Илья Шульман - Человека преследует тень Страница 9

— Понимаю, а смекнуть не могу. Что же мне делать?

— Хочешь оказать нам большую услугу?

— Ой, да вы еще спрашиваете!

— Не сдрейфишь?

— Не заробею! Все сделаю, честное комсомольское!

Ну, тогда слушай внимательно…

На столе у Ильичева лежал большой список Лопае- вых. «От кого же из них получил кирпичный мастер денежный перевод?» — размышлял Дмитрий. В обратном адресе значилось: «Лопаев Григорий Николаевич, Ленинград, Главный почтамт. До востребования».

В Ленинграде Григориев Николаевичей Лопаевых оказалось несколько десятков, в Москве — еще больше. Как вот тут найти нужного Лопаева? А найти его. следовало непременнно, в этом Дмитрий не сомневался.

— Опять не тот! — огорченно зачеркнул Доронов еще одну фамилию. — Год рождения 1921-й, демобилизовался из армии и вернулся в Ленинград неделю назад. Не подходит.

— Очень хорошо, — подхватил Ильичев. — Как у Ильфа и Петрова: «Наши шансы увеличились. Заседание продолжается…»

И они вновь углубились в документы.

— Этот! — уверенно выпалил Доронов, зачеркнув еще десяток фамилий. — Лопаев Григорий Николаевич, инженер-геолог. Работал в наших краях, прописался в Ленинграде год назад. Он!

— Может быть, но список будем смотреть до конца. Отложи его материалы в сторону.

Когда изучение списка было закончено, Ильичев приказал:

— Отправляй немедленно срочные запросы в областное управление внутренних дел, во все районные отделы области… Ленинград и Москву. Нам необходимы все данные, какие есть. Не забудь запросить предприятия, где работал Лопаев. Со всеми сведениями — ко мне!

Сведения начали поступать на другой день.

Ильичев с получением каждой новой бумажки все более мрачнел.

С прииска, где Лопаев несколько лет проработал начальником драги, пришла самая лучшая аттестация: «Волевой, опытный инженер-геолог, умелый организатор. Награжден грамотами за перевыполнение плана добычи золота…»

Администрация другого прииска сообщила, что Лопаев в бытность свою начальником участка проявил себя своевольным руководителем, грубил рабочим, что, однако, не мешало, его участку быть лучшим на прииске.

Все остальные служебные характеристики ничем не отличались от этих.

— Если по физиономии судить, — рассуждал Доронов, вертя в руках фотографию Лопаева, — то его впору министром назначать. Выгодная внешность. Странно, чтоб такой пошел на преступление. Зарабатывали с женой много, квартиру в Ленинграде сохранили. Сын в академии учится. Пенсию должен получить. Непонятно, что еще человеку нужно?

— Все это так, — резонно заметил Ильичев, — но заняться им надо. Мало ли какие мотивы могут тут быть!

На столе требовательно зазвонил телефон.

— Капитан Ильичев слушает!

Видимо, сообщали что-то очень важное, так как лицо Дмитрия посуровело, а пальцы левой руки стали что-то машинально выстукивать по столу.

— Спасибо, спасибо, дорогой! На чай приедем обязательно. А ты уж там встречай гостя получше!

Ильичев положил трубку на рычаг и, повернувшись к Доронову, сказал:

— Только что самолетом из Ленинграда прилетел инженер-геолог Лопаев…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Приисковый врач разрешил молодому старателю Павлу Алешкину выйти на работу.

— Только смотри, первые дни на левую руку сильно не нажимай, а то опять на бюллетень посажу! — пригрозил он.

Прыгая через ступеньки, Павел одним духом спустился вниз, на главную и единственную улицу поселка, и широко зашагал к конторе.

— Здоров, как бугай, — весело сообщил он в отделе кадров, сдавая больничный лист. — Утром подамся в тайгу, к своим ребятам! Небось они меня уже и с довольствия сняли.

Не шути, — строго посмотрел поверх очков начальник отдела кадров. — Ты болел, а они от твоего имени золото сдавали.

— Ну?

— Вот тебе и «ну», — довольно передразнил Павла пожилой кадровик.

Ждать утра Павел не стал.

Прямо из конторы зашагал узкой тропой к распадку, где трудились товарищи. Отбиваясь от мошки, он прыгал по набухшим кочкам, не выбирая брода, зачерпывая голенищами холодную воду, переходил ручьи. На вершине перевала осмотрелся и быстро побежал вниз по узкой тропке, змейкой уходившей к шумному горному потоку.

Он шел уже третий час. Вот-вот впереди покажутся пирамиды пустой породы, а там до участка рукой подать. Уже и зимовье видно у подножия заросшей сопки. От него до места два километра…

Внезапно на пути зашевелились, закачались темнозеленые мохнатые ветки стланика, хрустнул сучок, и перед Павлом вырос высокий человек с длинными руками и большой головой.

— Не оглядывайся, там тоже свои, — громко сказал человек. — Садись, толковать будем.

Павел послушно сел на валежину.

— Ну, одумался? Рука-то прошла?

— Прошла, на работу иду…

— Работа погодит. Слушай, последний раз говорю. 8 субботу принесешь мне золото. Плачу хорошо, вдвое против кассы. Все не приноси. В кассу сдавай часть, будто все как надо. Рассчитываюсь сразу. А не принесешь золото или пикнешь кому, тоже… сразу. Теперь знаешь, что я зря не говорю.

Павел молчал, настороженно поглядывая на этого страшного человека.

— Что не понял, спрашивай. Не увидимся долго. А пока вот тебе бумага, карандаш, пиши: я, такой-то, получил авансом за золото, которое покупает у меня Николай Свеча… Да-да, Николай Свеча… пятьсот рублей…

Павел писал медленно, никуда, кроме бумаги, не глядя. Пальцы слушались плохо, карандаш два раза ломался. 4

— А за то, что ты мне тогда съездил малость, я про- тцаю. Квиты мы… А смелых я люблю!

Павел поднял голову, хотел встать, но Свеча сунул руку в карман:

— Не дури! А то я из тебя мигом отбивную сделаю!

Я ничего… Просто так…

— То-то! Это первый раз ты как дикая лошадь. Потом пообвыкнешь, еще друзьями будем!

Свеча внимательно прочитал написанную Павлом бумажку и сунул ее в карман.

— А песочек, который для меня отложишь, с собой не носи! С золотом недалеко и до беды… Я сам тебе скажу, куда принести. Ну, бери деньги. Не бойся, они настоящие!

Павел медленно запихнул мятые кредитки в карман и, буркнув на прощание что-то невразумительное, двинулся дальше.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мысль, что он попал в лапы опытного авантюриста, уже не угнетала Лопаева. Главное, он опять имел много денег. И Лопаев тратил их, не считая и не задумываясь о возможном возмездии. Он «кочевал из одного ресторана в другой, ездил в компании сомнительных парней и девиц за город, поражал шоферов такси щедрыми «чаевыми».

— На Севере сто рублей — не деньги, — привычно говорил он, замечая при этом алчный блеск в глазах своих накрашенных попутчиц.

Правда, случались и неприятности. Стоило ему однажды пригласить в ресторан «Поплавок» двух девушек, судя 'по всему студенток, как они мгновенно (возмутились и свернули в первую же аллею Кировских островов.

Потом немолодая скромная женщина с печальными глазами, которая после спектакля в театре эстрады согласилась подъехать с ним до дому на такси, остановила машину и вышла на безлюдной набережной Мойки, едва он попытался положить ей голову на плечо.

После этого Лопаев стал остерегаться незнакомых к все чаще ездил с Полевым в старый деревянный дом, где им всегда одинаково ласково улыбались и хозяйка квартиры и ее дочери.

Один раз они застали там прилизанного черноволосого юношу с мягкими кошачьими повадками.

Он любезно поздоровался с Лопаевым, но опасливо взглянул на Полева, который был явно недоволен этой встречей.

— Адика надо пожалеть, — засуетилась хозяйка. — Он, бедненький, провалил сегодня экзамен, его могут исключить из института.

— О-о.! — закатил глаза Адик, и девицы наперебой стали тянуть его танцевать.

«Из молодых, да ранний! — зло подумал Лопаев, наблюдая, как тот обхаживал мать и пренебрежительно смотрел на дочерей. Этому не до гранита наук».

Когда после выпитого коньяка Лопаев почувствовал привычное безразличие ко всему происходящему, он услышал, как Поле© тихо сказал юноше с прической Тарзана: «Тебе здесь делать нечего!» Тот сразу встал, перецеловал всем женщинам ручки, объясняя при этом, что его ждет «маман» и что он должен готовиться к экзаменам. От дверей он мило улыбнулся Лопаеву и посла л всем несколько воздушных поцелуев…