может быть, возьмешь работу на выходные, когда ты разберешься с «ДД»? Все еще пытаешься встречаться с тем парнем?

– Да, с Феликсом.

– Скажи ему, что вы сможете встретиться недельки через три.

…Что особенно Эмили нравилось в «Лейонс» – это почти всегда открытые двери, за исключением важных встреч. Даже при высоком темпе работы, фанатичном обслуживании клиентов и высочайшем профессионализме сотрудников здесь можно было запросто зайти и спросить, если вдруг требовалась помощь.

Магнус стоял у окна. Он сразу попросил ее закрыть за собой дверь.

Она вспомнила разговор несколько недель назад. Они ее прессовали. Когда она вышла из кабинета, ей хотелось только поехать домой, залезть под одеяло и посмотреть какой-нибудь сериал. Но вместо этого она позвонила Юссан, и та уверила, что все не так страшно: «Просто соберись и не показывай им, что ты расстроилась. Выпьем по «Беллини» вечером?»

На стенах кабинета висели картины, на низких полках стояли более или менее непонятные скульптуры. Магнусу очень нравилось современное искусство, «contemporary art», как он любил говорить. Эмили знала, что большинство этих работ принадлежало известным шведским художникам. Карин Мамма Андерссон, Рагна Берлин и прочие странные имена. Эмили, Юссан и другие ассистенты несколько раз их гуглили.

Но не все работы здесь были шведскими.

В центре, окруженная, как рамой, другими объектами, висела очень простая картина. Группы точек разных цветов образовывали кругообразные узоры на белом фоне. Кто угодно может нарисовать такое, подумала она, впервые увидев. Художник Дэмьен Херст, должно быть, тоже это понимал, потому как нарисовал он это не сам, а нанял целую армию ассистентов, которые писали для него такие круговые картины.

Магнус повернулся к ней. Он был, как всегда, тщательно одет, но весь его стиль выглядел немного «слишком». Темно-серый костюм, ничего особенного, но галстук был ярко-желтым, а платок в нагрудном кармане – розовым. Кроме того, зачесанные назад волосы блестели от воска или чего-то подобного, и вот это уже проблема. Конечно, и в его возрасте не возбранялось пользоваться укладочными средствами, но, бог мой, не так, чтобы волосы блестели от бриолина, как у подростка!..

– Садитесь.

Сам Магнус уселся в свое специально выписанное кресло, больше походившее на паука, чем на предмет, на котором можно сидеть. Он больше ни разу не вспомнил о той консультационной беседе, хотя они уже провели несколько рабочих встреч.

– У вас много работы?

Она догадывалась, в чем дело. Маленькая просьба помочь с новым контрактом или встречей – и вся работа по «ДД» пойдет прахом. А ведь она ненавидела отказывать.

– У меня сейчас довольно много дел, работаю с дью-дилидженс для «Проджект Рэй Сигнал», все должно быть готово послезавтра, – объяснила она, добавив: – Вам требуется помощь с чем-то еще?

Магнус наклонился к ней через стол и понизил голос, хотя дверь была закрыта. То, что он собирался сказать, определенно требовало приватности.

– Это особое поручение. Я могу гарантировать, что вы ни разу ничего подобного не делали. Я и сам никогда ничем таким не занимался.

Иногда Магнус был очень вкрадчивым, этого у него не отнять.

В противововес внешнему виду манера разговора у него была мягкой и ровной. Все же Эмили напрягалась. Она точно не знала почему: он был суперуспешным юристом, к тому же казался приятным человеком и никогда не отказывал ей в совете. И все равно что-то ей не нравилось. Возможно, что дело в том, что Магнус и сам с собой-то не расслаблялся.

– Дело вот в чем. Я только что говорил с одним добрым другом. Его зовут Карл-Юхан Шале. Кое-что случилось, и если все именно так, как они предполагают, то речь идет об ужасной семейной драме, и им нужна наша помощь. Я подумал, что мы с вами могли бы заняться этим делом вместе, может быть, нам понадобится еще кто-то.

– Конечно. Речь не о семейном праве?

– Судя по тому, что мне известно, нет.

– Дело о наследстве или опекунстве?

– Нет, ничего подобного.

– Уголовное дело?

– Это нечто особенное. Я хочу, чтобы вы сразу это уяснили. И речь идет о моих близких друзьях. Иначе я бы никогда не взялся за это.

– Понятно.

Эмили поняла, что это новое дело будет в приоритете, но все равно не представляла, как она все успеет.

– Прежде чем я расскажу, о чем речь, я бы хотел, чтобы вы поняли: это информация конфиденциальная, даже внутри фирмы. То есть ее нельзя обсуждать с другими партнерами, не думайте даже пикнуть что-то об этом Юсефин. Разглашение запрещено.

Закрытая дверь, тихий голос, приоритетное дело.

А теперь и запрет на разглашение.

Магнус перешел к сути.

Эмили снова посмотрела на картину с точками. На мгновение ей показалось, что круги медленно вращаются за спиной у Магнуса. Огромный разноцветный нимб.

Растерянный ангел, спустившийся прямо в штаб-квартиру неверия.

Выйдя из электрички, Тедди медленно побрел по туннелю к метро. У него было полно времени, визит в службу занятости – единственное на сегодня занятие. Он немного постоял, изучая копошащуюся толпу, которая двигалась к эскалаторам. Сможет он спуститься? За восемь лет на зоне Тедди встречал максимум пятнадцать человек одновременно, и то обычно сидящими в общей комнате или столовой за решеткой и высокой стеной.

Сегодня нужно ей позвонить, пора.

Сара.

Он вздрогнул. Из кармана послышался писк.

– Это полиция, ложитесь на землю.

Тедди достал телефон. Никола поставил на звонок крики полицейских. Надо поскорее его поменять.

– Доброго утречка.

Могге Викинг.

– Доброго. Я думал, что ясно выразился, когда ты звонил…

С этими парнями надо переходить к делу без всяких предисловий.

– Я передал Хильстрему, что ты думаешь, что это его проблемы, а не твои. Заешь, что он ответил?

– Нет.

– Что раз так, то тут проценты набежали, теперь ты должен триста тысяч.

– У меня их нет.

– Есть, есть, могу заверить, что есть.

Небрежность в тоне Моргана исчезла, теперь его голос звучал угрожающе.

– Заплати за неделю.

И он бросил трубку.

…Дома, стоявшие на скале над площадью Лильехольмсторьет, скрылись в тумане, опустившемся на улицы в этот пасмурный день. Получался плавный переход, когда земля почти незаметно превращается в небо. Может, облака спустились низко над городом, и Стокгольм стал частью иного мира.

Он держал телефон в одной руке, а клочок бумаги с номером – в другой. С номером Сары, который ему дали в справочной службе. Он медленно набрал номер и нажал на зеленую кнопку.