Дик Фрэнсис - Дьявольский коктейль Страница 9

- Ну да. Здешние лошади тети Нериссы выступают не сказать чтобы блестяще. Точнее, хуже некуда.

Он снова весело улыбнулся:

- На вашем месте я не стал бы ставить на номер восьмой в четвертой скачке, если хотите умереть богатым.

- Спасибо, - сказал я. - Она мне говорила, что они показывают не очень хорошие результаты.

- Ну еще бы! Честно говоря, они не пришли бы первыми, даже если бы вы дали им десять минут форы и стреножили всех соперников.

- А вы случайно не знаете, в чем причина?

- Понятия не имею! - Данило пожал плечами. - Гревилл просто сам не свой из-за этого. Говорит, с ним такого отродясь не бывало.

- А это не может быть вирус какой-нибудь? - предположил я.

- Не может. Иначе все прочие лошади заболели бы тоже. Мы это уже сто раз обсуждали, понимаете? Гревилл только руками разводит.

- Я хотел бы с ним встретиться, - заметил я как бы между прочим.

- Ага. То есть да, конечно. Только слушайте, чего мы тут стоим на ветру? Давайте куда-нибудь прогуляемся и выпьем по кружечке пивка или чего-нибудь такого. Сейчас у Гревилла скачка, но потом он с удовольствием с нами встретится.

- Ладно, - согласился я, и мы пошли пить пиво.

Данило был прав: дул холодный южный ветер, а до весны было еще далеко.

Данило было на вид лет двадцать. Ярко-голубые глаза, светло-русые ресницы, безупречные калифорнийские зубы. У него был вид мальчишки, которого еще не затронули тяготы жизни, необязательно испорченного, но привыкшего получать от жизни слишком много.

Данило сказал, что учится в университете Беркли, изучает политологию, и ему остался год до выпуска.

- На следующее лето покончу с колледжем…

- А что вы собираетесь делать потом? - спросил я, чтобы поддержать разговор.

Голубые глаза задорно блеснули.

- А, не знаю! Наверно, надо найти себе какое-нибудь занятие, но пока как-то ничего не придумывается…

«Ну да, - подумал я, - что-нибудь да подвернется… Хотя золотым мальчикам вроде Данило обычно подворачивается что-нибудь приличное».

Мы вместе посмотрели следующую скачку. Лошадь Гревилла пришла третьей, проиграв совсем немного.

- Вот зараза! - вздохнул Данило. - Еще бы чуть-чуть…

- Много проиграли? - сочувственно спросил я.

- Да нет, вроде не очень. Всего несколько рандов.

Курс ранда был без чего-то два за фунт стерлингов или чуть больше одного за доллар. Так что вряд ли Данило разорится.

Мы спустились с трибун и пошли к загону, где расседлывают лошадей.

- Знаете что? - сказал Данило. - Вы совсем не такой, каким я вас представлял.

- То есть? - улыбнулся я.

- Ну, понимаете… Я думал, что такой знаменитый актер, можно сказать звезда, будет, как бы это сказать, представительнее, что ли…

- В жизни звезды экрана выглядят достаточно тускло.

Данило посмотрел на меня с подозрением. Но я вовсе не шутил. Я говорил серьезно. Сам Данило бросался в глаза куда сильнее меня. Конечно, я был на пару дюймов повыше и на пару дюймов пошире в плечах, но тут дело не в росте.

Человек, обхаживавший лошадь, которая пришла третьей, тщательно осматривавший ей ноги и оглаживавший круп, был высоким, кряжистым, с недовольным выражением лица.

- Да, это и есть Гревилл, - кивнул Данило, проследив направление моего взгляда.

Тренер бросил несколько слов женщине, про которую Данило сказал, что это владелица лошади. Насколько я мог разобрать с расстояния двадцати футов, тон тренера был резким и отнюдь не примирительным. Я знал, что, если тренер желает сохранить душевное здоровье, ему следует обрасти толстой шкурой: постоянно извиняться и оправдываться перед владельцами, чьи лошади проигрывают, невозможно. Надо дать людям понять, что лошадь может быть прекрасно ухожена и натренирована и все же найдется другая, которая окажется более резвой. Но Гревилл Аркнольд держался просто по-хамски.

Вскоре лошадей увели, и толпа начала редеть. Аркнольд, поджав губы и упрямо вскинув голову, слушал то, что говорила ему владелица. Со стороны казалось, что женщина извиняется. Наконец она замолчала. Аркнольд не сказал в ответ ничего утешительного. Женщина пожала плечами, медленно развернулась и побрела прочь.

Аркнольд поднял глаза - и взгляд его упал на Данило. Он вопросительно вскинул брови. Данило чуть заметно кивнул в мою сторону - и Аркнольд переключил внимание на меня.

Медленно оценил. И только потом подошел.

Данило представил нас друг другу с таким видом, словно мы должны быть очень рады знакомству.

Гревилл Аркнольд мне не понравился, ни тогда, ни потом. Но со мной он был довольно любезен: улыбнулся, пожал руку, сказал, что приятно познакомиться и что миссис Кейвси прислала телеграмму, где говорилось, что я, возможно, приеду на скачки и чтобы он обо мне позаботился.

У него был характерный южноафриканский выговор. Потом я узнал, что он, как и многие южноафриканцы, одинаково хорошо владеет и английским, и африкаанс, и зулусским. Лицо Аркнольда казалось слепленным из грубых кусков мяса, а губы, наоборот, были очень тонкими. На подбородке и на шее виднелись шрамики от старых прыщей, под носом топоршились колючие рыжеватые усы. Он улыбался и говорил приветливо, но глаза у него оставались холодными.

- Ваша лошадь бежала совсем неплохо, - заметил я для поддержания разговора.

Недавний гнев тут же вспыхнул в нем снова.

- Эта глупая баба настояла, чтобы конь выступал сегодня, хотя я хотел выставить его в субботу! В прошлую субботу у него была тяжелая скачка в Турффонтейне, ему нужно было отдохнуть еще дня три!

- Мне показалось, что она извинялась, - заметил я.

- Ja*. Извинялась, конечно. Да поздно. Раньше надо было думать. А жеребчик-то хороший, в субботу он бы выиграл. Глупо получилось. Вообще владельцам всегда следует делать то, что говорит тренер. Они ведь нам платят за то, что мы в лошадях разбираемся, разве не так? Вот и слушались бы специалистов!

* Да (афр.).

Я неопределенно улыбнулся. Сам будучи владельцем лошади - хотя мой конь был всего лишь средненьким мерином-стиплером, - я не мог согласиться с ним насчет «всегда». Иногда, даже чаще всего. Но не всегда. Я знал по крайней мере одного победителя Большого национального, который вообще не вышел бы на старт, если бы владелец послушался тренера.

- Я вижу, в четвертой скачке участвует лошадь миссис Кейвси, - сказал я.

Решительное выражение его лица сменилось хмурым.

- Ja, - сказал Аркнольд. - Наверно, она вам говорила, что ее лошади выступают не блестяще.

- Да, - кивнул я. - И что вы понятия не имеете, почему.

Аркнольд покачал головой:

- Ничего не понимаю! Ухаживают за ними так же, как и за всеми прочими. Тот же корм, те же нагрузки, все то же самое. Они не больны. Я их несколько раз ветеринару показывал. Неприятно. Очень неприятно.

- Ну да, еще бы! - сочувственно кивнул я.

- А тесты на допинг! - воскликнул он. - Мы этих тестов, наверно, сотню сделали! И результат каждый раз был отрицательным.

- А как они выглядят? - поинтересовался я. - Я хочу сказать, можно ли ожидать от них хороших результатов, судя по внешнему виду?

- Сами увидите, - пожал плечами Аркнольд. - То есть я, конечно, не знаю, насколько вы разбираетесь в лошадях…

- Должно быть, неплохо, - вмешался Данило. - В конце концов, ни для кого не секрет, что его старик был конюхом.

- Вот как? - сказал Аркнольд. - Тогда вам, наверно, будет интересно посмотреть конюшни? Может, чего посоветуете насчет лошадей миссис Кейвси, кто знает.

Судя по его ироничному тону, он считал это невозможным. Одно из двух: либо он действительно не знает, что с лошадьми, либо знает, но абсолютно уверен, что я ни до чего не докопаюсь.

- Да, я бы с удовольствием побывал у вас на конюшне, - сказал я.

- Хорошо, побываете. Как насчет завтрашнего вечера? Приезжайте к вечернему обходу, в половине пятого.

Я кивнул.

- Ну, договорились. А ты, Данило, хочешь приехать?

- С удовольствием, Гревилл.

Данило сказал, что сам заедет за мной в «Игуана-Рок».

Чинк, лошадь Нериссы, участвовавший в четвертой скачке, в паддоке смотрелся совсем неплохо. Здоровый блеск шерсти, крепкие мышцы. Он выглядел не очень мощным, но у него были умные глаза и сильные, хорошо поставленные плечи. Портия, сестра Нериссы, приобрела его годовиком и выложила за него двадцать пять тысяч рандов - за родословную. Он выиграл только одну скачку, самую первую, в апреле этого года.

- Ну, Линк, как он вам? - спросил Данило, привалившись к ограде паддока.

- Выглядит неплохо, - сказал я.

Чинка водили под уздцы двое конюхов, по одному с каждой стороны. Охрана у Аркнольда налажена неплохо…

Из-за прямых бабок мне трудно было определить, насколько пружинист шаг у Чинка. Все здешние лошади выглядели так, словно они ходят на цыпочках. Наверное, это из-за того, что им с рождения приходится бегать по жесткой сухой земле. По крайней мере, по дороге на старт Чинк бежал рысью не менее уверенно, чем все прочие, и из стартовой кабинки он вылетел наравне со всеми. Я следил за каждым его шагом в цейсовский бинокль с пятидесятикратным увеличением.