Нина Вадченко - Час абсента Страница 9

— Кто вас просил его искать? — перебила недобрые мысли Пономаренко овца.

— Вы знали, что Алексей Вадимович продал дачу? — спросила Инна.

— Продал дачу? — Людмила Ивановна побледнела. — Нет. — И она залилась слезами. — Он меня бросил, бросил. Он обещал дачу мне оставить! На что я теперь буду жить?

— Как все — работать будете, — вырвалось у Инны. Она смотрела на рыхлое безвольное лицо, на холеные руки. Да, представить в них ни калькулятор, ни половую тряпку невозможно. Но ведь должно быть что-то в прошлом? Все мы на кого-то учились.

— Я ничего не умею делать, — всхлипнула женщина. — Я умею только ждать мужа.

— Алексей Вадимович продал дачу и получил деньги, большие деньги. С тех пор его никто не видел.

— Как он мог продать дачу? — переживала о своем Людмила Ивановна. — Он обещал. Может, вы ошибаетесь? И почему я вам должна верить? Вы аферистка? Я в милицию позвоню.

— Звоните, заодно сообщите, что мужа нет почти неделю.

Людмила Ивановна с опаской положила трубку обратно.

— Он меня бросит, если узнает, что я звонила в милицию. А вы откуда знаете про дачу?

— Я знаю тех, кто купил дачу. Это они беспокоятся, им совсем не хочется, чтобы исчезновение Серпантинова связывали с их именем. Понимаете?

— Нет, не понимаю. Так Алексей Вадимович действительно продал дачу? Как же я теперь буду жить? Вдруг он не вернется? И где деньги? Дача стоила дорого.

— Он должен был встретиться с покупателями, то ли там нужна была какая-то подпись, то ли они договорились отметить покупку, не вникала, но Алексей Вадимович не пришел.

— Как же я теперь буду жить?.. — вернулась на круги своя Людмила Ивановна, и Пономаренко поняла, что дальнейший разговор бесполезен.

Инна понятия не имела, где искать Серпантинова, и вот теперь неожиданно появилась ниточка. Папка с надписью «Серпантинов Ал.» валялась в урне. Инне очень хотелось запустить туда руку, вытащить документы и тут же, не отходя от «кассы», изучить.

Она осмотрелась.

Алехандро с Сергеем Анатольевичем надирались абсентом и оживленно разговаривали. Одно из двух: или «травили» друг другу анекдоты, или обсуждали баб. Они уже в упор не видели ни Пономаренко, ни урны.

Женщины тихо шушукались и явно выясняли отношения. Обстановка в той стороне накалялась, потому как амплитуда жестов увеличивалась. Инна подошла к урне совсем близко. Протяни руку — и…

— Вам помочь? — услышала она.

Инна быстро выпрямилась. Рядом стоял мужчина. Инне захотелось протереть глаза. Она и узнавала его, и не узнавала.

— Вы… ты… Роман? Ты как здесь оказался?

— Работаю в охране. Учтите, мы с вами незнакомы.

— Поняла. Мне нужна вон та папка, — сообразила Инна.

— Мне тоже.

— Значит, так: я упущу туда губную помаду, а ты мне будешь помогать.

Инна достала косметичку и начала старательно подкрашивать губы, а потом ловко выронила тюбик прямо в урну.

Охранник был вежлив и тут же пришел на помощь гостье. Гостья же неуклюже топталась рядом и старательно прикрывала своим задом манипуляции охранника. В результате урна опустела ровно настолько, насколько было задумано. А сумочки Пономаренко всегда носила вместительные. Так что папка там скрылась легко.

— Я тебе завтра позвоню, — вместо «спасибо» сказала Инна и удалилась.

До ближайшего угла она шла спокойно. Потом дамочке будто вожжа попала под хвост. По крайней мере, так показалось прохожим. Она взбрыкнула и понеслась. В первом попавшемся кафе перед самым носом какого-то растяпы плюхнулась на стул, оставив его без места. Не обращая внимания на его недовольный вид, лихорадочно раскрыла папку. Щщас!

Папка была девственно пуста. А что она хотела? Чтоб ей на блюдечке выложили адрес, где находится Серпантинов, и фамилии похитителей в придачу?

— Мадам, вы заняли мой стул, — наконец решился высказать свои претензии растяпа. Он стоял с тарелкой пельменей в одной руке и пивом в другой и грозил и то и другое опрокинуть прямо на голову Пономаренко.

Инна продолжала тупо рассматривать пустую папку.

— Мадам, библиотека — более подходящее место для чтения.

— И все же он там был, — сообщила она голодному растяпе. Но это его не успокоило.

— У меня пельмени остынут, — возмутился он на все кафе.

— А у меня человек пропал, — поделилась она своим горем. Тот притих.

Инна освободила стул и пошла на работу, размышляя по дороге, куда делся Серпантинов, успел ли он стать жертвой розыгрыша и чем он заинтересовал Романа. Эти и еще множество других вопросов крутились в ее голове.

На работе сосредоточиться не удалось. Все в редакции непременно хотели узнать, как себя чувствует Пономаренко после розыгрыша. Причем физиономии у всех были «празднично-нарядные». Все намекали, какая Инна счастливая, и поясняли почему: «Ты же родилась заново», но сами рождаться по второму разу, судя по всему, не торопились.

Коллектив повеселился за ее счет на славу. Инна пожелала каждому такую же веселенькую жизнь и такие же сногсшибательные переживания. Она закрылась в кабинете и начала рассматривать папку повнимательней. Совершенно новая, без пятен, без потертостей, будто купили, написали фамилию и выбросили в урну.

Инна взяла канцелярский нож и даже поскребла буквы. Идиотский эксперимент ничего не дал. Но зачем же на папке написали «Серпантинов Ал.»? Пономаренко открыла стол и не глядя полезла в ящик за лупой. Она услышала странное шипение, скосила глаза, и по редакционному коридору разнесся ее вопль.

В кабинет набилась уйма народу, и все стали разбираться в причинах ужасных, леденящих кровь криков. Оказалось, что в ящик каким-то образом заполз обыкновенный уж. Как и положено, он «светил» желтыми пятнышками на голове и, сам ни жив ни мертв, старался забиться в дальний темный угол, подальше от наступающих на хвост и голову преследователей.

— Инна Владимировна, это же безобидный ужик, — уговаривал трясущуюся Пономаренко дизайнер Дима. Ему удалось отловить ужа, и тот безвольно повис у него на руках. — Смотрите, желтые пятнышки.

— Это он в лесу безобидное животное, а у меня в кабинете он самая настоящая машина для инфаркта.

— Пожалейте его, он сам в предынфарктном состоянии. Представляете, каково ему среди нас?

— Кто мне подбросил это чудовище? — спросила Инна недобрым голосом.

Все задались тем же вопросом. Действительно, каким образом уж оказался на девятом этаже редакции газеты «Криминал-экспресс», да еще в закрытом ящике стола? Ужик больше не казался таким безобидным.

— Я бы упала в обморок сразу, — высказалась секретарша Светочка. — Представляете, засовываешь руку в стол, а там тебя цап…

— Ужи не кусаются, — вступился за пресмыкающееся Дима.

— Все равно, холодное, скользкое и шевелится, ужас. Я теперь все время буду стол проверять.

— Да, проблема. И куда теперь его девать? Инна Владимировна, ему же больно в моих руках. Посмотрите, даже пятнышки побледнели, — взывал к жалости Дима.

— Да опустите его на пол, пусть ползет куда хочет. — Инна прокашлялась и продолжила: — Если никто не шутил, значит, будем считать, что он сам по себе тут появился.

— Да, Инночка, не иначе, влюбился он в вас, — грустно засмеялась Василиса Илларионовна, корректор. — Почти детективная история. Вполне в духе нашей газеты.

Зазвонил телефон, и Светочка машинально схватила трубку. Секретарша везде секретарша.

— Вас, Инна Владимировна, — растерянно возвестила она, — извините, я по привычке ответила.

Пономаренко взяла телефон и выразительно посмотрела на коллег. Те все поняли и ретировались из кабинета.

— Это Марина, Марина Сергеевна, я хочу вас предупредить по-дружески.

— Это насчет ужа? — спросила Инна.

— Какого ужа? — растерялась Марина. — Хотя его можно и так назвать, вы правы. — Потом она помолчала и добавила: — Нет, он гад ползучий. Так точнее.

— О ком это вы, Марина Сергеевна?

— Зовите меня просто Марина, можно Рина. Я хочу вас предупредить. Не знаю, чем вы так достали нашего Алехандро, но я случайно подслушала разговор. Речь шла о вас, и Алехандро сказал, что вы клюнули.

— На что я клюнула?

— Не знаю. Но голос у Алехандро был препротивный. Будьте осторожны, Инна. Вы не представляете, каким он может быть изобретательным.

— Кажется, представляю. — Инна посмотрела на несчастного ужа, который забился в угол за урну и сидел там тише воды, ниже травы.

— Я боюсь за вас. Он может любого довести до инфаркта.

— Вы не знаете, с кем он разговаривал?

— Увы, не знаю.

— Как вашего Алехандро зовут по-настоящему?

— Он с удовольствием отзывается на имя Алекс. Не думаете ли вы звонить ему сама?

— А почему бы и нет? У меня к нему вопросы накопились.

— О господи, он меня убьет, если догадается, кто его сдал. Не выдавайте, — взмолилась Марина.