Доминик Сильвен - Тайна улицы Дезир Страница 9

Ворвавшись в крытый переход, ветер принес хорошо знакомые запахи, среди которых выделялся аромат карри. «Красавицы» были единственным в своем роде заведением в сердце улицы, напичканной индийскими ресторанами. Несмотря на сквозняк, Лола помедлила, изучая выставленное снаружи меню. Овощи, фрукты, сосиски, говядина, дикая утка, десерты… Однако десерты Лолу Жост никогда не интересовали. Она обожала соленое и спиртное.

Сквозь витрину она разглядела Эдуарда, сына продавца газет. На нем был большой черный фартук, и он прислуживал вместо Хлои и Хадиджи. Учась в школе гостиничного бизнеса, этот паренек регулярно подрабатывал у Максима. Из этого следовало, что жандармерия и в самом деле задержала девушек. Ну что ж, они от этого не умрут, а у Хадиджи только прибавится вдохновения для прослушиваний. То, что нас не убивает, придает нам сил, и все такое прочее.

Лола узнала нескольких завсегдатаев и среди них — высокую нескладную блондинку с коротко, как у борца, стриженными волосами и американским акцентом. Эта девушка тоже любила сей маленький бастион. Лола подозревала, что ей здесь нравится не только еда; ее маневры с Максимом не ускользнули от внимания бывшего офицера полиции. Девушка тайком пожирала его глазами, когда он, оставив кухню, шел пообщаться со своими посетителями. Максим Дюшан, несмотря на свой маленький рост, всегда имел успех у женщин. От этого лица воина, вернувшегося издалека, но хранящего какую-то тайну, от этого неуловимого взгляда невозможно было оторваться.

Эдуард проводил ее на обычное место, к тому столику, за которым она так часто сидела с Туссеном. Сев лицом к зеркалу, глядя в которое она могла беспрепятственно наблюдать за посетителями, Лола отметила, что она похожа на кашалота-неудачника. Одутловатое лицо, обрамленное седыми по-старушечьи уложенными волосами, одежда 50-52-го размера, в зависимости от марки. Так бывало всегда, когда приходил и хлопал дверью призрак Туссена Киджо.

— Что за мерзкая погода, мадам Жост! Приход к нам был смелым поступком с вашей стороны.

— Не надо все время жаловаться, мой мальчик. В девятьсот десятом году Сена поднялась на шесть метров. Вода дошла до усов зуава на мосту Альма. Крысы, которым посчастливилось не утонуть, вовсю разгуливали по ресторанам. По сравнению с этим сейчас все замечательно.

— Сегодня утром по радио сказали, что все это может повториться.

— Вот тогда и будем горевать, Эдуард. А пока принеси-ка мне сосиску с картошкой и бокал домашнего красного вина. И предупреди Максима, что я хотела бы сказать ему пару слов, когда у него выдастся минутка. Ясно?

— Ясно, мадам Жост.

Сосиска была вкусной, картошка тоже, а когда из бокала Лолы исчезла последняя капля домашнего вина, Максим Дюшан подошел к ее столу, сел и минуту смотрел на нее, ничего не говоря. Это ему удавалось блестяще.

— Привет, Максим, — сказала она, потому что пришла пора разрушить чары и вернуться к реальности.

— Привет, Лола.

— Встав сегодня утром, я вспомнила, что мое настоящее имя — Мария-Тереза и что мне сто двадцать лет.

— Я отказываюсь звать тебя Марией-Терезой. Для меня ты всегда будешь Лолой.

— Ладно, — согласилась Лола. — Но я хочу пить.

Максим поднял руку, подзывая Эдуарда, и начертил в воздухе какой-то каббалистический знак. Пока не принесли вино, оба молчали. Максим знал, что Лола думает о Туссене Киджо, но у него было достаточно такта, чтобы не называть его имени вслух; он ждал, пока она сделает это сама. Что же до Лолы, то она не имела ни малейшего желания вспоминать Туссена. Она выдержала паузу, а потом открыла новую пачку сигарет, не предложив Максиму. Курение не входило в число его пороков.

— Кто та стриженая девушка, похожая на древнего викинга?

— Высокая блондинка в матросском пуловере?

— Да.

— Ингрид Дизель, массажистка с Пассаж-дю-Дезир.

— Целая программа.

— Тайский, шиацу, балинезийский массаж.

— Что это за хрень?

— Она делает все виды массажа.

— А ты пробовал?

— Да, Лола.

— И тебе понравилось, Максим?

— Очень.

— Как ты с ней познакомился?

— В гимнастическом клубе на улице Птит-Экюри. У нее необыкновенный характер. Она никогда не пропускает тренировок.

Лола опустошила свой стакан, Максим — свой, после чего наполнил их снова. Лола отметила, что это было именно то, чего она от него ждала. Чтобы он подал ей вина и выпил с нею. Чтобы не говорил ей, что она слишком много курит. Чтобы слушал, как она говорит, или молчал вместе с ней. Чтобы он рассказал ей, что у него на сердце, или не рассказывал ничего. С Максимом всегда чувствуешь себя свободно. Сегодня, вечером в понедельник, Максиму хотелось поговорить, и он сказал:

— Ты, конечно, знаешь, что Хадиджу и Хлою задержали?

— Знаю.

И стал говорить о девушках, а она слушала. Он рассказал о Хлое, у которой были проблемы с весом, и это заставляло ее искать утешения в игре на виолончели или в общении по Интернету. О Хадидже, храбром маленьком солдате, у которой, — он в этом уверен, — сил хватит на двоих. И все-таки для таких молоденьких девушек это слишком жестокое испытание. Хлоя, Хадиджа и Ванесса, три неразлучных подруги, познакомились еще в колледже. Хлоя умирает от ужаса. Хадиджа хорохорится, но что толку? Они не имеют ни малейшего представления, кто мог напасть на их подругу. Одно из двух: либо Ванесса сама открыла дверь убийце, либо у него были ключи. Это все, что смогли рассказать Хлоя и Хадиджа, а полиция в лице маленького ограниченного комиссара сочла это недостаточным.

— Я делаю все, чтобы ободрить их. Однако это дело дурно пахнет. Убийца отрезал ей ноги.

— Я знаю, мой бывший коллега ввел меня в курс дела.

— Сегодня утром этого в прессе не было.

— Естественно. Груссе хочет, чтобы убийца знал обо всем этом больше, чем общественность, тогда ему можно будет расставить ловушку во время допросов.

— А представь себе, что мы имеем дело с сумасшедшим, который захочет сделать то же самое с Хадиджей или Хлоей. Так же думает и лейтенант Бартельми. А ты веришь в эту теорию?

— Я ни во что не верю. Тем более что я уже не работаю в полиции, не забывай об этом.

Голос Лолы прозвучал печальнее, чем ей хотелось. Поэтому она улыбнулась. Максим побарабанил пальцами по столу и насмешливо сказал:

— Знаешь, что тебе не помешало бы?

— Не имею ни малейшего представления.

— Хорошая консультация у Антуана.

— Кто это?

— Завсегдатай «Красавиц» и психиатр Хлои. Может быть, сходив к нему и полежав на его диване, ты почувствуешь себя лучше. А его пса зовут Зигмунд.

— Не может быть!

— Может. Кроме того, Антуан — очень интересный тип. Ты знаешь, почему психиатры укладывают пациента на диван, а сами устраиваются позади него?

— Чтобы иметь возможность отдыхать время от времени?

— Не угадала, Лола. Пациент более откровенен, когда видит перед собой пустоту, то есть самого себя.

— Ты полагаешь, это действует ободряюще?

— Думаю, стоит для начала принять эту пустоту.

Поговорив с Максимом, Лола почувствовала себя лучше и вернулась к пазлу. Сегодня вечером она налегала на домашнее вино, но ей все было нипочем; это только поможет ей заснуть. Когда в дверь позвонили, она подумала, что это Бартельми, и ворча встала. Однако, посмотрев в глазок, она увидела лишь Ингрид Дизель, массажистку на все руки. Лола взглянула на часы: 22:35. И все-таки она открыла нахалке — та улыбалась так, как будто хотела попросить о чем-то весьма непростом. Лола молча смотрела на нее. В свое время такой прием многих заставлял нервничать.

— Мадам Лола Жост?

— Кому как…

— Меня зовут Ингрид Дизель. Я от Максима Дюшана, из «Красавиц».

— Да-да, я знаю Максима. И что?

— Можно войти?

Лола впустила ее, не скрывая, впрочем, своего недовольства по этому поводу. Девушка-борец пробормотала извинения, сняла туфли, чтобы не запачкать ковер — хороший знак — и развалилась на диване. Не такой уж хороший знак. На ней были серо-голубые носки, полинявшие джинсы и полосатый полувер, который она без лишних церемоний сняла, пожаловавшись, что в нем жарко. Лола увидела перед собой девушку в майке со смелой татуировкой на плече. Она закурила, предложив сигарету своей гостье (впрочем, та отказалась), уселась в свое любимое кресло и крепче запахнула на себе халат.

— Максим сказал мне, что вы работали в полиции.

— Это было еще до вашего рождения. На Земле как раз собирались воцариться динозавры.

— Но мне уже за тридцать.

— А можно узнать, что привело вас, Ингрид Дизель, ко мне в этот поздний час?

— Но ведь еще нет и одиннадцати. Дело вот в чем. Я живу на Пассаж-дю-Дезир, в том доме, где Ванессу Ринже…

— Да, я в курсе.

— Ваши коллеги первый раз допрашивали меня дома. Я не могла сказать о своих соседках ничего плохого. Когда я увидела, что их увозят в комиссариат, то поехала следом. Оказавшись на месте, я пыталась отстаивать их интересы, но один из ваших коллег повел себя весьма нелюбезно.