Черная месса - Джерард О'Нил Страница 9

Двумя неделями позже Коннолли и Балджер снова встретились в Куинси – на этот раз чтобы подтвердить сделку.

«Договорились, – сообщил Балджер. – Я в деле. Если они хотят играть в шашки, мы сыграем в шахматы. Черт с ними».

Какой же приятной музыкой эти слова прозвучали в ушах Джона Коннолли… Невероятно: он только что затащил в ФБР самого Уайти! Если вербовка информаторов считалась вершиной работы агента, то Коннолли мог с гордостью зачислить себя в высшую лигу. Одним смелым ударом он оставил позади годы черновой работы в ФБР и теперь принадлежал к «сливкам общества», наряду с недавно вышедшим на пенсию Полом Рико. Если Рико был тем агентом, на которого так хотелось быть похожими новому поколению молодых федералов, то Балджер являлся настоящей криминальной легендой квартала, и от него были в восторге все мальчишки в Саути. Коннолли ощущал, что в этот момент происходит слияние двух противоположных миров.

Более того, он был лично заинтересован в сделке. Уайти Балджер из Южного Бостона – последний человек из всего преступного сообщества, которого можно было заподозрить в работе на ФБР. И долгие годы Коннолли острее других ощущал это, на первый взгляд кажущееся, несоответствие. Среди своих коллег в ФБР агент крайне редко (не исключено, что вообще ни разу) называл Балджера информатором, доносчиком или стукачом, и всегда злился, когда слышал, как другие используют подобные ярлыки. Для него Балджер был исключительно «источником». Или же, на худой конец, «стратегом» либо «связным» (эти термины предложил сам Балджер). Казалось, что сам человек, привлекший Уайти к сотрудничеству с Бюро, не смог поверить в происходящее окончательно. А может, дело было в том, что эта сделка с самого начала представляла собой не столько формальное соглашение о сотрудничестве агента и преступника, сколько зарождающуюся дружбу между Джонни и Уайти из Олд-Харбор. И хотя Коннолли, без сомнения, заботился о своей карьере, но поддержкой Уайти он заручился не столько из-за каких-то будущих выгод, сколько из-за прошлого, которое их обоих связывало. Круг замкнулся – все дороги вели в Саути.

В дальнейшем Коннолли всегда проявлял уважение к старшему по возрасту Балджеру, называя его именем, которое тот сам предпочитал, – Джим, а не уличной кличкой, что так нравилась прессе. Подобные вещи могли показаться малозначащими деталями, но именно они делали это уникальное взаимодействие приятным для обеих сторон. Балджер, к примеру, настоял, что он будет предоставлять информацию только об итальянской мафии, но не об ирландцах. Более того, в качестве обязательного он выдвинул следующее требование: чтобы Коннолли не сообщал его брату Билли, тогда уже занимавшему пост сенатора, об этом новом «деловом соглашении».

Существовала определенная и неизбежная ирония в этой сделке между Балджером и ФБР, принявшей именно такую форму аккурат на второй год назначенной судом школьной развозки в Южном Бостоне. Ситуация, в сущности, была ужасна. Обитатели Саути, включая их лидеров – таких как Билли Балджер, – оказались абсолютно беспомощны в своих попытках дать отпор федеральному правительству, которое буквально перепахивало район, насаждая развозку. Федеральная власть была могущественна и не собиралась отступать, несмотря на все возмущения народа. Такова была беспощадная реальность общественной жизни района. Но в другой части Саути Уайти Балджер заключил сделку, способную дать властям достойный отпор. ФБР нуждалось в Уайти, поэтому оно не стало бы стараться обмануть его. Остальной мир, возможно, и принадлежал федералам, но уж криминальный мир – нет. Уайти нашел-таки способ выкурить их из Саути – из его Саути! По иронии судьбы он преуспел там, где оказался бессилен его брат-чиновник.

Немедленно был настроен и запущен процесс обмена информацией. Проводились новые встречи. Балджер подключил Флемми, и общая договоренность была достигнута. Со своей стороны, Балджер прекрасно осознавал ценность партнерства с Флемми, принимая во внимание широкий доступ того к мафиозным кругам и, соответственно, к той информации, в которой так отчаянно нуждался Коннолли. Флемми тем временем пришлось оценить все преимущества совместной деятельности с Балджером – не только из-за его острого ума, но и по причине его обладания привилегией «крыши», особенно в делах с Коннолли. Он без труда заметил что-то особенное, некую искру, пробежавшую между теми двоими с самого начала: «У них был какой-то особый контакт».

Для Коннолли Флемми явился этакой вторичной, побочной добычей, доставшейся ему, так сказать, «в нагрузку», – но вот Балджер был его собственным трофеем, настоящим призом для бостонского офиса ФБР. Это было крутейшей сделкой, первоклассным достижением: Коннолли становился куратором двух воротил высокого уровня, настроенных на помощь ФБР в начавшейся кампании по уничтожению мафии. Впрочем, эта сделка вовсе не означала, что Уайти откажется от своего стиля. Спустя всего пять недель после того, как 30 сентября 1975 года досье Уайти Балджера было рассекречено, он совершил первое убийство уже в новом статусе – информатора ФБР. На пару с Флемми они расправились с докером из Саути Томми Кингом. Это убийство было совершено отчасти для расширения границ влияния Балджера, частично – из мести, но основной причиной была непомерная гордыня Уайти. Балджер и Кинг, никогда не ладившие между собой, как-то повздорили в одном из баров Саути. Завязалась драка, замелькали кулаки. Кинг повалил Балджера, уселся на него верхом и принялся навешивать ему, пока их не растащили. За содеянное Кинг поплатился 5 ноября 1975 года. Без сомнения, воодушевленные секретным знанием о том, что ФБР в любом случае прикроет их проделки, Балджер и Флемми, заручившись помощью подельника, «пришили» Кинга. Докер испарился из Саути и вообще из жизни. Неудивительно, что Балджер ни разу не упомянул об этом во время своих встреч с Коннолли; наоборот, один из первых докладов Уайти опровергал слухи о том, что банда ирландцев начала войну и готовится крупная разборка между Уинтер-Хилл и мафией. Одним словом, «много шума из ничего»[30]. На улицах было спокойно, заверял Балджер.

Вот так все и началось.

2. Южный Бостон

Чтобы встретиться с Уайти на Уолластон-Бич, Джону Коннолли нужно было сперва вернуться домой из Нью-Йорка. И помочь ему в этом довелось другу детства Флемми, «Кадиллаку» Фрэнку Салемме.

Салемме арестовали в Нью-Йорке холодным декабрьским вечером 1972 года, когда хорошие и плохие парни охотились друг на друга на Третьей авеню. Внезапно Коннолли выхватил взглядом знакомое лицо в толпе – и тут же приказал своим компаньонам из ФБР расстегнуть зимние пальто и приготовить оружие. Неспешная, с элементами комедийности, погоня по снегу закончилась протестами продавца ювелирных украшений Жюля Селлика из Филадельфии, утверждавшего, что он никак не Фрэнк Салемме из Бостона, разыскиваемый за покушение на убийство мафиозного адвоката. Но это