Кристофер Мур - Дом духов Страница 18

– Как долго вы пробыли в «Отеле 86»?

Она вытерла глаза и погасила сигарету.

– Могёт быть, один час.

У нее был неуверенный вид. Вспомнить, сколько времени она провела с одним клиентом в таком отеле, было для нее так же трудно, как пьянице вспомнить, за какое время он выпил вторую бутылку пива из упаковки в шесть штук на позапрошлой неделе. Он не имел бы об этом ни малейшего представления. Как и Тик. Но Кальвино снова чувствовал, что девица его не обманывает. Если бы она хотела солгать, то сказала бы: «Один час и десять минут». Взглянув на свои классные часы.

– В каком настроении был Бен? – спросил Винсент и медленно отпил из своего стакана. Тик смутилась, потому что не поняла вопроса. – Он был веселый, грустный, боялся, сердился?..

– Сексуальный, – ответила она.

Очевидный ответ, который Кальвино не включил в свой список белья в прачечную: Бен был в состоянии сексуального возбуждения.

– Какой секс ему нравился?

Тик показала на свой зад.

– Он очень люби туда, сзади. Я ему сказать, это больно. Я не очень люби так. Неважно, что ты люби, это можно сделай.

Закон Кальвино для девушек инь гласил: избегай мужчин, в юности долго проживших в частных школах.

– Он говорил о каких-то проблемах?

Она покачала головой.

– Он был добрый ко мне.

Винсент быстро прикончил свой «Меконг» с содовой, сунул в куртку блокнот и ручку и положил бумажку в сто батов в бамбуковую чашку со счетом. Потом свернул еще две сотенные банкноты и сунул их ей во влажный, холодный кулачок. Ее обведенные красными кругами глаза посмотрели на деньги, потом на Кальвино. Ему показалось, что он увидел выражение боли и удивления.

– Он когда-нибудь спрашивал тебя насчет стрелы и платформы?

Тик уставилась пустыми глазами, склонив голову к плечу. Пожала плечами.

– Это по-английски? Или по-немецки?

– Если вспомнишь что-нибудь еще, что говорил Бен… Проблема, друг, бизнес. Что угодно. Позвони мне.

Слезая с табурета, Кальвино наблюдал за Тик в зеркало.

– Чуть не забыл, – сказал он, резко обернувшись. Она разглаживала бумажку в сто батов на стойке бара. – Джефф Логан обычно ошивался в «Африканской Королеве».

Эффект был такой, будто кто-то дал Тик подзатыльник. Ее лицо покраснело, а шея резко дернулась в сторону. Забыв о деньгах на стойке, она слезла с табурета, подошла к Кальвино и остановилась перед ним. Ее сжатые в кулаки руки были плотно прижаты к бокам.

– Я его слишком люби. Я так много плакай, когда он умирает, – сказала Тик, слезы лились из ее глаз и текли по лицу.

– Кого ты боялась в «Африканской Королеве»?

Она не ответила. Лицо ее было красным, мокрым и сердитым.

– Того человек, который убил Джеффа? А может, и Бена тоже?

– Я не думай. У меня от этого голова боли. Много думай очень плохо. – Это был один из заготовленных ответов инь, настоящая петля: ответ без раздумий, о том, что думать вредно.

Кальвино присел, опираясь на одно колено, и положил руки на плечи Тик. Ее рост не больше пяти футов и трех дюймов, подумал он. В такой позе он казался ниже ростом и меньше пугал Тик. Она с удивлением смотрела на него. Это был акт покорности, чтобы устранить преимущество силы, роста и власти. Казалось, Винсент публично унизил себя. После денег этот способ был вторым по эффективности, чтобы заставить инь говорить.

– Если бы кто-то убил человека, которого я люблю, я бы подумал об этом. Сделал бы что-нибудь. Да, я бы боялся. Но я не стал бы убегать и прятаться.

Винсенту показалось, что он приподнял тот камень, которым она придавила свои чувства. Он увидел в ее глазах сочувствие и понимание. Ее нижняя губа задрожала, и как раз в тот момент, когда ему показалось, что она сейчас упадет ему на грудь в поисках утешения, Тик вырвалась и убежала с плачем в туалет. Захлопнула за собой дверь. Кальвино переглянулся с барменшей.

– Оставь ее в покое, – произнесла та.

Кальвино уже миновал четыре бара по улице от «Принца Йоркского», когда увидел Тик, бегущую за ним. Макияж размазался по ее лицу, в руке были зажаты две купюры по сто батов.

– Я помню, Бен сказать, что поругайся со своей девушкой. Она очень жадная. И ревнивая. Недобрая, я думаю. Всегда хочет денег, денег, денег.

– Спасибо, Тик. – Винсент сунул ей в руку еще одну бумажку в сто батов.

– Ты добрый, – сказала она, сжав ему руку.

Возможно, Тик устроила этот спектакль ради барменши. Кальвино нутром чуял, что это не Тик. Она слишком маленького роста, чтобы сделать тот выстрел. Если бы Тик прикончила Бена в воскресенье, она бы исчезла, отправилась в глубь страны. Чтобы девятнадцатилетняя инь подтащила табуретку, забралась на нее и выстрелила хорошему клиенту в затылок, а потом вернулась в захолустный тесный бар на окраине Вашингтон-сквер – такого не могло произойти в реальном мире. А Бена Хоудли прикончили в реальном мире.

– Давай потом сходим в «Патпонг».

Она посмотрела на него с тем же выражением страха на лице, которое он видел в «Принце Йоркском», и отступила назад.

– Триста батов, Тик. Просто за то, чтобы выпить пару рюмок.

– Он меня убьет!

– Кто тебя убьет, Тик? – Винсент сделал шаг назад, так как мимо пронесся тук-тук. Ему было жарко, он опять вспотел.

– Чанчай. Чанчай. Чанчай. – Это прозвучало три раза, как меткие выстрелы. Ненависть и страх слышались в ее голосе, когда она произносила его имя.

Кальвино знал это имя. Чанчай был джао по, что означает «крестный отец», босс, темная сила; он заправлял азартными играми в «Патпонге». Почему такой могущественный человек, имеющий связи с нужными, влиятельными людьми, хочет убить инь?

– Чанчай виноват в смерти Джеффа Логана?

На лицо Тик опустилась маска девушки из бара. Она криво усмехнулась и ответила быстрым взмахом пальцев, жестом, означающим «отвали!». Тик проклинала себя за то, что сглупила, что побежала за Кальвино, за то, что слишком много думает и говорит. Она повернулась и побежала, цокая высокими каблуками по горячему тротуару, и эти резкие, пронзительные звуки были похожи на смертоносные выстрелы из пистолета.

Глава 7

Умиротворение духов

Кальвино нашел Порн склонившейся над маленьким храмом-усыпальницей. Глядя на нее от двери, он смотрел на обрисовавшиеся мускулы над ее лодыжками. Она обслуживала дом ду́хов, похожий на маленький китайский храм. В каждом доме, офисе, борделе, баре и налоговом управлении стоял сан пра пхум – дом духов, – либо во дворе, либо в помещении. Именно здесь заканчивался буддизм и начинался анимализм. И большинство тайцев верило в пи – духа – как в реальную живую сущность, которая живет рядом и которая, если не умиротворять ее ежедневными подношениями, способна отомстить и наслать бедствие: несчастный случай, потерю денег, потерю репутации или все твои волосы выпадут среди ночи.

Порн наклонилась к храму с тарелкой, полной ломтиков бананов, апельсинов и лимонов. Потом поставила рядом стакан воды и положила перед ним букет орхидей.

– Ты видела в последнее время каких-нибудь духов? – спросил Кальвино, закрывая за собой дверь.

Он испугал ее, и она резко обернулась, бедром опрокинув тарелку с фруктами. Ломтик банана покатился, как колесо от дешевой игрушки, по паркетному полу, прямо к туфле Винсента. Он нагнулся и поднял этот ломтик, потом подошел и осторожно положил его на тарелку. Он не ожидал от нее такой реакции. Почувствовал, что это дурное предзнаменование, и попытался выйти из положения наилучшим образом.

– Почему бы мне не пойти и не купить еще фруктов? – Он опустился на колени и помог ей собрать рассыпавшиеся бананы, апельсины и лимоны.

– В этом нет необходимости, – сказала Порн, стараясь не смотреть на царапины на его лице. – Я глупая девушка. Это моя вина.

– Мне не надо было тебя пугать. – Кальвино подумал о том, как много испуганных людей видел в этот день. Служитель морга, когда Винсент ввел проволоку в отверстие на голове Бена; катои, в которого он прицелился; Тик, которая выкрикнула имя «Чанчай». Он вспомнил, как сам испугался, когда ему на долю секунды показалось, что сержант полиции собирается сбросить его вниз с балкона многоквартирного дома Бена Хоудли.

Нежность в его голосе вернула улыбку на лицо Порн. Она проводила время, читая толстые комиксы, делая подношения дому духов и отвечая на странные телефонные звонки от имени финнов, которые никогда сюда не являлись. Она сложила ломтики фруктов на тарелку и придвинула ее к дверце дома духов. Кальвино наклонился и заглянул в крохотное окошко: внутри было несколько маленьких комнат с крохотной мебелью и маленькими пластмассовыми человечками с нарисованными лицами, одетыми в традиционные китайские одежды. Храм был похож на кукольный дом. В нем было то, что требовалось детям от жизни: порядок, стабильность и защита от злых сил мира, притаившихся снаружи. Запрет на жадность, варварские поступки и убийства в кукольном мире привлекает, подумал Кальвино. И никаких токсикоманов, проституток, никакого бара «Африканская Королева».