Месть в смирительной рубашке - Марина Серова Страница 9

Чем дольше я размышляла над этими вопросами, тем больше склонялась к мысли, что Мария не покидала больницу. Уж не знаю, откуда у нее мой номер телефона и как она достала свой мобильный из сейфа, но, скорее всего, девица либо «остроумно» пошутила, либо у нее малость съехала крыша, вот и стала мне названивать и просить о помощи. Ольга Николаевна ведь сама сказала мне, что пока ее дочери не могут подобрать адекватное лечение, поэтому Мария не может отвечать за свои поступки. Но сейчас я побеседую с лечащим врачом Лисихиной, если получится – то и с самой Марией, удостоверюсь, что больная находится у себя в палате, и поеду домой.

С такими мыслями я отправилась к пятнадцатому отделению, где пациентов лечили от алкоголизма, наркомании и депрессии.

Дверь в отделение была заперта. Я нажала на звонок, и спустя несколько минут дверь открыли. На пороге стояла хмурая женщина в белом халате и зеленых штанах и с неприязнью смотрела на меня. На вид ей было около сорока пяти – пятидесяти, за собой дама тщательно ухаживала. Я отметила ее модную стрижку, грамотный макияж и стильно подобранные очки, которые шли к ее лицу.

– Вам кого нужно? – спросила меня медсестра (скорее всего, это была именно дежурная медсестра, вроде в их обязанности входит встречать посетителей).

– Здравствуйте, – я сочла нужным проявить вежливость. – Я к Марии Лисихиной, мне нужно с ней поговорить.

– Вы ее родственница? – сурово спросила женщина.

– Нет, я ее знакомая, – соврала я. – Близкая подруга.

– В отделение пускаем только родственников, – категорично заявила медсестра. – Больше никого. До свидания.

– Постойте, – запротестовала я. – Тогда я хотела бы поговорить с лечащим врачом Марии Лисихиной, Анатолием Александровичем Корнишенко. Это-то хоть можно устроить?

– Нет, Корнишенко занят, – отрезала моя собеседница. – Всего доброго.

И, не успела я и слова сказать, как медсестра захлопнула дверь. Я снова нажала на звонок, однако дверь мне не открыли. Я выругалась про себя, с трудом поборов желание пнуть дверь ногой.

Звонить снова бесполезно, вредная медсестра не станет мне открывать дверь, а пользоваться отмычками средь бела дня глупо и неэффективно. В конце концов, при необходимости я могу проникнуть в больницу ночью, однако я надеялась, что до этого дело не дойдет. Дождусь звонка Ольги Николаевны и от нее все узнаю – уж ей-то разрешат побеседовать с дочерью…

Я отошла от корпуса, решила немного пройтись и оглядеть территорию больницы. Корпуса лечебницы были старинными, здания показались мне весьма красивыми, но несколько меланхоличными, если можно так выразиться. Оттенок тоски придавали деревья с желтой осенней листвой да моросящий дождь, который и не думал прекращаться. Чуть поодаль от корпуса находилась маленькая деревянная церковь с зелеными куполами, а рядом с ней я увидела озеро.

Подойдя к церкви, я увидела ее название – храм Святой Софии. Внутрь заходить не стала, не сочла нужным это делать. Вряд ли я увижу что-то интересное, помимо икон и зажженных свечей.

Я еще немного погуляла по территории больницы, потом отправилась к своей машине. Рядом с остановкой маршрутки находился еще один корпус, до меня донесся запах тушеной капусты. Видимо, это была столовая и на ужин пациентам полагалось какое-то овощное блюдо. Наверняка несоленое – Ольга Николаевна говорила, что Мария не в восторге от больничной еды. Что ж, тогда я сочувствую пациентам лечебницы, которым не приходится выбирать, что есть.

От размышлений о больничных блюдах я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой. Гоняясь по городу весь день, я совсем забыла о еде, и теперь отсутствие обеда давало о себе знать.

Я решила заехать по пути домой в какое-нибудь кафе или ресторан, до дома все равно добираться долго. Возле остановки было кафе, но я сомневалась, что там мне предложат что-нибудь съедобное, поэтому села в машину и поехала в сторону дома.

Приличное заведение я отыскала довольно быстро. Называлось кафе «Вкусная еда», и готовили здесь и в самом деле хорошо. Я заказала себе обед из трех блюд, с удовольствием умяла грибной суп, запеченную форель и яблочный пирог на десерт.

Времени было пять часов вечера, но от Ольги Николаевны никаких звонков не поступало, поэтому я решила подождать еще немного и самой позвонить ей из дома.

В шесть часов вечера я зашла к себе домой, разулась и направилась на кухню. Работал телевизор, я услышала звуки какой-то передачи о живой природе. Сама я давно не пользуюсь телевизором – сейчас любой фильм можно посмотреть онлайн, но тетя Мила так и не привыкла к экрану ноутбука. Тетушка по старинке покупает программки и смотрит то, что показывают по тому или иному каналу. Мои попытки показать ей, как пользоваться компьютером и смотреть то, что захочешь, не увенчались успехом.

– Тетя Мила, я дома! – крикнула я, однако мне никто не ответил.

Не услышала она, что ли? Однако когда я зашла на кухню, то увидела, что в помещении никого нет, а телевизор включен.

Может, тетушка в магазин вышла? Я открыла холодильник, но все полки были забиты продуктами. Нет, в продуктовый ей не нужно, она вроде собиралась какой-то пирог приготовить или торт, может, за ингредиентами для нового блюда пошла? Вполне могло оказаться, что к тете Миле зашла какая-нибудь очередная подружка и отвлекла ее от готовки. Тетушка на редкость общительный человек, ничего удивительного в том, что она любит гостей.

Я открыла духовку, никакого пирога там не было. Что поделаешь, хорошо, что я заехала в кафе, готовой еды у нас, похоже, нет. В холодильнике лежат овощи, фрукты, какая-то кисломолочная продукция, словом, все, что нужно для кулинарии.

Я налила себе воды и пошла в комнату, размышляя над вопросом, звонить мне Ольге Николаевне или нет.

Чтобы не терять время зря, я решила посмотреть информацию о лечащем враче Марии Лисихиной. Включив ноутбук, я открыла базу данных – на компьютере гораздо проще выполнять эту работу, не нужно тыкать пальцем в клавиатуру сенсорного экрана, ввела имя и фамилию нужного мне человека.

Анатолию Александровичу Корнишенко было сорок семь лет, психиатром он работал