Ли Чайлд - Джек Ричер, или Средство убеждения Страница 57

Виллануэва промолчал.

– В чем дело? – спросил я. – Меня собираются принести в жертву?

– Просто сделай все, что сможешь, – сказал он. – Даффи – отличная девчонка.

– Знаю.

Виллануэва вылез из «сааба» – подтянулся, схватившись одной рукой за стойку двери, а другой за сиденье. Пройдя к своей машине, он уехал, медленно, бесшумно, не зажигая света, помахав мне рукой. Я проводил его взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду, затем сдал задом и развернул машину вдоль дороги, передом на запад. Я рассудил, что пусть Бек, когда отправится на мои поиски, застанет меня в таком положении. Пусть порадуется, как я его защищаю.

Но Бек или проверял телефоны не слишком регулярно, или ему было на меня наплевать, потому что прошло десять минут, а он еще и не думал появляться. Часть этого времени я провел, проверяя свою предыдущую гипотезу относительно того, что человек, который прячет пистолет под запасное колесо, может также спрятать бумаги под ковриками. Коврики уже давно оторвались, они просто лежали на полу. Однако под ними не было ничего, кроме подтеков ржавчины и промокшего слоя звукоизоляции, похожей на комки спутанной красной и серой шерсти. И никаких бумаг. Гипотеза оказалась ошибочной. Я положил коврики на место и потопал по ним ногой, стараясь расправить.

Затем я вышел из машины и изучил следы внешних повреждений. С царапинами я ничего не мог поделать. Они были заметные, но не катастрофические. С другой стороны, машина не новая. Не мог я выправить и вмятину на двери, если только не собирался разбирать ее и выстукивать изнутри. Крыша тоже промялась. Я хорошо помнил, что она была выпуклая. Теперь же крыша стала практически плоской. Я решил, что можно попробовать надавить на нее из салона. Сев на заднее сиденье, я уперся руками в обшивку потолка и надавил что есть силы. Наградой мне стали два звука. Одним из них был хлопок стального листа, принявшего прежнюю форму. Другим был шелест бумаги.

Поскольку машина была старая, обшивка представляла собой не цельный кусок синтетического ворса, какой сейчас используется везде. Потолок «сааба» был выполнен по старинке: хлорвиниловое полотно кремового цвета, натянутое на поперечные проволочные ребра. Края были заправлены под прокладки из черной резины, проходившие вдоль всей крыши. Впереди, над водительским сиденьем, полотно было слегка сморщенным. И резиновая прокладка, похоже, чуть разболталась. Я предположил, что, если надавить на полотно одной рукой, другой его можно будет вытащить из-под прокладки. И освободить по всей длине. После чего откроется доступ во все три секции. А затем терпение и ногти помогут запихнуть полотно обратно под прокладку. Так как машина далеко не новая, заметить следы подобной операции будет очень нелегко.

Нагнувшись вперед, я ощупал переднюю секцию. Надавил на хлорвиниловое полотно так, что почувствовал сквозь него внутреннюю часть крыши. Ничего. В следующей секции также ничего не было. А вот в последней секции я нащупал стопку листов бумаги. Я даже смог определить формат и толщину. Обычная писчая бумага, восемь или десять листов.

Я пересел на переднее сиденье и оглядел резиновую прокладку. Надавил на полотно и подцепил ее за край. Подсунул ноготь под резину и проделал небольшое отверстие размером в полдюйма. Провел ребром другой руки поперек крыши, и полотно послушно вылезло из-под прокладки, дав мне возможность засунуть под него большой палец.

Работая большим пальцем, я освободил край полотна на протяжении дюймов девяти, как вдруг меня сзади осветил свет фар. Яркий, контрастный. Дорога у меня за спиной выворачивала справа, поэтому я посмотрел в зеркало на правой двери. Стекло в нем треснуло. Я увидел множество отраженных огоньков. Прочитал выгравированное напоминание: «ОТРАЖЕННЫЕ В ЗЕРКАЛЕ ПРЕДМЕТЫ КАЖУТСЯ ДАЛЬШЕ, ЧЕМ ОНИ НАХОДЯТСЯ НА САМОМ ДЕЛЕ». Обернувшись, я увидел в четверти мили от меня одну пару фар, мечущихся вправо и влево вслед за изгибами дороги. Они приближались очень быстро. Опустив свое стекло, я услышал отдаленный шелест широких шин и ворчание тихого восьмицилиндрового двигателя, подключенного ко второй передаче. «Кадиллак», едет быстро. Я запихнул полотно на место. Времени заправлять его под прокладку не было. Оставалось надеяться, оно не вывалится.

Подкатив ко мне сзади, «кадиллак» резко затормозил. Фары остались включенными. Я увидел в зеркало, как открылась дверь и вышел Бек. Сунув руку в карман, я снял «беретту» с предохранителя. Что там ни скажет Даффи, я не собирался вдаваться в долгие дискуссии по поводу голосовой почты. Но в руках у Бека ничего не было. Ни пистолета, ни сотового телефона. Он пошел вперед, и я, выйдя из машины, шагнул ему навстречу. Мы остановились на уровне заднего бампера «сааба». Я не хотел показывать Беку вмятину и царапины. Он оказался в восемнадцати дюймах от ребят, которых посылал забрать своего сына из колледжа.

– Телефоны заработали, – сказал Бек.

– И сотовый тоже?

Он кивнул.

– Но взгляни сюда.

Достав из кармана маленький серебристый аппарат, Бек протянул его мне. Я продолжал сжимать в кармане «беретту». Она проделает в моем плаще дыру, но в плаще Бека дыра будет гораздо больше. Я взял телефон левой рукой. Опустил его так, чтобы на него упал свет фар «кадиллака». Посмотрел на экран. Я понятия не имел, что должен был увидеть. На одних сотовых телефонах, которые я видел, сообщение о поступившей голосовой почте выдавалось в виде маленькой пиктограммы конверта. На других это были два маленьких кружка, соединенные внизу полоской, – схематическое изображение катушечного магнитофона, что я находил несколько странным, поскольку, на мой взгляд, большинство пользователей сотовых телефонов ни разу в жизни не видели катушечного магнитофона. И я был уверен, что операторы сотовой связи не записывают сообщения голосовой почты на катушечные магнитофоны. Скорее всего, эти сообщения хранятся в цифровом виде, в электронной памяти на микросхемах. Впрочем, и на дорожном знаке, предупреждающем о приближении к железнодорожному переезду, до сих пор нарисован паровоз, которым гордился бы Кейси Джонс[7].

– Видишь? – спросил Бек.

Я ничего не видел. Ни конвертов, ни катушечных магнитофонов. Только полоска, обозначающая силу сигнала, полоска, обозначающая заряд аккумуляторов, и меню.

– Что? – спросил я.

– Сила сигнала, – сказал Бек. – Из пяти штрихов горят только три. А обычно горели четыре.

– Возможно, на передатчике случилась авария. И теперь он набирает мощность постепенно. Все дело в радиотехнике.

– Ты так думаешь?

– Сотовая связь осуществляется на ультракоротких волнах, – объяснил я. – Это очень сложный процесс. Подождите немного. Наверняка скоро сила сигнала вернется к прежнему значению.

Я отдал ему телефон левой рукой. Бек убрал его в карман, продолжая возмущенно бурчать.

– Здесь все тихо? – спросил он.

– Как в могиле.

– Значит, тревога была ложной.

– Наверное, – согласился я. – Извините.

– Нет, я ценю твою осторожность. Все в порядке.

– Я просто выполняю свою работу.

– Поехали ужинать, – сказал Бек.

Вернувшись к «кадиллаку», он сел за руль. Поставив «беретту» на предохранитель, я скользнул в «сааб». Сдав задом, Бек развернулся и стал ждать меня. Я решил, он хочет въехать в ворота вместе, чтобы Поли открыл и закрыл их только один раз. Четыре короткие мили до особняка мы проехали маленьким конвоем. «Сааб» держал дорогу отвратительно; фары светили вверх и в сторону, машина плохо слушалась руля. В багажнике лежали четыреста фунтов груза. И на первом же ухабе обшивка потолка отвалилась, после чего всю обратную дорогу хлестала меня по лицу.

Мы поставили машины в гараж, и Бек подождал меня во внутреннем дворике. Поднимался прилив. Из-за стены доносился шум волн. Огромные массы воды обрушивались на скалы. Я чувствовал, как под ногами содрогается земля. Это было вполне определенное физическое ощущение. Не просто звук. Я присоединился к Беку, и мы вместе вошли в дом с парадного крыльца. Металлодетектор пискнул дважды: один раз на Бека и один раз на меня. Бек протянул мне связку ключей от дома. Я принял их как символ новой должности. Затем он сказал, что ужин подадут через полчаса, и пригласил присоединиться к семье.

Я поднялся в комнату Дьюка и встал перед стрельчатым окном. Мне показалось, что в пяти милях к западу я различил красные огоньки задних габаритов. Три пары. Я надеялся, что это Виллануэва, Элиот и Даффи, в трех казенных «таурусах». «10–18, задание выполнено». Но из-за отблеска прожекторов, освещавших стену, я не был уверен, что огоньки мне не померещились. Это могли быть просто красные точки у меня перед глазами, следствие переутомления или удара головой.

Быстро приняв душ, я позаимствовал у покойного Дьюка еще один комплект одежды. Оставив свои ботинки и пиджак, я бросил испорченный плащ в гардеробе. Электронную почту я проверять не стал. Даффи была слишком занята, чтобы присылать мне сообщения. К тому же мы с ней все равно находились на одной странице. Она не могла сообщить мне ничего нового. Наоборот, вскоре у меня появится возможность порадовать ее приятными известиями – как только мне представится случай оторвать обивку потолка «сааба».