Элизабет Джордж - Горькие плоды смерти Страница 38

– Мне позвонила ее помощница, – сказала она. – Вы можете сказать мне, где она?

Полицейский ответил, что Каролина у себя в комнате. Она заявила полиции, что эта внезапная смерть разбудила в ней страдания, какие раньше терзали ее в связи с утратой сына. Так что сейчас она сама не своя.

– Кто станет осуждать эту несчастную женщину? – заключил Шихан.

«Действительно, кто?» – подумала Рори.

Чарли Голдейкер понял это по голосу Алистера, как только тот произнес:

– Это ты?

На вопрос пасынка, что случилось, Маккеррон ответил:

– Мне нужно в Кембридж. Было бы неплохо, если б ты поехал со мной. Понимаешь, твоя мать и я… К сожалению, у нас тут с нею проблемы…

– Что случилось? – снова спросил Чарльз, кончиками пальцев чувствуя, как участился его пульс, и еще сильнее сжал телефон. – В Кембридж? Алистер, что с мамой?

– Нет, нет! – поспешил успокоить его отчим. – Умерла Клэр Эббот. Скоропостижно скончалась. Она и твоя мать…

– Клэр Эббот? О, господи! Как это произошло?

– Они с твоей матерью поехали в Кембридж по каким-то делам. Клэр хотела, чтобы Каролина, как обычно, поехала с ней. Мол, там нужно было продавать книги, ну и все такое прочее. Она умерла ночью, и твоя бедная мать нашла ее утром. Она позвонила… она была не в себе. Сказала, что в Дорсет в таком состоянии ей одной возвращаться нельзя, поэтому я должен…

– Умерла? – Чарли все еще пытался осмыслить то, что Клэр Эббот, которая в его представлении была этакой небожительницей, действительно умерла. – Это какой-то несчастный случай? Господи, она ведь ничего с собой не сделала?

– Ничего не знаю, кроме того, что она умерла. Знаю только, что твоя мать позвонила мне и сказала, что в нынешнем состоянии не способна одна вернуться домой. Она просто не сможет сесть в поезд, сделать в Лондоне пересадку и при этом еще тащить свой чемодан. По телефону ее было трудно понять, она твердила что-то невразумительное. Я понял лишь, что полиция уже прибыла туда, и ей пришлось отвечать на вопросы. От чего ей сделалось еще хуже.

– Полиция? – повторил Голдейкер. Эх, встряхнуть бы, как тот герой мультфильма, собственные мозги, чтобы не переспрашивать собеседника!

– Копы задавали твоей матери какие-то вопросы, но это в порядке вещей. Они ведь обязаны допросить того, кто нашел… ее. Клэр. Того, кто нашел Клэр, а этим человеком была твоя мать. Лучше б это была горничная или кто-то другой. Но так уж вышло. Она жутко расстроилась. Все, что мне известно, – это то, что там сейчас полиция и эта ее Рори, близкая подруга Клэр, та самая, что повсюду ходит с собачкой, помнишь? Она тоже там. Такие вот дела, парень. Мне нужна твоя помощь, потому что у меня с твоей матерью сейчас не лучшие отношения. Кроме того, она просила, чтобы ты тоже приехал. Кстати, она звонила тебе, но ты почему-то не ответил.

– У меня все утро были пациенты. Я только сейчас освободился.

– Можешь не объяснять. Так ты поедешь? Разумеется, не один. Я заеду за тобой, и мы отправимся туда вместе. Ну как, поедем, Чарли?

– Разумеется, – ответил психолог. – Но, боже мой, Алистер, после истории с Уиллом это может подтолкнуть ее…

– Знаю, – сказал отчим.

Они договорились. Маккеррон в тот момент был уже в пути и звонил с автозаправки на шоссе. Чтобы ему не пришлось колесить по всему Лондону, они назначили место встречи, а Чарли, в свою очередь, отменил оставшихся пациентов. Какая ужасная ирония судьбы, подумал он.

Насколько ему известно, Клэр Эббот была воплощением физического здоровья – в отличие от его матери, которая, как известно, пребывала не в самой лучшей телесной форме. За последние годы она набрала избыточный вес, грозивший ей инфарктом или инсультом. Господи, как же так получилось, что Клэр скоропостижно умерла?!

Сидя в садовом кресле, Рори наблюдала за тем, как шумные туристы, неумело орудуя шестом, пытаются плыть по реке на плоскодонной лодке. И почему они решили сделать это самостоятельно, вместо того чтобы воспользоваться услугами лодочника в соломенной шляпе? Кстати, их здесь вон сколько! По этой причине незадачливые гребцы кружились на одном месте, тогда как туристы более мудрые, разумно отдавшие себя в руки профессиональных лодочников, сидели спокойно, наслаждаясь речной прогулкой в направлении Грандчестера.

Позади нее, за одним из выставленных на газон столиков, сидела Каролина Голдейкер. Она отказалась от подаваемого в отеле дневного чая, который ей настойчиво предлагали муж и сын, заявив, что не хочет ни пить, ни есть. За кого они ее принимают? Умерла Клэр, неужели они не понимают этого? Из ее жизни вырван еще один человек…

«Вырван до срока из материнского чрева», – пришло вдруг в голову Виктории. Как странно, подумала она, всего одно-единственное слово способно вызвать в памяти строчку из Шекспира, причем абсолютно не связанную с недавними событиями.

Она отлично поняла Каролину, когда та отказалась от бутербродов, булочек и сластей, поскольку сама весь день ничего не ела. Только нашла что-то для бедняги Арло. Тому не пришлось предлагать дважды: пес в два счета расправился с предложенным угощением. Что же касается ее самой, то от одного только вида и запаха еды Стэтем становилось муторно. Она с трудом заставила себя выпить чашку чая.

Сын и муж совместными усилиями вывели Каролину из отеля. Когда они спустились вместе с нею по лестнице вниз, в вестибюль, женщина уже едва передвигала ноги. Она сообщила им, что задыхается в помещении и не в состоянии сдать сама свой гостиничный номер. Во всяком случае, не сейчас, когда на нее все пялят глаза, зная, что это она нашла бездыханное тело Клэр. Не иначе как люди думали, что она как-то причастна к случившемуся.

«А все эти чертовы легаши!» – прошипела она. Это они настояли на том, чтобы допросить ее подальше от ее номера и от комнаты Эббот. Все видели, как они провели ее в конференц-зал, и теперь думают, что она как-то связана с тем, что случилось глубокой ночью.

Пока что известно было лишь то, что Клэр умерла между полуночью и тремя часами утра. Но даже это было не более чем предположением со стороны судмедэксперта. Сказать нечто большее можно будет лишь позднее, в том числе и назвать точное время и причину смерти.

Еще сидя за столом с чаем, Рори спросила Каролину, почему полиции понадобилось ее допросить. На первый взгляд это был вполне невинный вопрос, но, когда она его задала, холодный ответ Голдейкер – «С чего ты взяла, что они хотели меня допросить? Неужели ты только что поглупела?» – вынудил редактора отодвинуть от стола стул, встать и отойти к низкой стене, отделявшей сад от берега реки.

Вдогонку ей полетел голос Каролины:

– Или ты совсем дура? Мне казалось, что ты уже поняла, что она легла спать в добром здравии, а ночью умерла, и копы хотят знать, что с нею случилось! Видела ли я что-нибудь, слышала ли я что-нибудь, почему я не зашла к ней, когда ей стало плохо…

Стэтем обернулась. Поскольку в саду были и другие люди, пришедшие туда выпить чаю, она вернулась к столу и, понизив голос, спросила:

– Когда ей стало плохо? Что они хотели этим сказать?

– То, что она была на полу, Рори. То, что дверь между двумя смежными комнатами была открыта, – стала объяснять Каролина. – По их мнению, все это выглядит чертовски подозрительно… Как будто у меня имелся подлый план ее убийства, правда, одному богу известно, с какой целью.

Чарли протянул к ней руку.

– Мам, ты сейчас не в себе, что неудивительно в таких обстоятельствах. Но, может, будет разумнее вернуться в отель, найти какую-нибудь комнату и там спокойно поговорить?

– Конечно, я не в себе! – неожиданно выкрикнула его мать. Люди за другими столиками с интересом обернулись на нее. Не удостоив их вниманием, Голдейкер заговорила дальше: – И ты сидишь здесь… нет, вы только посмотрите на него, как он сидит и таращится на меня, будто я с Марса! Про нее ведь не скажешь, что она не в себе, не так ли? Нет, нет, кто угодно, только не наша дорогая Шэрон!

Рори поняла, что Каролина имеет в виду Алистера и его любовницу, и посмотрела на Чарли. Тому явно было неловко.

Редактор снова села, а Арло внезапно заскулил. Собачьим нутром он понимал: происходит что-то не то, однако инстинкт пока еще не дал ему команды защищать хозяйку. Да, она была рассержена, но не испугана.

– Ты не слышала ее? – неожиданно спросила Стэтем у Каролины.

– Как ты смеешь говорить со мною таким тоном?! Тоже мне, коп! – окончательно вышла та из себя. – Я спала. Я ни черта не слышала! Что я должна была слышать? Случись у нее инфаркт, инсульт, да что угодно, она не стала бы издавать никаких звуков.

– Но если ей хватило сил добраться до двери между двумя вашими комнатами, то почему она не позвала тебя? Она открыла одну дверь, но почему не открыла другую?

– Потому что та была заперта, понятно?! – взвизгнула Каролина. – Потому что я заперла ее. Потому что мне хотелось хотя бы раз побыть одной. Я ведь не хотела приезжать сюда – или ты забыла? Я приехала ради нее. Но ты считаешь, будто это она оказала мне честь, взяв меня с собой. Поэтому я заперла дверь и пошла спать. Если б я зачем-то понадобилась ей ночью, она могла, черт возьми, позвонить мне по телефону!