Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник) Страница 26

Но уходить они не собирались. Женщина села на скамейку, и знакомый голос произнес:

– Я немного посижу здесь, зуб у меня болит просто адски. А вас попрошу сходить в гардероб. Вот номерок, возьмите там мою бархатную сумочку. В ней пузырек с хлороформом и немного ваты.

– Но, миссис Чатер, вы не можете остаться в одиночестве, – запротестовал ее спутник.

– Мне сейчас вовсе не требуется чье-то общество. Все, что нужно, – это хлороформ. Будьте умницей, сходите и принесите его. Вот вам номерок.

Молодой офицер торопливо ушел. Бейли, проклинавший судьбу за столь нелепый пассаж, услышал, как он поднимается по лестнице. Потом все стихло, и только временами чуть скрипела скамья под постанывающей миссис Чатер. Однако молодой человек на удивление быстро справился с заданием, и спустя несколько минут Бейли услышал, как он торопливо сбегает по ступенькам.

– Как же я вам благодарна, – приветствовала его вдова. – Вы, должно быть, бежали быстрее ветра. Откройте эту пачку и идите. Мне нужно постараться укротить свой зуб.

– Но невозможно вас здесь оставить…

– Прекрасно сможете, – перебила его миссис Чатер. – Здесь же никого не будет – следующий танец вальс. Вас, вероятно, уже ждет партнерша.

– Ну, если вы и вправду хотите побыть в одиночестве…

– Конечно, хочу, мне сейчас не до кавалеров. Идите, идите, и благодарю вас за любезность.

Пробормотав что-то невнятное, молодой офицер неохотно удалился и стал медленно подниматься по лестнице. Потом наступила тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаги и скрипом извлекаемой пробки. Бейли, чуть дыша, повернулся лицом к дереву, за которым стоял, и стал упрекать себя последними словами. И зачем его сюда занесло? Как теперь ретироваться незаметно? Придется ждать, пока дама уйдет.

Вдруг из-за дерева показалась рука с открытой пачкой ваты. Она положила ее на скамейку и, чуть отщипнув, скатала малюсенький шарик. Пальцы этой руки были унизаны кольцами, на запястье блестел широкий браслет, преломляя свет фонарика, висевшего на ветке. Рука исчезла, и Бейли в задумчивости стал смотреть на вату. Вскоре рука появилась опять. На этот раз в ней был открытый флакончик, который она осторожно поставила на скамейку. И снова разноцветными искрами сверкнули драгоценности. У Бейли затряслись коленки, на лбу выступила холодная испарина.

Рука снова исчезла, и Бейли осторожно выглянул из-за дерева. Женщина откинулась на спинку скамьи, ее голова уперлась в дерево в нескольких дюймах от его лица. Прямо перед глазами сияли драгоценные камни тиары. Посмотрев через плечо, Бейли увидел роскошную подвеску, искрившуюся на мерно вздымавшейся груди. А руки даже в слабом свете одинокого фонаря сверкали и переливались всеми цветами ювелирной радуги.

В висках у Бейли застучала кровь, сердце чуть не выпрыгивало из груди. Лицо стало липким от пота, он стиснул зубы, чтобы унять дрожь. Его охватил смертельный ужас перед мыслью, которая лишала разума и воли.

Вокруг стояла такая тишина, что дыхание женщины и скрип ее корсета казались ошеломляюще громкими. Бейли затаил дыхание, казалось, он сейчас задохнется. Внезапно издалека донеслись волшебные звуки вальса. Начался новый танец. Далекая музыка лишь подчеркивала уединенность этого места. Бейли прислушался. Он жаждал сбросить это наваждение, которое неотвратимо толкало навстречу року.

Эта женщина притягивала его и одновременно внушала ужас. Он заставлял себя не смотреть на нее – все напрасно.

Наконец он решился и осторожно, трясущейся рукой схватил вату и бесшумно потянул ее к себе. Потом дрожащими пальцами обхватил флакон и тоже утащил в темноту. Через несколько секунд флакон возвратил на место, но уже полупустой. Наступила короткая пауза. Вдали проплывали размеренные каденции вальса, как бы попадая в такт дыханию женщины. Но здесь было тихо, как в могиле.

Бейли наклонился над скамейкой с куском ваты в руке.

Женщина сидела, откинувшись назад и сложив руки на коленях. Казалось, она дремала. Последовало быстрое движение, и на лице ее оказалась вата с хлороформом, а голова качнулась назад, к груди невидимого злоумышленника. Женщина ахнула и, вскинув руки, схватила его за рукав; последовала отчаянная борьба, жертва извивалась, сверкая роскошными украшениями. По злой иронии, все это происходило под аккомпанемент нежных звуков вальса, к которым примешивались сдавленные стоны, шуршание шелка, скрип скамьи и звон падающего пузырька.

Однако борьба была недолгой. Внезапно руки в драгоценностях бессильно упали, голова откинулась на измятую манишку нападавшего, а тело стало медленно сползать на землю. Бейли, выпустив голову жертвы, перелез через спинку скамьи и, отбросив вату, наклонился над лежавшей на траве женщиной. Все было кончено, горячка борьбы сменилась ледяным отрезвлением.

Он с ужасом смотрел на распухшее лицо и закрытые глаза, которые еще недавно смотрели на него с таким искренним расположением.

Что он наделал! Жалкое ничтожество, отринутое миром, которому эта славная женщина протянула руку дружбы. Она сохранила память о нем в своем сердце, в то время как все остальные давно предали его забвению. А он убил ее – и с этих алых губ больше никогда не сорвется вздох.

Внезапно Бейли осознал всю непоправимость содеянного, и его охватило мучительное раскаяние. Вцепившись в волосы, он хрипло застонал от невыносимой боли, весь во власти моральных терзаний, о драгоценностях больше не вспоминал. Теперь его удел нескончаемые муки совести и постоянный страх.

Голоса на тропинке заставили его очнуться. Охваченный животным ужасом, он поднял и перенес бездыханное тело к краю тропы и столкнул вниз, в кусты. Когда оно перевернулось, с полуоткрытых губ жертвы слетел легкий вздох, и Бейли стал прислушиваться. Но никаких признаков жизни женщина не подавала, и он решил, что этот вздох был вызван перемещением тела. Какое-то время Огастес стоял в оцепенении, глядя на нечто бесформенное, наполовину скрытое кустами, потом выбрался на тропинку и посмотрел назад, но тела уже не было видно. Голоса приближались, и он быстро взбежал по каменным ступенькам.

Когда он добрался до лужайки, музыка прекратилась, и из дома потянулась публика. Несмотря на все переживания, Бейли быстро сообразил, что в таком встрепанном виде появляться на людях опасно. Обойдя лужайку, он направился в гардероб, избегая встреч с гостями. Хорошо бы заглянуть в буфет, чтобы немного выпить и успокоиться, но его одолевал страх – казалось, все вокруг уже шепчутся об ужасной находке. Быстро пройдя в гардероб, Бейли протянул номерок и вытащил карманные часы. Удивленно взглянув на него, гардеробщик сочувственно спросил:

– Неважно себя чувствуете, сэр?

– Нет. Просто здесь чертовски жарко.

– Тогда вам стоит выпить шампанского перед уходом, сэр.

– Уже нет времени. Я опаздываю на поезд.

Поняв намек, гардеробщик хотел помочь ему надеть плащ, но Бейли, выхватив вещи у него из рук, перебросил плащ через руку и, нахлобучив шляпу, поспешил к каретному сараю. Отказавшись от услуг швейцара, Бейли скатал и сунул под мышку плащ, вскочил на велосипед и покатил вниз по дорожке. Развевающиеся фалды фрака придавали велосипедисту довольно комический вид.

– Вы забыли включить фару, сэр! – прокричал швейцар, но Бейли был глух ко всему, кроме шума возможной погони.

К счастью, подъездная дорожка выходила на дорогу под углом, иначе Бейли непременно врезался бы в забор. Велосипедист, катившийся под уклон, выскочил на дорогу на бешеной скорости и, охваченный паникой, крутил педали с неистовством сумасшедшего. Мчась по пустынной дороге, он все время был настороже, опасаясь услышать топот копыт или тарахтение мотора нагоняющей его машины.

Бейли эту местность изучил накануне, объехав окрестности на велосипеде, и сейчас при любом подозрительном звуке мог свернуть на боковую дорогу или тропинку. Однако позади было тихо, и ничто не говорило о том, что тело уже обнаружили.

Проехав мили три, Бейли уперся в довольно крутой холм. Пришлось слезть с велосипеда и толкать его вверх столь энергично, что до вершины он добрался совсем запыхавшимся. Перед тем как съезжать вниз, Бейли решил надеть плащ, поскольку его фрак мог вызвать подозрение. Было только половина двенадцатого, а ему предстояло проехать по улицам небольшого городка. И потом надо зажечь фару. Будет подлинной катастрофой, если его остановит дорожный патруль или местный констебль.

Засветив фару и надев плащ, Бейли снова прислушался и огляделся. С высоты холма местность была видна как на ладони. Никаких движущихся огоньков, цокающих копыт и пыхтящих моторов он там не отметил. Прежде чем сесть на велосипед, Бейли инстинктивно потянулся в карман за перчатками и сразу же понял, что они чужие. Там был и белый шелковый шарф, но у него-то шарф черный.

Внутри у него все оборвалось. Сунув руку во внутренний карман, он не нашел и ключа от квартиры. В кармане лежал незнакомый янтарный портсигар. Бейли оцепенел от ужаса. Ему выдали чужой плащ, а его собственный остался в гардеробе. На лбу выступила испарина. Ключ большого значения не имел: в доме есть второй, а дверь можно открыть с помощью парочки инструментов, которые он хранил у себя в велосипедной сумке. Вопрос был в том, есть ли в оставленном плаще что-то такое, что может его выдать. Но тут он со вздохом облегчения вспомнил, что перед отъездом вывернул и проверил все карманы.