Диана Кирсанова - Созвездие Девы, или Фортуна бьет наотмашь Страница 9

Я потерла глаза.

– Ладно, – добавила она через минуту, поднявшись с места и в очередной раз поплотнее завертываясь в простыню. – Давай уж собираться в контору. И причем поживее: клиентка уже через час придет, а нам еще ехать. Я первая в ванную, ладно?

И убежала, не дождавшись ответа.

Я вышла в комнату, чувствуя себя премерзко: после всего случившегося моя квартира казалась мне каким-то притоном. Пахло чужим парфюмом, чужим присутствием. Это было ужасно!

Заглянув в спальню, я увидела на кровати ком смятого постельного белья; к горлу подступила тошнота. Дав себе в сотый или даже уже в сто первый раз клятву, что больше я никогда не свяжусь ни с чем подобным, я подошла к окну, отдернула шторы и потянула на себя створку, физически ощущая необходимость свежего воздуха.

И тут, обернувшись от окна, я чуть не закричала от неожиданности! Солнце осветило всю комнату, и взгляд мой упал на стул, стоявший у стены напротив кровати. И на этом стуле были аккуратно развешены-разложены предметы мужского гардероба: кремовый пиджак, брюки, такой же жилет, рубашка, желтый шелковый галстук, ремень, трусы. Под стулом стояли добротные светлые туфли, в которые хозяин аккуратно вложил свернутые носки.

Это были вещи, принадлежащие альфонсу Владику!

Который, как уверяла Люська, бесследно исчез прямо из ее… то есть из моей постели незнамо когда!!

Хорошо, допустим, он ушел…

Но не мог же он уйти голым! Здесь что-то было не так, определенно, определенно что-то было не так!

Ничего не понимая, я кинулась обратно в гостиную, проверила кухню, туалет, дернула на себя ручку двери в ванную комнату. Там было не заперто; Люська беззаботно плескалась в душе и что-то напевала себе под нос.

Когда я ворвалась к ней за занавеску со своим сообщением, она вытаращила глаза и опустила руку со шлангом душа, так, что вода полилась на меня и на пол.

– Ка-ак ушел голый? Ты что?! Как голый? В каком смысле – голый?

– В смысле – без трусов! – отрезала я.

Подруга швырнула шланг в раковину и понеслась по коридору в спальню, шлепая по полу мокрыми пятками. Остановилась возле стула с одеждой и уставилась на него, словно какой-то удивительно непонятливый баран на какие-то потрясающе новые ворота:

– Офигеть! Вся одежда тут, ну совершенно вся! И ремень. И носки! Нет, ты только подумай, и носки тоже! – Носки ее почему-то особенно потрясли. – Что это значит, а?

– Ты меня спрашиваешь?

– А… а… Верка! Все твои вещи-ценности на месте, ты проверила?

– Нет!

– Давай, быстро!

Не так уж много в моем доме было вещей и ценностей, чтобы такая проверка заняла слишком много времени. Я еще раз прошлась по дому, заглянула в шкатулку на комоде, где лежали цепочка и обручальное кольцо, оставшиеся от той, прошлой жизни, заглянула в запрятанный между фотоальбомами конверт с невеликими моими сбережениями, подумав, открыла платяной шкаф и убедилась, что шуба и вся верхняя одежда тоже на месте.

– Нет, ничего не пропало, – доложила я Люське.

– Нет, ну я не понимаю! – Руки ее лихорадочно ощупывали чужую одежду. – Ой, Верка, смотри, тут и портмоне его… и в нем полно денег! Ладно, допустим на минуту, что Владик мог уйти без одежды – уж не знаю, шутки ради или еще зачем-то, – но уж деньги-то он бы нам точно не оставил! Тут и банковские карты, и кредитки! И паспорт! Нет, что-то не так!

– Дураку понятно, что не так! А как?

Люська посмотрела на меня, подумала и просто пожала плечами. Я сделала то же самое. А что нам еще оставалось?

– Ладно, – сказала я после паузы. – Что тут думать, когда все равно ничего не понятно. Будем надеяться, что твой король-любовник сегодня же объявится и все нам объяснит… а он именно так и должен поступить, если хоть немного дорожит своим кошельком… и своими трусами тоже. А пока нам не остается ничего другого, кроме как отправляться на работу. В конце концов, клиентка нас ждать не станет.

Переодевались мы в большой комнате, а красились в кухне – этот висевший на стуле костюм и туфли рядышком с ним отчего-то до дрожи пугали и меня, и Люську. Было просто страшно находиться там, словно в комнате незримо присутствовал покойник.

Знали бы мы тогда, насколько на самом деле окажемся правы!

Объяснения с клиенткой по поводу зря потраченных суток не состоялось: Мария Антоновна просто не пришла. Мы прождали ее до половины третьего, а встреча, как известно, была назначена на час дня.

Телефон ее тоже не отвечал.

Когда стало окончательно ясно, что ждать бесполезно, Люська устало откинулась в кресле и посмотрела на меня жалкими и больными глазами.

– Ну и денек сегодня, черт бы его побрал! Сначала от тебя уходит голый любовник, потом не приходит клиентка, ради которой ты, собственно говоря, с этим любовником переспала. Ну, какая баба это выдержит, скажи? Все, с меня хватит. Ты как хочешь, а я сегодня напьюсь!

– Это днем? В третьем-то часу?

– Ну, вечером. Сейчас, кстати, у нас еще одно дело. Должна прийти еще одна дама…

– Клиентка?

– Нет, не клиентка, но очень интересная штучка. Она нам вот так в работе пригодится, если, конечно, наша контора когда-нибудь сдвинется с мертвой точки, чего пока предсказать нельзя, если судить по сегодняшним успехам! Я хотела тебя познакомить…

При этих ее словах, словно дело происходило в театре или на экране телевизора, дверной колокольчик у входной двери звякнул, и эта дверь, открывшись, пропустила к нам необычайно рослую даму. Или девицу – смотря как взглянуть, на первый взгляд она была еще довольно молодой.

На ней были темные очки, ярко-красный короткий кожаный плащ, перехваченный на стройной талии поясом, и облегающие черные брюки, демонстрирующие удивительно длинные ноги. Стройность этих ног подчеркивали высокие замшевые сапоги, тоже сочного красного цвета. Еще когда она только вошла, я подумала, что эта одетая во все алое девица похожа на пожарную машину, или, если уж продолжать сравнение с машинами, скорее на дорогую иномарку вызывающе яркого цвета.

А когда Ада (так, вставая навстречу незнакомке, назвала ее Люська, она протянула ей руку прямо через стол и сказала: «Здравствуйте, Ада, очень рада вас видеть!»), кивнув и не подав Люське руки, уселась на стул для клиентов и грациозным жестом сняла с головы косынку и на плечи и спину ее янтарным потоком хлынули длинные, густые, медного цвета волосы, мне пришло в голову, что посетительницу эту никак нельзя сравнить с таким бездушным предметом, как машина, пусть даже и очень дорогая.

Было в ней что-то даже чересчур живое и теплое, но не завлекательно-любезное, как, к примеру, в самой Люське, а сильное, подвижное и быстрое.

Каждый ее жест не оставлял сомнения: Ада уверена, что она делает что-то красивое и нужное. Она даже темные очки сняла так, что всем нам стало понятно: именно в эту, а не в какую-то иную минуту, ей следует снять очки, а нам всем нужно сидеть и наблюдать, как именно она это делает.

И еще – сняв эти очки, девица сложила руки на коленях и неторопливо повернула к нам голову. В той выжидающей позе, в какой она теперь застыла, чувствовалась и еще одна ее уверенность – а именно, в том, что сейчас ей кто-то должен сообщить нечто до крайности интересное.

Словом, в Аде присутствовала какая-то непонятная для меня пока сила. Про себя я назвала ее женщиной с отрицательным обаянием. Именно с отрицательным, потому что с первого взгляда она мне совсем не понравилась. Я не люблю людей, которые слишком выделяются в обществе, ничем еще пока не доказав, что они действительно лучше и умнее, чем все остальные.

Впрочем, я, кажется, сразу же сказала о ней слишком много – гораздо больше, чем она в тот момент заслуживала. Может быть, потому, что впоследствии эта женщина очень многое перевернула во мне и в моей судьбе?

Но не будем забегать вперед.

– Здравствуйте, Ада, очень рада вас видеть, – еще раз сказала Люська.

Она все еще стояла у своего стола, видимо, растерявшись, когда Ада так свободно уселась, не подав ей руки и всего лишь царственно кивнув вместо полноценного приветствия.

– Добрый день. – Голос у нее был очень глубокий и низкий, хорошо поставленный. – Извините, что не подаю руки – я не люблю лишних прикосновений к кому или к чему бы то ни было. Не сочтите за обиду и примите за простой женский каприз. У вас, я уверена, тоже бывает что-нибудь подобное.

– Н-ну… Да… наверное… – Люська, казалось, смешалась окончательно. – Хорошо, что вы пришли, Ада, и так приятно, что буквально минута в минуту, без опозданий. Некоторые, знаете ли, любят опаздывать или вовсе не приходить в назначенный час, уж не знаю почему, наверное, чтобы придать себе значимость… впрочем, это неважно… У нас с компаньонкой – познакомьтесь, пожалуйста, это моя компаньонка, коллега и подруга, Вера Андросова, – как раз выдалось несколько свободных минут. И так хорошо, что вы пришли, я как раз хотела обсудить…