Кэрол Дуглас - Танец паука Страница 36

Подруга бережно отодвинула газеты подальше от меня с видом матери, спасающей ребенка из пожара, и прошипела:

– На, возьми мой платок; мы же не хотим, чтобы чернила расплылись.

Она стала рассматривать коллекцию.

– Так, вот эти уже из последних… Посмотрим… Епископ Поттер, адрес – Епископальное собрание… Датируется весной. «Генри Кодман Поттер унаследовал кресло епископа Нью-Йорка…» Но этому объявлению всего два года! – Ирен нахмурилась и посмотрела на меня с удивлением. – Как он мог быть «епископом Поттером» в новостях за шестьдесят первый год и при этом стать епископом в восемьдесят седьмом? Не лошадь впереди телеги, а епископ вперед священника… – Ирен снова принялась рыться в пыльных вырезках. – Нашла! Генри Кодман Поттер был секретарем у своего дяди Хораса Поттера, епископа Нью-Йорка.

Мне не верилось в такое совпадение.

– Епископов Поттеров целых два. Должно быть, в новостях шестьдесят первого года говорится о Хорасе. Он умер всего два года назад, вот ведь незадача! – Примадонна топнула ногой по голому кирпичному полу, забыв о том, что может отправить пару пробегавших грызунов прямиком к их создателю. – Но ведь племянник может быть в курсе… как это у них называется в церковных кругах, Нелл?… того, что происходило в правление его дяди?

– Мне кажется, ты зациклилась на королях и монархах, – сказала я. – Вообще-то епископов выбирают или назначают, поэтому больше подходит слово «служба».

– Видимо, племянник оказался самым подходящим преемником. Попахивает династией. В любом случае если верить газетным статьям, то наш… то есть ныне здравствующий епископ Поттер своего рода реформатор, он поддерживает рабочие клубы, миссии, детские сады и облагороженные питейные заведения…

Я нахмурилась, услышав последние слова:

– Не понимаю, как можно облагородить питейные заведения.

– Ну, я вообще-то тоже, – наморщила носик примадонна. – Они и без того отлично работают уже несколько веков.

– А я про то, что столь безнравственные места невозможно облагородить. Они порочны по природе!

– Чего, видимо, не скажешь о нашей Лоле Монтес, судя по елейным рассказам о ее последних часах на этой земле. – Подруга ткнула указательным пальцем в имя Поттера в соответствующем заголовке. – Надо навестить нашего доброго епископа.

– Но как? Нельзя же просто позвонить и назначить встречу без серьезного повода.

– У меня есть очень серьезный повод.

– Какой, скажи на милость? – всплеснула я руками.

– Пожертвование на один из проектов епископа. Интересно, приюты Магдалины[56] все еще работают? Это подведет нас к разговору о покойной Лоле, которую мы горячо оплакиваем, поскольку она все завещала этому учреждению.

– Ирен, этот план не просто бесчестный и недостойный, но и потребует от тебя и впрямь внести некую сумму.

Примадонна пожала плечами:

– Ну что ж, нужно временами жертвовать чем-то во имя добра, а иначе какая польза в этом чудесном письме к агенту Ротшильда в Нью-Йорке. Уверена, милый мистер Бельмонт сможет перевести несколько сот долларов с моего парижского банковского счета в Нью-Йорк.

– Несколько сот долларов? Ирен, это слишком большая цена, чтобы поговорить с человеком, который, возможно, не знает ничего важного о Лоле Монтес.

Ирен засунула вырезки обратно в конверт:

– Это ради благого дела, Нелл, не забывай. Ничтожное пожертвование позволит нам получить аудиенцию у епископа.

– Нам? Я не собираюсь присутствовать при том, как ты обманываешь прелата!

– Не будь занудой, дорогая. Он даже не принадлежит к Англиканской церкви.

– Разве?

– Да, изначально принадлежал, но теперь они полностью американизировались, вот почему церковь называется Епископальной, так что они покинули лоно Английской церкви.

– Ох.

– И тебе не придется насмехаться над верой своего отца и все такое. Кроме того, причина у нас благородная.

– И какая же?

Ирен ответила, особо не задумываясь:

– Мы хотим открыть новое общество Магдалины, вдохновленные удивительным преображением Лолы Монтес и… убедительным репортажем мисс Нелли Блай о жизни девочек из бедных семей.

Она зашелестела юбками по проходу, возвращая собрание вырезок о епископах Поттерах, Первом и Втором, на место.

Я стояла как вкопанная, размышляя, как это примадонне удалось сделаться эмиссаром двух столь разных женщин, как Лола Монтес и Нелли Блай. Да уж, дерзости ей не занимать. На сей раз наши с Шерлоком Холмсом мнения совпали.

Но только об Ирен и только в Нью-Йорке.

Глава двадцать вторая

Американская жестокость

Довольно давно мы дали Вам совет расследовать, что происходит в сумасшедшем доме, и полагаем, результатом стало появление Нелли Блай.

Из дневника Нелли Блай

Дело о коттедже Нолл прогремело в Нью-Йорке 26 августа 1889 года, как наводнение в Джонстауне[57], но в отличие от весеннего потока, унесшего жизни тысяч человек, это бедствие затрагивало лишь семейные интересы, хоть и было не менее разрушительным.

Никогда не забуду тот день. По счастливой случайности шокирующее событие, о котором говорил весь город, сочетало в себе черты скучных светских новостей, которые мне недавно предписали освещать, с элементами самой оглушительной мелодрамы, какую только видел театральный район Риальто.

Окровавленный кинжал!

Плачущий младенец!

Две истеричные женщины.

Жена, ребенок, вероломная няня и муж, занимающий высокое положение в обществе.

Разумеется «Уорлд» смаковал каждую подробность, от которой перехватывало дыхание.

Только представьте себе завтрак в фешенебельном коттедже в Атлантик-Сити. Разумеется, Нолл был таким же «коттеджем», как загородные дворцы Вандербильта, Дюпона или Астора в Ньюпорте или на Род-Айленде.

Гости, мужчины и женщины, освещенные мягкими лучами уходящего лета, расселись за столами, накрытыми скатертями пастельных тонов; кругом стоят цветы и блещет столовое серебро.

Вдруг в этой тишине откуда-то сверху доносятся истеричные крики женщины, а потом становится слышно, как изысканная мебель разлетается в щепки.

На первом этаже мужчины в летних костюмах и женщины в платьях из шелка и канифаса[58] отодвигают стулья от стола, отставляют дынные шарики, мясное ассорти и мороженое и поднимают головы.

Предпринимает что-нибудь лишь официант.

Он бежит наверх и находит в детской своих хозяев в луже крови. Муж не кто иной, как Роберт Рой Гамильтон, да-да, из тех самых Гамильтонов. Внук Александра Гамильтона, который погиб на дуэли. Жена – Ева Гамильтон; красавица, как и все дамы высшего света, но сейчас ее волосы всклокочены, и она тычет во все стороны окровавленным кинжалом. Шестимесячный ребенок орет в кровати, а на полу лежит без сознания окровавленная няня младенца.

Разумеется, мне не позволили освещать преступление, которое стало темой для передовицы. Я прочла об этом событии в газете, как и все простые смертные. Однако мне вполне разрешалось сформулировать собственную точку зрения и, к счастью, мне уже случалось проводить расследования. Я даже забыла о том, что Квентин Стенхоуп велел мне помалкивать относительно личности Потрошителя.

Итак, я шла по следу настоящей местной сенсации.

История оказалась достаточно скандальной. Ложь и ухищрения, что скрывались за фактами, можно было изобличать несколько недель, и это попахивало еще большей сенсацией.

«Уорлд» опубликовала эти факты уже на следующий день, но к тому моменту я уже тянула за новую ниточку. Оказалось, что младенец в кроватке не был ребенком Гамильтона. Его жена Ева долгое время являлась любовницей богача, но, узнав о ее беременности, Гамильтон женился на ней, превратив в честную женщину ту, с кем несколько лет развлекался в борделях.

Как позднее выяснилось, этот ребенок был уже четвертым фальшивым отпрыском, которого Ева и ее пособники пытались подсунуть одурманенному Гамильтону. Первый ребенок погиб, как и второй, занявший его место. Третий был настолько не похож на первого, что даже простофиля Гамильтон заметил бы это, поэтому в колыбельку положили нового младенца.

Только одна няня знала о подменах и открыла хозяину правду в тот злополучный августовский день. Она рассказала ему обо всем прямо в присутствии вероломной супруги, и та схватилась за кинжал и набросилась на девушку. Удивительно, что у бедной маленькой Евы вообще оказался кинжал, как у какой-нибудь горячей испанской танцовщицы. Мне казалось, что такой дар предвидения свойствен лишь грозной Ирен Адлер Нортон.

Однако я заподозрила, что афера организована отнюдь не Евой. Я прочла всю историю в «Уорлд» и особенно заинтересовалась сомнительным другом Евы по имени Джошуа Манн и его так называемой матушкой, миссис Анной Суинтон, которая и поставляла Еве бесконечную череду фальшивых младенцев.