Юрий Енцов - Охота на единорога Страница 9

— Жаль, что вы не едете с нами, — сказал он Сержу с улыбкой.

— Расскажите в самолете, как все было, — ответил тот…

Сергей честно пытался дождаться Татьяну, но заснул в кресле у телевизора. Среди ночи его разбудили возбужденные голоса. Он выключил телевизор и, потирая лицо, спустился вниз. Мама в холле со смехом прощалась с Борисом. Мариам с ними не было.

— Борис Абрамович замечательный человек, — сказала мать, и предложила провожающему, — может быть чашечку кофе?

— Нет, благодарю вас, — отказался тот, и сказал Сергею:

— Завтра часиков в десять я за вами заеду…

Наутро он заехал к половине одиннадцатого. С ним в машине был другой русский, который назвался Аликом.

— …Причем здесь деньги? — продолжил с ним Борис, прерванный разговор, когда Сергей уселся в машину, положив себе портфель на колени. — Ну, попали на деньги, первый раз, что ли?

— Ты не понимаешь! — горячился Алик. — Телевизор посмотри. Зачем тогда все это? Все равно ведь уже заплачено.

— Да они после сегодняшнего уже не покажутся, — мрачно прокомментировал Борис. — Они уже «свалят».

— Куда «свалят»! — возразил Алик. — Все будет сделано.

— Сколько он просит? — спросил Борис.

— Считай нисколько, — Алик потянул Бориса за рукав и написал что-то в записной книжке.

Через несколько секунд Борис, внимательно прочитавший запись, взорвался:

— Да он просто рехнулся. Ты пообещал что-нибудь? Дай мне его телефон, быстро!

Он явно стремится подчинить свою жизнь некоей цели и легко воодушевляется, — подумал Серж, — загорается энтузиазмом. Он по-своему идеалист, оптимист, гиперобщительный и, видимо, легковерный? Что, впрочем, ему не мешает, а как видно — только помогает. Если бы не появилась возможность проявить свои лучшие качества, он мог остаться в СССР обычным или необычным догматиком. Он реалист в вещах, которые его мало волнуют, а во всем остальном настоящий фанатик, готовый победить или умереть.

С ними сидел англичанин, который представился:

— Mark Johns, — и спросил по-французски, пытаясь быть любезным: — Pour longtemps а l'Angleterre?

— Je n'ai pas la notion, — ответил Серж и добавил по-английски, — I do not know.

— Чем вы занимаетесь? — спросил его так же по-английски Сергей.

— Пытаюсь помогать этим русским, — ответил Марк, — хотя, сказать по чести, я не очень то понимаю пока, зачем я им нужен.

Они долго двигались по центральным улицам, потом выскочили на автостраду, проехали по мосту через Сену, которая тут делала дугу, и помчались по направлению к небольшому аэродрому, о существовании которого Серж прежде даже не подозревал.

Глава 6

Никаких таможенных формальностей при вылете практически не было. Сергею лишь на секунду заглянули в паспорт. На борту небольшого самолета всем тут же предложили шампанского.

— Ну, давайте за знакомство, — сказал Борис, они все чокнулись хрустальными бокалами.

Посмотрев на Бориса, Сергей подумал, что, по всей видимости, этот человек полон решимости обладать, и пользоваться всем самым лучшим из того, что находится вокруг, в пределах досягаемости. В нем есть явное и осознанное стремление извлечь максимальную выгоду из личных преимуществ. Он может с максимальной эффективностью использовать все потенциальные возможности, заложенные в каждой конкретной ситуации, но — будет часто оставаться в проигрыше из-за своей жадности и неумеренных претензий.

Борис, перехватив его взгляд и словно догадавшись о чем он думает сказал:

— Сколько себя помню, я всегда задумывался: так что же все-таки хорошо, а что такое плохо? Зачем боженька делает то или другое? Даже в тех случаях, когда соображения практической целесообразности вовсе того не требуют, докапываюсь до сути. Меня интересуют идеи, мотивации поступков. Только так я подхожу к реальности с пониманием, и пытаюсь помогать людям проявлять их лучшие качества. Конечно, не всегда есть время и силы, я ведь математик и часто для меня мир — это цифры. Километры, цена, тонны.

Вообще я склонен воспринимать жизненные испытания как непрерывное приключение и по-своему реагирую на все. Мне нужны эмоции. Интересны люди. Хотя живу трудно, забочусь в основном о текущем моменте, и меня любой пустяк может выбить из колеи.

— А мне всегда хотелось помогать людям, — сказал Серж, — быть полезным. Я готов служить людям, но не готов, чтобы меня использовали. Отчего так? Может быть, меня все-таки окружают не те люди? Мои отчего-то тянет к людям порочным, и вот мои друзья, частенько становятся врагами, они не видят моих достоинств, им это не интересно.

— Вас не обвиняли в антиобщественном поведении? — спросил Борис с улыбкой.

— Бывало, — ответил Серж. — Это пошло с 4 класса, с тех пор как один мой одноклассник нассал в учительскую чернильницу. Мне бы такое в голову не могло прийти, я даже не был рядом. Я из нестройной когорты людей неадекватных общественным ритмам, не могу идти в ногу со временем. Всегда занимался чепухой, отвлекался химерами.

И деньги уходили у меня меж пальцев. В отпуск мне лучше не ездить, я там живу в режиме решета, все спускаю подчистую, как-то раз меня у обменного пункта обманули на сто долларов залетные кидалы. Занимаю я очень обдуманно, всегда четко представляя, чем придется расплачиваться.

— Вообще-то вы производите впечатление человека, лояльного к закону и верного взятым на себя обязательствам, — сказал Борис.

— Наверное, так оно и есть, — ответил Серж, — но живет во мне и порочный аферист. Мне часто кажется, что мой ангел хранитель оставил меня на произвол судьбы. Надеюсь, только что смерть моя будет спокойна.

— Ну, не надо о грустном, у вас такая замечательная мама, — сказал Борис.

— Замечательная. И отец был прекрасный человек. Родители содержали меня до 30 лет, — признался Серж. — Казалось бы, ради этого что-то можно и потерпеть. Но никакой радости по этому поводу я не испытывал. Только угрызения совести.

— А мы с братом завидовали друг другу, — сказал отпив шампанского Алик, — вместо того, чтобы помогать. Я завидовал — его друзьям, он — моим успехам. Едва ли с этим можно было что-то сделать, ведь мы всего лишь продолжаем начатую до нас линию. Ни с отцовской, ни с материнской стороны в нашем роду — нет единства, семейственности, какой-то особой помощи и поддержки.

— Это было не модно, — сказал Серж, — это считалось седой патриархальной стариной. Но я например не нашел никакой замены семье, не создал никакой команды, в отличие, наверное, от вас. Мои взаимоотношения с близкими — это как секс дикобразов, спаривание пауков: и больно и может закончиться печально.

— Ничего себе метафора. Я-то в общественных делах всегда был довольно активен, — сказал Борис. — Я не лишний, всегда что-то придумывал для своей и обще пользы. Но при этом я не Штирлиц, стремящийся остаться незамеченным, мне хочется, чтобы меня заметили, поощрили, восхитились мною.

— Мне тоже хочется сотрудничать с окружающими, — сказал Серж, — но при этом у меня мало качеств, которые помогают это сотрудничество наладить, я испытываю некоторое напряжение, мне необходимо полное и абсолютное доверие к плечу и локтю. Но где они те люди? Идеальных — не бывает, а с неидеальными я ужиться не могу.

Так сложно жить, однажды я пошутил в разговоре с моей подругой Карой: даже вдох и выдох, каждый удар сердца приходится обдумывать. «И нелегко же тебе живется», — саркастически заметила она. Но действительно сложно угнаться за быстро меняющимся миром. Каких-либо положительных изменений в жизни — не происходит, я не поднялся ни на одну ступеньку выше, не стал авторитетнее, просто стал старше, и все.

— Люди склонны очень мучительно переживать неудачи — если мы вообще их замечаем, — сказал Борис. — Чем старше мы становимся, тем все сложнее это происходит.

— Да, я например, зацыкливаюсь на чем-то и оно представляется мне непреодолимой преградой, — сказал Серж. — Раньше то мне казалось, что все неприятности стекают с меня как с гуся вода. Нет, я с большим трудом схожусь с людьми, а сжиться с коллективом, став его частью, для меня практически не возможно. Иногда мне кажется, что я «в обойме», иногда это кажется людям, но так, чтобы это совпадало — я не помню. Мне нужно занять у кого-то гибкости поведения, научится сочетать собственные этические воззрения с общепринятыми, если таковые сейчас имеются.

Борис внимательно, но без особого интереса выслушал его, и тут же заговорил о чем-то с Аликом. Тогда Сергей спросил Марка:

— А вы что об этом думаете?

— О чем? Об этом субъекте? — тихо спросил Марк, разглядывая пузырьки в бокале, — его способ ориентироваться в ситуации определяются простой последовательностью «проб и ошибок». Рационалист. Оценивает все, ничего не решая заранее или тогда, когда уже поздно что-либо менять. В лучшем случае человек научится общаться с европейцами, принимая их такими, каковы они есть, в худшем — будет, чем бы он ни занимался, всегда чересчур торопиться.