Ричард Фримен - Поющие кости. Тайны Д’Эрбле (сборник) Страница 66

Следовало учесть, что покойный был также мастером по изготовлению гальванокопий монет и медалей. И ему могли заказать с безобидной на первый взгляд целью копию какого-либо ценного артефакта, который потом использовали для мошенничества. Второй этап расследования был посвящен изучению этой версии. Начался он после того, как инспектор Фоллетт обнаружил в озере старинную монету. Ее подноготную мы выяснили, посетив Британский музей. Позднее, когда обнаружилось, что найденная монета является гальванокопией, а покойный мистер Д’Эрбле был экспертом в этом деле, его причастность к изготовлению подделок, используемых с преступными целями, не вызывала сомнений. Казалось, эта версия должна была стать основной, но я от нее отказался по нескольким причинам.

Первая – недостаточная мотивация. Вообще-то тут нечего было скрывать. Убийство изготовителя подделки не гарантирует безопасности продавцу. Кроме того, в изготовлении гальванокопий покойный все же был не таким крупным специалистом, как в восковых фигурах, и преступник мог найти лучшего мастера. Возможно, преступник заказал Джулиусу Д’Эрбле гальванокопию гинеи времен Карла Второго, только чтобы завязать знакомство и использовать его как скульптора. На этом этапе расследования стало окончательно ясно, что мы имеем дело с профессиональным преступником, но я по-прежнему связывал мотив убийства с основным делом покойного.

Следующий этап начался с того момента, когда вы, Стивен, вернулись вечером в дом доктора Корниша, где жили тогда, и рассказали о падении в канал и предшествующих событиях. Это происшествие меня сильно заинтересовало, хотя в ту пору я не связывал его с расследуемым преступлением. Однако выглядело оно весьма странным, и чем больше я размышлял, тем более странным оно казалось. О случайности не могло быть и речи. И объяснить это чьей-то шалостью тоже не получалось. Вы утверждали, что вокруг никого не было, но злоумышленник вполне мог скрыться, открыв калитку в стене рядом. Я сделал вывод, что вас пытались убить. А перед этим вы подписали свидетельство о смерти с разрешением на кремацию… Вот тут было о чем поразмышлять. Вам известно, что к кремации я отношусь крайне скептически, потому что она дает возможность скрыть преступление. Например, отравление, особенно мышьяком и сурьмой, можно установить, эксгумировав тело, а после кремации… вы сами все понимаете.

Я тщательно обдумал ваш рассказ и пришел к твердому выводу, что в доме пациента, которого вы посещали, совершено мошенничество. К примеру, в крышке гроба было сделано смотровое окошко. Зачем? Такие вещи устраивают, только когда состояние тела таково, что его необходимо хоронить в герметически закрытом гробу. Но в данном случае этого не было… Теперь вспомните, как все происходило. Сначала две свидетельницы зашли посмотреть на покойника через окошко. Спустя некоторое время явились вы с Кроппером, извлекли тело из гроба, Кроппер его препарировал, после чего покойника вернули назад. А потом опять эти свидетельницы зачем-то во второй раз поднялись наверх посмотреть на покойника через окошко. Разве это не подозрительно? Особенно если рассматривать все вкупе с покушением на вашу жизнь.

Что же касается происшествия у канала… Я проверил по карте, там действительно есть небольшой причал и ворота в стене. У меня не возникло сомнений, что они ведут в сад Морриса. Этот самый Моррис мог выпустить вас через эти ворота, но зачем-то направил к дорожке вдоль канала кружным путем. Он знал, куда вы пойдете, и, выйдя за ворота, ждал, притаившись в сарае у причала. (По ходу дела я обнаружил также, что дом Морриса имеет два фасада, выходящие на Филд-стрит и Маркет-стрит.)

Теперь у меня уже не было сомнений, что старые девы видели в окошечко одного покойника, а вы другого. Но пока не было ясно, с какой целью задуман этот обман. Итак, покойник. Он, конечно, был настоящий, и его кремировали. Тут не подкопаешься. Пустой гроб похоронить можно, а вот кремировать нельзя. Все моментально выяснится. Вначале я допускал наличие еще одного мертвеца. Найти такого мошенникам было вполне под силу. Но потом от него надо было как-то избавиться… Наконец я понял, как все происходило. Во втором случае мертвецу изменяли внешность, наложив на лицо мастерски выполненную восковую маску. Для осмотра в окошко этого было вполне достаточно. Именно для этого оно и было предназначено – чтобы свидетельницы могли видеть только маску. Позднее я объясню, зачем все это было нужно.

А пока обратим внимание на еще одно странное обстоятельство. Моррисы жили в Хокстоне, но почему-то пожелали пригласить доктора из другого района, находящегося за много миль от них. Почему не местного? При этом назначали дни и часы визитов, что вообще-то не принято. Значит, у них было что-то такое, чего не должен увидеть доктор. Поэтому к его приходу делались какие-то приготовления.

И почему приглашение было адресовано доктору Грею, а не Корнишу, которого он замещал? Разве не странно, что они знали вас, а не доктора Корниша, практикующего в этом районе много лет?

Объяснение тут следующее. Они прочли отчет о разбирательстве у коронера, а возможно, присутствовали там, где вы во время своего выступления сообщили свой временный адрес, Мекленберг-сквер, 61, назвали свои имя, фамилию и возраст. Им было на руку, что вы еще не осели на одном месте и позже вас не так легко будет найти. Ваша молодость их тоже устраивала.

Суммируя все факты, изученные на этом этапе, я нашел суть мошенничества. Оно заключалось в том, чтобы получить свидетельство о кремации человека, который на самом деле жив. С тем, чтобы для властей он числился мертвым. И человек этот Саймон Бенделоу. При этом опознание его как покойника производилось с помощью восковой маски, которая должна была быть очень хорошей, портретной. А такую можно заказать либо в Париже, либо у Джулиуса Д’Эрбле.

Но это были только предположения без каких-либо улик. При этом в двух местах проглядывали связи с убийством Д’Эрбле. Во-первых, Моррисы были в курсе разбирательства у коронера, а во-вторых, восковую маску скорее всего изготовил Д’Эрбле.

Следующий этап расследования начинается после обнаружении маски в мастерской, чему предшествовали два события. Проникновение туда неизвестного ночью, а на другой день – попытка убийства Мэрион. Мне предстояло ответить на четыре вопроса:

Зачем ему было нужно ее убивать?

Что он искал в мастерской накануне?

Нашел ли он то, что искал?

Почему он так надолго откладывал поиски?

Начнем со второго. Что он искал? Очевидно, то, что могло его как-то выдать. Но что именно? Матрицу поддельной монеты или медали? Сомнительно, поскольку если у полиции есть подделка, то матрица значения не имеет… Я полагал, что это была восковая портретная маска, которую использовали для фальшивой кремации Бенделоу. И тогда стал ясен ответ на третий вопрос. Его поиски не увенчались успехом. Поэтому он на следующий день попытался убить Мэрион, надеясь, что она в мастерской одна. И наконец, четвертый вопрос. Почему он так долго ждал? Почему не пошел в мастерскую сразу после убийства, когда там наверняка никого не было?

Наиболее вероятным ответом мне показался следующий. Итак, он заказал мистеру Д’Эрбле восковую портретную маску, а после ее получения не сразу сообразил, что допустил оплошность, перепутав воск с гипсом. При извлечении готовой гипсовой маски пресс-форма разрушается. В мастерской не остается ничего. А для восковой маски используют гипсовую пресс-форму, которая после извлечения остается неповрежденной. Так вот, спустя какое-то время преступник, видимо, сообразил, что в мастерской фактически остался его портрет. Разве его можно там оставлять?

Но опять-таки это были всего лишь гипотезы, которые могли оказаться ошибочными. У нас по-прежнему не было ни единой твердой улики.

Торндайк на несколько секунд замолк, и я рискнул спросить, зачем преступник хотел убить Мэрион.

Доктор кивнул:

– Когда преступник перерезал тормозной трос на велосипеде, мне показалось, что он пытается устранить ее как опасную свидетельницу, полагая, что она знает о его делах с отцом. Но потом была предпринята более серьезная попытка, и я подумал, что он вообразил, будто она нашла гипсовую матрицу его восковой маски и припрятала. Если бы убийство удалось, он бы снова обыскал всю мастерскую уже при дневном свете и, может быть, нашел ее.

Теперь вернемся к нашему расследованию. Как видите, у меня было несколько версий, но ни единого факта. И в то утро я пришел в мастерскую поискать эту маску, надеясь, что она не уничтожена. И поскольку я на шесть дюймов выше Бенделоу, увидел ее на шкафу… Когда я нашел маску, а потом выяснилось, что Мэрион видит ее впервые, во мне начала пробуждаться надежда. А когда вы, Стивен, узнали в ней Морриса, я понял, что в моих руках настоящая твердая улика. И мой карточный домик, составленный из предположений, превратился в монолитное сооружение. Вероятное стало почти достоверным.