Александр Горохов - Смертельный азарт Страница 9

— Однако, младший научный сотрудник, у вас «форд-эскорт».

— Стараемся, — глуповато ответил Илья и распахнул перед ним дверцу.

Он успел с тоской подумать, что сейчас не менее получаса будет терпеть натужную беседу начальника с подчиненным, отвечать на общие, необязательные вопросы — как жизнь, как работа. Надо было проехать мимо и не проявлять плебейской услужливости. Ведь не скажешь же ему по дороге: «Вы знаете, господин директор, на вас-то мне начихать, но меня просто затрясло при виде вашей спутницы, и, если вы сейчас не дадите мне ее телефончик, я вас ногами из машины вышибу!» Не скажешь. Хотя очень хочется.

— По-моему, вас зовут Илья? Я не ошибаюсь? — спросил Лученков, едва они тронулись.

— Совершенно точно, — скованно подтвердил Илья.

— Да, конечно. Лучший и любимый из учеников Всесвятского- Лады… Почему я вас не видел на его похоронах?

— Так получилось, — стараясь не показаться чересчур виноватым, ответил Илья. — Обстоятельства совершенно непреодолимые.

— Форс-мажор, — кивнул Лученков. — Бывает. Но Валентина Всесвятская, по-моему, вас ждала и была очень обижена тем, что вы не явились.

— Ну, Валя меня поймет. Ей, бедняге, жестоко досталось. Перевозить тело отца в гробу чуть ли не через весь земной шар… Врагу не пожелаешь…

— Мы немного помогли, — бегло заметил Лученков и спросил легко: — Ведь вы, Пересветов, были близки с академиком?

— Не так чтоб очень, но…

Лученков вдруг повернулся к нему всем телом и спросил с интересом:

— Скажите, Пересветов, вам ничего не известно о проекте «КРД-Дельта»? Вы над ним не работали вместе с Борисом Сергеевичем?

Илья громко засмеялся.

— Да это же легенда, миф, Леонид Митрофанович! Миф и сказка, которая гуляет по институту уже около года! Нет такого проекта «КРД-Дельта»!

— Непонятно, — настороженно удивился Лученков.

— Я вам расскажу, в чем дело, — весело ответил Илья, притормаживая на очередном светофоре. — Работали мы, как нам и положено, по созданию приборов и всякого рода изделий, связанных с космосом, плюс военные заказы, но это вам и без меня известно. И как-то, я уж не упомню, то ли был чей-то день рождения, или просто старик… извините, академик, решил собрать маленький сабантуй у себя на даче. Шашлычки, понятно, водочка. Всесвятский любил такие посиделки на лужайке в тесном кругу… Ах да, это же было чуть больше года назад! Правильно, Валентине, его дочери, стукнуло ровно двадцать пять лет! Ну и вот, изрядно надравшись, шутки ради, мы начали разрабатывать метод нанесения невидимых и устойчивых знаков, скажем, на денежные купюры, акции и всякие документы, применяя наши космические возможности. Ну, для борьбы с фальшивомонетчиками, что ли! Предлагалось облучать деньги лазером, мазером, рентгеном, чтоб оставить нужный знак, который невозможно подделать в кустарных условиях.

— Это называется степенью защиты документа, — серьезно кивнул Лученков.

— Вот именно! — подхватил Илья. — На долларе сейчас, кажется, восемь степеней, на немецкой марке и того больше, но мы в этих своих пьяных забавах решили, что создадим ОДНУ, но такую, что преодолеть ее будет невозможно. Игрушки это были, понимаете? Ученые развлекаются… Академик любил так похулиганить мозгами. Выдергивал какую-то тему, для нас далекую или не очень, и тренировал наши мозги, чтоб мы ими шевелили не только по плановому заданию. Но как это начиналось хмельной игрой, так и оканчивалось.

— А что означает аббревиатура «КРД-Дельта»?

— Да тоже чепуха! Старик терпеть не мог всех секретчиков и кагэбэшников, которые над нами надзирали. За все их шифры, тайны на пустом месте, псевдонимы! КРД — это идиотизм, чтобы напугать КГБ. Должно означать — «криогенно-радиационные деньги» типа «Дельта». Полнейшая чепуха. Никакого криогена, тем более радиации там не было.

— А что было? — неторопливо и спокойно спросил Лученков.

— Да не помню я! Пьяные фантазии были! — вновь засмеялся Илья. — Это же не наша работа — хорошие деньги печатать! Просто шутка гения, развлечение Всесвятского в часы досуга! Пошевелили мозгами, накидали сумасшедшие идеи, выпили еще по стакану, утром все позабыли, а по институту пошли разговоры, будто кто-то создал новый метод защиты денег и документов! «КРД-Дельта»!

— Но я слышал, что там были точные технические решения, — неуверенно заметил Лученков.

— Одни мечты были! Скажем так — нанести невидимый знак на купюру, чтобы он проявлялся при очень простой операции. Не электронные машинки для проверки использовать, а, скажем, подогрел купюру на свечке или потер ее между ладонями — и от этого тепла скрытый знак проявился! Конечно, было бы куда как лихо в борьбе с фальшивомонетчиками, но это из разряда мечты. Легенда.

— Вот, значит, как? — негромко засмеялся Лученков. — Жаль. Я к тому говорю, что институт наш сейчас в очень тяжелом положении, вы сами знаете. Мы с нашими космическими разработками, Пересветов, оказались никому не нужными. Миллиардных ассигнований государства уже нет, и где нам всем искать хлеб насущный — просто не ведомо.

— Закроют лавочку? — Илья покосился на директора.

— Будем бороться.

— Ага, — подхватил Илья. — Конверсия. Танковый завод делает презервативы.

— Вот именно, — поморщился Лученков. — Нам надо выжить. Эти страшные времена минуют, Пересветов.

— Я в это не верю, — просто сказал Илья. — Моя личная жизнь не состоялась. Можно хоть сейчас в гроб ложиться.

— В каком смысле?

— Да в самом простом. Крах всем мечтам, крах будущему, крышка надеждам. Я был всем воспитанием нацелен на науку, на Нобелевскую премию на финише, если хотите. А теперь буду заниматься презервативами, извините.

— Рано спускаете боевой флаг, Пересветов. Даже я в своем возрасте полон надежд.

Ах, ты — полон надежд?! Ну конечно, при такой стервозе, у которой секс просто сквозь кожу сочится, как сок перезрелого персика, грех спускать боевой стяг! Ради такой можно еще и подергаться, можно еще и изобразить какую-то свою значимость… Илья разозлился, но постарался ответить шутливо.

— Я бы тоже не спускал свой флаг, да мне его спускают. Может, вы и правы, через десять — двадцать лет все наладится и вернется на круги своя. Но для меня — уйдет время. Моя жизнь — не повторится. Я, Леонид Митрофанович, из того поколения молодой русской науки, которое не состоялось. Нас подстрелили на взлете. А потому приходится искать иных путей в жизни.

— Такое раздвоение опасно.

Илья отметил, что они уже миновали станцию метро «Авиамоторная» и, следовательно, минут через пять будут на месте. Но никакого наводящего вопроса на подругу Лученкова, оставленную у Таганки чемпионку по плаванию, Илья придумать не мог, а производственные разговоры Лученкова Илью, честно говоря, совершенно не интересовали.

— Не я в этом виноват, в раздвоении, — вяло возразил он.

— Нам, институту, надо доказать делом, что мы нужны экономике и хозяйству страны. Это и есть сегодняшняя цель борьбы.

— Не докажем! — невесело ответил Илья. — Космические программы сворачиваются, атомные — тоже, а больше ничего полезного для общества мы делать не умеем. Вот и весь сказ.

Неожиданно он автоматически притормозил, осененный внезапной догадкой.

— Так вы, Леонид Митрофанович, полагали, что проект «КРД-Дельта» мог бы выручить институт?

— А почему бы и нет, если б он существовал? Раскрутили бы в качестве параллельной работы, — спокойно и деловито ответил Лученков. — К такой идее, как защита денег от подделки, надежная и простая защита от фальшивомонетчиков, можно привлечь многих. Включая иностранные инвестиции, привлекая корпорации международного масштаба. Совместные работы на государственном уровне хоть с Америкой, хоть с Великобританией… В защите своих денег нуждается весь мир, Пересветов. «Дельта» — это действительно миф? Действительно пьяная шутка гения Всесвятского?

Илья улыбнулся насмешливо.

— Разве Всесвятский когда-нибудь включал эту «Дельту» в план работ института? Если было бы хоть что-то реальное, так мы бы сейчас над этой «Дельтой» чертями прыгали. Ничего нет, Леонид Митрофанович. Миф, слух, сказка.

— Да, конечно… Пьяная шутка гения. Упражнения в абстрактном мышлении. Пусть так.

Илья притормозил, и Лученков вышел у центральной, парадной проходной института, в которую в свое время входили люди с громкими именами, создатели межконтинентальных и космических ракет, генеральные секретари партии, министры и маршалы всех родов войск. Были здесь и первый космонавт человечества Юрий Гагарин, и его научный отец Сергей Павлович Королев. Все это было. И все теперь, в 1995 году, приходило в забвение, дышало на ладан, умирало и здесь, и на космодромах. И надежд на возрождение не было практически никаких, если говорить серьезно и масштабно.