Марина Серова - Моя дорогая служанка Страница 9

Так, все это хорошо, юноша влюблен, но кто убил девушку? В принципе мог и сам Удовиченко-старший, тут Мельников прав. Застал с сыном и от ревности грохнул. Может, она решила остановить свой выбор на сынуле и объявила об этом отцу? А мог и сынок. Картина та же: застал возлюбленную с отцом и от ревности грохнул. А еще могла и сама мадам Удовиченко, мотив у нее более чем серьезный. И ее как женщину и мать можно понять: и муж, и сын бегают к одной и той же девке, как она выражается, спят с ней, а ей не хочется в сорок пять остаться одной. Столько вместе пройдено, столько всего нажито! Квартирка вон какая – конфетка, а не квартирка! Ее теперь что, делить? Да и в качестве своей снохи видеть эту воровку ей тоже вряд ли улыбалось: девица как-никак на шесть лет старше ее сыночка, да и репутация ее, прямо скажем, не очень… А так – грохнула эту тварь, и дело с концом! И муж теперь снова с ней, и сын сидит дома. Постепенно все забудется, он найдет себе достойную девушку…

Да, получается, от смерти этой Карины Маргарита Игоревна выиграла больше всех. И особой сложности здесь для нее не было: узнать, где живет соперница, проще простого, взять пистолет из сейфа тоже. Пришла и – ба-бах!… И не верю я, что полковник не научил все свое семейство палить из «макарова»!

Так, теперь бабушка. Пожалуй, из всей семейки она мне понравилась больше всех. Что можно сказать о ней? От гордости за внука бабушка не засветилась. Рассказывала о нем сдержанно, похоже, она умеет объективно оценивать своих родственников. Похвальное качество. И вообще она – умная женщина, тактичная, выдержанная. Еще бы – жена полковника! К событиям тоже относится объективно. Не рыдает, как ее дочь, по поводу ареста зятя и не заламывает руки, хотя любит его, это бесспорно. С Серафимой Аркадьевной вообще приятно иметь дело. Я не удивлюсь, если окажется, что она дворянского происхождения.

И все-таки что-то странное было в ее словах… Но что?..

Нет, пока не могу этого понять, просто интуитивно чувствую какое-то несоответствие чего-то чему-то… Впрочем, ладно, с бабушкой мы разберемся после. Сейчас нам позарез надо вытащить Удовиченко-старшего из «предвариловки». А для этого важно поговорить с ним самим. Вот когда я увижу его лично, я буду иметь о нем какое-то представление.

Итак, единственный вывод, который я для начала сделала, это то, что смерть домработницы более всего была выгодна моей клиентке. А если это действительно сделала она? В таком случае, наняв меня, мадам Удовиченко сильно рискует, ведь для того, чтобы освободить ее благоверного, я вынуждена буду найти настоящего убийцу, то есть отправить за решетку ее саму. И тем не менее она меня наняла… О чем это говорит? Дамочка уверена, что ей ничего не грозит? Возможно, возможно… А еще возможно, что она здесь действительно ни при чем.

Наразмышлявшись вдоволь таким образом, я отправилась принимать душ перед сном.

На другой день я прямо с утра отправилась к Мельникову в отделение. Он, как обычно, писал что-то, сидя за столом. Было ощущение, что он не покидал свое рабочее место со вчерашнего вечера. Меня так и подмывало сказать ему: «А ты почему еще не ложился?»

Я протиснулась на цыпочках в его кабинет; Мельников поднял на меня глаза:

– А, это ты, мать… Сейчас закончу…

Он снова опустил глаза в документ, ручка заскользила по бумаге. Я тихо присела на стул. Через несколько минут Андрей закончил писать, убрал бумагу в папку и посмотрел наконец на меня:

– Привет! Да я вот тут все с этими гребаными грабителями, черт бы их побрал!.. Представляешь: еще одна жертва нападения. Отняли сумочку, мобильник, сняли золотую цепочку и сережки… Или я тебе вчера говорил?.. Они меня уже достали, эти уроды! Чувствую, скоро я до них доберусь!

– Женщина жива?

– Да, лежит в больнице с проломленной головой. Но там только сотрясение. Врачи сказали, через неделю выпишут домой для долечивания… Так что, едем к твоему банкиру?

– Едем.

Через пару минут мы уже садились в мою машину.

Мы приехали на улицу Щенкова к серому мрачному зданию. Здесь находился изолятор временного содержания.

Мельников провел меня через КПП. Я только показала свое удостоверение частного детектива, а Андрей сказал:

– Это со мной…

Мы прошествовали по длинным мрачным коридорам, миновав несколько постов охраны, и вскоре вошли в допросную – маленькую комнатку с крохотным зарешеченным окном под самым потолком. В допросной стоял только стол и три стула. Мы с Андреем сели на эти стулья, прибитые к полу, и принялись ждать.

– Сейчас его приведут.

В это время зазвонил мобильник в кармане Андрея. Он достал его и включил:

– Что? Заболели?.. Понятно… Хорошо, допрос отменим.

Он выключил телефон и убрал его в карман.

– Адвокат Удовиченко заболел, – сказал Андрей, – просил перенести допрос.

– Андрюш, так чего лучше! Давай побеседуем с клиентом так, без протокола.

– Клиент! Это для тебя он клиент, а для меня – подозреваемый.

– Да как скажешь! Мне надо на него хоть посмотреть, а уж поговорить – вот так, до зарезу…

– Да ладно, говори. Зря, что ли, сюда тащились?!

– Ну, вот и хорошо! Сейчас он нам все расскажет, а я докажу, что убил не он.

– Тебе всегда хорошо! Но учти, мать: выпускать твоего клиента я пока не собираюсь. Как-никак пистолет у него дома был, в его сейфе. Он сам это сказал. Так что, эскюз ми, как говорят в Рязани, а банкир пока посидит у нас.

Андрей хлопнул по столу папкой, как бы давая понять, что дело это решенное раз и навсегда.

– Хорошо, Андрюшечка, я не против, пусть пока посидит, ему, кстати, полезно: не будет в следующий раз жене изменять. А я в ближайшие два дня докажу, что девушку убил не он, и вы все равно его отпустите. Спорим?

– Докажешь – отпустим. Не докажешь – не отпустим… А спорить с тобой я не буду: денег на коньяк жалко. Вот разве что с премии…

– За раскрытое дело! Точно! Андрюш, давай, быстренько раскрываем, банкира отпускаем и идем с тобой в ресторан. Закажем ведро шампанского и тазик черной икры! Скромненько и со вкусом…

– Весело живешь, мать! Даже завидно…

– А какой смысл унывать?!

В это время открылась дверь, и в ее проеме показался мужчина лет пятидесяти, высокий, приятной наружности. Он был в тренировочном костюме и кроссовках. Его красивые волосы темно-русого цвета были тщательно зачесаны назад. Руки он держал за спиной. Мужчина был лишь слегка полноват и для своих лет выглядел довольно неплохо. На лицо он был, я бы даже сказала, весьма симпатичным. Я тут же представила себе его в костюме-тройке с галстуком в шикарном кабинете коммерческого банка. Наверное, он сидел там за огромным столом размером с мою кухню, и секретарша, восемнадцатилетняя худосочная цыпочка, подавала ему кофе.

Конвойный завел мужчину в допросную, а сам остался за дверью, плотно закрыв ее и щелкнув засовом.

– Здравствуйте, гражданин Удовиченко! – сказал Андрей, указав на стул. – Проходите, присаживайтесь.

Виталий Яковлевич поздоровался с нами и сел на указанный стул. Он успел окинуть меня удивленным взглядом и несколько насторожиться.

– Мне только что звонил ваш адвокат, – продолжал Андрей, – он заболел и просил перенести допрос. Но я хочу предложить вам поговорить с частным детективом Татьяной Ивановой. Ваша супруга наняла ее и поручила… помочь следствию. Вы не возражаете против беседы с ней?

– Что? Частный детектив?.. Нет, я не возражаю. Тем более Рита наняла… Только это как-то неожиданно…

– Ну, это ничего! Говорите тут, я пока перекурю.

Мельников встал и подошел к двери. Он нажал кнопку звонка, находившегося тут же, и конвойный выпустил его.

Мы с Удовиченко-старшим тут же посмотрели друг на друга.

– Татьяна, а вы правда частный детектив? – спросил он.

Я достала удостоверение и показала ему. Он кивнул.

– Маргарита Игоревна наняла меня. Она не верит в вашу виновность и очень хочет освободить вас.

– Рита, Рита… – Удовиченко на пару секунд закрыл глаза и покачал головой. – Как я виноват перед ней!..

– Виталий Яковлевич, сейчас, извините, не время посыпать голову пеплом и каяться в грехах. У нас с вами совсем немного времени, так что не будем терять его понапрасну…

– А вы в самом деле можете помочь мне? Адвокат сказал…

Я перебила его:

– Давайте для начала выясним с вами один очень важный момент…

Он опустил голову:

– Я понимаю, что заслуженно вляпался в это, извините, дерьмо.

– Так где же вы были в тот злополучный день, Виталий Яковлевич?

– А вы все знаете? То, что произошло, из-за чего я здесь…

– Я знаю многое, но этого не достаточно, чтобы вытащить вас отсюда. Так где вы были в момент убийства Карины Овсепян?

– Мне стыдно сознаться в этом…

– Настолько стыдно, что вы готовы пойти по «огнестрельной» статье? Это серьезный срок, предупреждаю вас. Из тюрьмы вы выйдете дряхлым стариком… Ну, если вообще выйдете… Так что внуков своих вы, в лучшем случае, увидите уже взрослыми… Если вообще увидите.