Ольга Лаврова - Мафия Страница 9

- А вы проверку на это не делаете?

- Милиция шутит! У каждого, кто упал на улице?

- Понятно... А ведется регистрация, кто получил тело для похорон?

Патологоанатом потешается:

- У нас, батенька, покойников не крадут! Единственное место, где нет хищений и пересортицы!

Дежурная часть МУРа, куда поступают донесения от патрульных машин и районных отделов угрозыска. За одним из пультов работает Сажин.

Появляется Курков, отыскивает его взглядом и подходит. По тому, как они здороваются, чувствуется, что не виделись несколько дней. Курков что-то рассказывает, Сажин слушает, переспрашивает, потом отводит приятеля в угол зала, где сигналы вызова и ответы дежурных не так мешают разговаривать.

- Кто, по-твоему, взял тело? - блестит глазами Курков. - Не работал, так что сослуживцы исключаются, а родственников в Москве - никого!

- Ну... друзья. Любовница.

- Сева, он свалился на улице восьмого сентября около пяти вечера. И в это же время был записан на кремацию! Друзья знали о его кончине заранее?!

Сажин произносит шумное и удивленное "Уф"!

- Срочно сожгли, чтобы нельзя было выяснить истинную причину смерти! высказывает Курков до конца свою догадку.

- Соображения дальше?

- Насчет соображений туговато, - признается Курков.

- А Знаменский что?

- Никаких гениальных советов. Выявляйте, говорит, связи.

- Кстати, слушай, Снегирев ведь стоял на учете. Сначала в одном наркологическом диспансере, потом в другом - когда переехал. Не знаю, насколько он лечился, но личные контакты с наркоманами были.

Коваль везет Веронику по городу. В машине они одни, но по пятам следует охрана.

Машины останавливаются у ресторана, все выходят, "псы" делают вид, что отношения к Ковалю не имеют. Вероника их явно не знает.

Музыка, говор, девушка оживленно оглядывается, пока метрдотель ведет их к уже накрытому столику, с которого убирает табличку "Стол заказан".

Тем временем в вестибюле один из "псов" объясняет что-то официанту и передает завернутую в бумагу бутылку. Проходит в зал, присоединяется к напарнику. Сидят они по соседству с патроном, пьют боржом.

А официант торжественно приближается к Ковалю. Он несет ту самую бутылку, бережно обернув ее салфеткой.

- Ради вас и дамы, - почтительно склоняет голову. - Нашли французское шампанское.

Наливает бокалы и ретируется.

- За твое изобретение! - Вероника отпивает глоток. - Очень вкусно! А что ты изобрел?

- В фантастике называется "нуль-транспортировка". Показываю принцип.

Коваль раскладывает рядом две салфетки, под левую помещает ключи от машины. Поднимает салфетку - ключи исчезли, но появились под салфеткой справа.

Вероника по-детски заинтересована.

- Еще раз! - требует она.

Оркестр заглушает дальнейшие реплики, а когда стихает, мы снова слышим разговор:

- Человек человеку редко встречается. Вот был у меня попутчик из Хабаровска. Я даже телефон ему дал, но...

- Тоску по людям я понимаю. По хорошим. Нет, даже по плохим! - вырывается у Вероники.

Она сама смеется тому, что сказала, но Ковалю следовало бы расслышать жалобу на одиночество.

Однако он отвлечен цветочницей, разносящей между столиками букетики в целлофане. Подзывает ее и покупает их все оптом.

- Другие женщины останутся без цветов, - пробует протестовать Ника. Олег, ты все время что-то даришь, даришь. Я как-то от этого... устаю...

- Ты возбуждаешь во мне инстинкт жертвоприношения. И потом сегодня такой день...

Вдруг он вскакивает и направляется к эстраде.

Вероника удивленно провожает его взглядом, "псы" - бдительными.

После недолгих переговоров Коваль занимает место ударника. Короткое музыкальное вступление - и он начинает увлеченно солировать. Сегодня для него большой победный день!

Одна из подмосковных "зон отдыха" в лесу. Сезон кончился, безлюдно, пустая палатка "Прокат спортинвентаря", засыпанные палой листвой скамьи, отслужившие свое плакаты о правилах купания.

К центральной вытоптанной площадке ведут две дороги. Сейчас по ним медленно съезжаются три "Волги" справа и три слева. Они выстраиваются борт о борт по краям площадки, одна группа против другой, оставив между собой нейтральную полосу метров в тридцать шириной. И несколько секунд протекают в молчании и неподвижности.

Затем из двух машин высыпают "мальчики" Хомутовой, числом десять, знакомые и незнакомые нам персонажи. За ними появляются она сама и Феликс.

В ответ распахиваются дверцы с противной стороны и выпускают на свет Мордят в полном составе, Морду и двух неизвестных нам дотоле дельцов - тоже с подручными.

Хомутова и Феликс неторопливо трогаются вперед. Морда с коллегами следуют их примеру.

Протокола для подобных встреч, разумеется, нет, инициатива предоставлена людям Коваля, и компания Морды лишь подражает им. Поэтому раз сопровождение Хомутовой и Феликса осталось при машинах, то и Мордятам, двинувшимся было навстречу оппонентам, сделан знак не рыпаться.

Двое натрое сходятся представители наркобизнеса для переговоров в центре площадки. Один из дельцов немолодой, высокий, резкий в движениях, желчный. Другой флегматичный гладкий щеголь, почему-то в вечернем костюме, на шее бабочка, в кармане цветной платочек.

Сошлись, остановились, заговорил Феликс.

"Псы" настороженно наблюдают, каждый вроде бы просто переминается на месте, но так переминается вратарь, ожидая мяча.

Мордята тоже полны воинственной готовности, но у них иная выучка - правые руки в оттопыренных карманах.

Феликс заканчивает короткую речь:

- Итак, мы обеспечиваем снабжение и берем на себя вашу защиту.

- Кроме вас, пока защищаться не от кого! - выпаливает желчный.

- Пока, - подчеркивает Феликс, - пока дело сравнительно молодое. А дальше неизбежно начнется рэкет. Понадобится и физическая защита, и юридическая. На Западе, когда организуется трест, поглощающий мелкие фирмы...

- Запад нам не указ! - прерывает желчный и взглядывает на флегматика.

- Я человек маленький, - притворно смиренничает тот.

- И у маленького человека могут быть большие неприятности, - замечает Феликс.

- Контингент у меня - сплошь уголовники. Авось сами отобьемся, - и щеголь поправляет бабочку, скрывая под скромностью каменное самодовольство.

Феликс набирает воздуху для новой красноречивой тирады, Хомутова его опережает.

- Про него ясно. А вы? - спрашивает у Морды.

- Сроду ни под кем не ходил, сам себе голова! И молодежь сомневается. Хотим, говорят, семейный подряд!

Эта шутка, предлагающая более примирительный тон, позволяет надеяться на возможность согласия.

- Подумайте! - смотрит ему в глаза Феликс. - В данной ситуации самолюбие плохой советчик, - говорит он всем.

- У меня возражения чисто экономические, - отзывается желчный. - Говорите, льготы? Грабеж!

- А ты, отец, не жадничай! - злится Феликс. - Похороны дороже!

Желчный гневно вскидывается, отпрянув на полшага.

Всплеск эмоций замечен охраной, она дергается вперед, но всевидящая Хомутова дает отмашку, и обе группы отступают.

- Извините его, он зря нервничает, - улыбается Хомутова. - Мы вас слушаем.

Желчный, как верно определил Феликс, болезненно жаден.

- Оброк желаете, да? Да кто бы полез в такие дела, как наши, если делиться прибылью. Потому рискуем, что на копейку рубль нарастает. Не знаю, как другие, а я столько взяток раздаю... если вы еще начнете обирать - да лучше на завод к станку!

- До чего мужики глупый народ, - посмеивается Хомутова. - Ну... как у нас говаривали в заключении, не хотите по-плохому, по-хорошему хуже будет, - и направляется к машинам.

Феликс, чуть поотстав и с оглядкой, идет за ней.

"Псы", Мордята и прочие сопровождающие лица напряжены: если будет драчка, то сейчас.

Но Морда со спутниками, тоже пятясь, благополучно отступают.

И вот все в машинах.

Обе не договорившиеся стороны медленно разъезжаются задним ходом, чтобы не разворачиваться, подставляя бок.

...Желчный входит в лифт вместе с человеком помоложе, наживает кнопку 10.

- Не очень мы над вами вчера резвились? - вежливости ради спрашивает сосед. - День рождения.

- Через неделю у меня юбилей, возьму реванш, - обещает желчный.

Он выходит на своем десятом этаже, лезет за ключом, и тут рука в толстой перчатке - чтоб не прокусил - крепко зажимает ему рот и нос.

Его подкараулили трое "псов". Сообща выворачивают ему руки за спину, ведут к заблаговременно открытому окну до пола на лестничной площадке.

Сильно толкают наружу.

Короткий крик.

С улицы видно, как летит вниз долговязая фигура.

В это время второй делец, флегматик пижон, готовит трубку с длинным мундштуком для курения опиума.

Клиент в наколках ждет, сидя на койке.

Койки, вернее, топчаны размещены по периметру комнаты изголовьем к стене, и на них лежат человек восемь в разной степени опьянения - кто уже в полной прострации, кто еще потягивает очередную трубку. Большинство полуодето. В стене, подключенный к вентиляционному накалу, гудит мощный вентилятор. За окнами поздний вечер. Это квартира, оборудованная под притон наркоманов.