Куинн Фосетт - Новые приключения Майкрофта Холмса Страница 36

Прайс не сдержался и хихикнул:

– Вы умный человек, мистер Холмс, – настоящий жук, как говорят уголовники. Я рад, что вы на моей стороне.

– До тех пор пока вы на стороне британского правительства, – благожелательно предостерег его Холмс.

– А кому же еще мне служить? – сказал старший инспектор Прайс, поднимаясь. – Что ж, не буду больше отнимать у вас время. Мне надо поговорить с бароном, а потом уладить вопрос с телом. Не посоветуете, как лучше поступить?

– Я подготовил письменное распоряжение. Покажите его коронеру и таможенному инспектору. Оно послужит вам подспорьем. – Холмс подошел к маленькому столику, стоявшему в углу, и вынул из ящика лист бумаги, на котором было нацарапано несколько строк. – Если возникнут осложнения, известите меня запиской, и я помогу вам уладить их, – сказал он и, отдав записку Прайсу, добавил: – Думаю, вас не нужно предупреждать об осмотрительности.

– Не нужно, – ответил старший инспектор. – В прошлом году я немало возился с подобными случаями и знаю, что это такое.

– Будьте осторожны. На кону стоит куда больше, чем вы думаете.

Они с Прайсом обменялись рукопожатиями.

– Мистер Холмс, я не наивен и не трепещу перед аристократией. В этом деле каждый что-то скрывает. Включая вас. – Последние слова он произнес без намерения оскорбить собеседника.

Холмс пожал плечами:

– Мне жаль, что я не могу быть с вами более откровенным.

– О, я вовсе не желаю ставить под угрозу вашу работу. Покуда она не препятствует моему расследованию, я не стану действовать вам наперекор. Однако, если во время следствия мне придется ступить на скользкую почву дипломатии, я буду руководствоваться велениями совести и долга.

Он направился к выходу. Холмс последовал за ним.

– В известных рамках вы можете оказать ощутимую помощь. Я буду помнить об этом.

– Мне остается лишь выразить вам признательность, – ответил Холмс, открывая дверь и выпуская инспектора наружу, в усиливавшееся ненастье.

Я встал со своего места и вышел в небольшую прихожую.

– Что вы об этом думаете, сэр?

– Я думаю, что старший инспектор Прайс весьма проницателен. А еще я думаю, что мне придется не откладывая навестить инспектора Стренджа, чтобы узнать его мнение об этом человеке. Сам я за время столь краткого и формального знакомства не сумел его раскусить. Должен сказать, что он заметно выделяется среди полицейских, которых мне довелось знавать, и не только манерами. Мы с вами не раз встречали субъектов, которые, несмотря на весь свой внешний лоск, оказывались жуликами, а то и кем-нибудь похуже. Нет, этот человек меня беспокоит. – Он некоторое время стоял около двери, уйдя в свои мысли, потом повернулся и зашагал по коридору обратно в кабинет. – Идемте, Гатри. У нас много работы. Не время бездельничать.

– Как пожелаете, сэр, – сказал я, забирая портфель и бумаги, которые захватил из кабинета. – Сейчас, только соберу документы.

– Хорошо. Идемте и давайте-ка опять приниматься за работу.

Он был по-деловому собран, но в его взгляде и голосе промелькнуло нечто, заставившее меня гадать: что же у него на уме? Неужели старший инспектор Прайс настолько встревожил его, что он не способен сосредоточиться на коварных планах Братства, направленных против него? Мне в это не верилось, но я не хотел задавать лишних вопросов. Взяв бумаги и портфель, я вернулся в кабинет и устроился за столом, чтобы продолжать работу. Тут в голову мне пришла одна мысль.

– Если сэр Камерон собирался поселить в доме на Динери-Мьюз свою любовницу, не заставит ли его эта новая договоренность подыскать для нее другое жилье?

– Сказать по правде, Гатри, – раздраженно проговорил Холмс, – меня не беспокоит, помешает это или нет амурным шалостям сэра Камерона. Мне только не хватает повторения инцидентов, подобных вчерашнему. Боюсь, нам этого не избежать, если он по-прежнему будет оставаться у всех на виду.

– Вы считаете, за этим стоит Братство? – осторожно спросил я.

– Думаю, это вероятно, но утверждать ничего не могу.

Холмс немного побродил по комнате, затем ушел в библиотеку и вернулся оттуда, неся в руках четыре книги, две из которых были весьма почтенного возраста. Он положил тома на стол и начал торопливо листать, явно ища что-то в тексте. Не желая ему мешать, я принялся молча просматривать его записи в поисках нужных сведений. Наконец он поднялся на ноги, взял одну из старинных книг и стал зачитывать из нее:

– «Верноподданным туркам среди прочего вменялось в обязанность дарить правителю красивого юношу, дабы умилостивить его, а кроме того, иметь при дворе своего человека. Этот обычай соблюдался многими поколениями и, без сомнения, будет соблюдаться впредь». – Холмс захлопнул книгу и сказал: – Это было написано в тысяча семьсот сорок девятом году сэром Чарльзом Грили, но справедливо и по сию пору. В истории мистера Керема кое-что показалось мне смутно знакомым. Не будь моя голова занята другими делами, я давно вспомнил бы об этом. Юноша предназначался в подарок Братству, вот почему на плече у него имелась свежая татуировка.

Он сел и раскрыл другую книгу.

– Значит, это Братство переправило его сюда? – спросил я, пытаясь проникнуть в суть сказанного. – На подобную мысль наводит татуировка. Но вы предполагаете, что они не просто использовали в свои интересах преступление?

– О, совершенно верно. Его привезли сюда, чтобы кого-то умилостивить. Мне бы только узнать кого, и тогда я разгадаю, в чем заключался их план. – Холмс, сдвинув брови, склонился над страницами второй книги. – Насколько мне помнится, я встречал описание подобного случая, имевшего место несколько лет назад во Франции. Если его найти… – И голос его стих.

– А как вы будете собирать доказательства? – не удержавшись, спросил я. – Вы сами сказали, что у вас нет прямых улик.

– Надеюсь, мистер Керем совершит какую-нибудь ошибку и это приведет меня к искомым сведениям. – Он потер руки. – Надо приготовиться.

– В каком смысле?

Я понял, что в мыслях он уже не здесь.

– Когда мне удастся отыскать описание того французского случая, я все пойму, – пробормотал Холмс и снова погрузился в чтение. В этот миг он напоминал охотничьего пса, взявшего след лисицы.

Из лечебницы пришло известие, что курьеру наконец стало лучше. Он пришел в сознание и, несмотря на чрезвычайную слабость, помнит, что́ с ним случилось. Это хорошие новости и для Адмиралтейства, и для М. Х. Завтра утром я планирую заглянуть к молодому человеку и получить у его врача полный отчет о состоянии здоровья раненого. М. Х. тоже захочет с ним ознакомиться…

За окном разыгралась настоящая буря. Не удивлюсь, если завтра на улицах окажется много поваленных деревьев, а в погребах по всему Лондону будет стоять вода. Как только погода улучшится, надо будет проверить крышу: на кухонном потолке появилась протечка. Видимо, придется заменить несколько черепиц.

Если от непогоды и есть какая-то польза, то состоит она в том, что леди Макмиллан не сможет покинуть Голландию, пока буря не утихнет, а значит, прибудет сюда не раньше чем через день-другой. Это нам на руку…

Принесли записку от сэра Мармиона: он приглашает М. Х. завтра днем, с трех до пяти часов, посетить его лечебницу. Придется слегка поменять планы, но значительных неудобств эта перемена не доставит. Немцы пока не просили о новой встрече, чтобы уладить дела с визитом леди Макмиллан, и я начинаю думать, что переговоры вовсе не устраняют сложности, а, наоборот, плодят их…

Глава четырнадцатая

Холмс искал описание французского случая бо́льшую часть дня. Я видел, как в нем растет недовольство, но ничем не мог ему помочь. Поэтому я продолжал собственные поиски, и постепенно у меня стали вырисовываться ясные представления о произошедшем. Наконец я отложил бумаги и сказал:

– Пастух-шутник, который кричал: «Волки!»[24]

Холмс оторвался от книги – уже шестой, принесенной им из библиотеки, – и спросил:

– Что вы сказали, Гатри?

– Пастух-шутник, который кричал: «Волки!» – ответил я.

До меня вдруг донеслись завывания бури, и я поразился тому, что прежде почти не замечал их.

– А, детская басня, – кивнул Холмс. – Но какое отношение она имеет к тому, чем вы заняты?

– Самое прямое. Вы не раз настаивали на том, как важно предупреждать других о надвигающейся опасности. Приходя к определенным выводам, вы всякий раз были вынуждены кого-нибудь предостерегать, но все эти предостережения основывались скорее на догадках, чем на конкретных фактах. – Я положил руку на кипу переписанных заметок. – Взгляните, сэр. Любопытно, что ваши предупреждения и советы в ряде случаев оказывались неоправданными.

– Да, это ясно, – нетерпеливо проговорил Холмс. – Но при чем тут… – Он резко смолк и взял пару листов, на которых я записал свои наблюдения. – А, я понял. Ну конечно! Если я постоянно разбрасываюсь пустыми предупреждениями, то в случае истинной опасности мне попросту не поверят. Это умно во многих отношениях. Мои способности обратили против меня. Неудивительно, что я сам до этого не дошел: мы бываем до смешного слепы, когда приходится принижать собственные достоинства. – Холмс встал и подошел к камину, чтобы подбросить дров в огонь. – Когда Саттон предположил, что все эти внешне не связанные происшествия имели целью сбить меня с толку, я согласился с его выводами, поскольку увидел их правоту. – Он задумчиво смотрел на пламя. – Я не догадывался, что все это задумано для того, чтобы дискредитировать меня, а мои враги, разумеется, на то и рассчитывали. Я полагал, что их целью является физическое воздействие, но это… Признаюсь, до такого я не додумался. А должен был. Я начал слишком много о себе мнить, основываясь на суждениях окружающих, и впал в заблуждение, пусть и весьма лестное.