Дмитрий Щеглов - Наследник мухи Цеце

Дмитрий Щеглов

Наследник мухи Цеце

Глава 1. Приличный круг

Копейками здесь и не пахло. Эти невероятно большие суммы отдавали нестерпимым золотым блеском и пахли зеленью.

840.... ЯМА ..5 ..000 ...005

............ДУБ ..1.....25 ...200

............РИМ ..3 ..212 ..133 ....903 ..2 ..658 ..576

978.....ЦЮР ..2 ..555 ..434 ........6 ..1 ..444 ..555 .........КЭШ Банк

Мой дружок Данила с любопытством рассматривал красивое ведерко цветного металла, дно которого было испещрено колонками цифр и загадочными словами. Странная запись оказалась выше порога его понимания, и ведерко перекочевало ко мне.

– Может, ты разберешься, что тут нарисовано?

Я натянул на лицо маску ученого и многозначительно помолчал. Мой изучающий взгляд был сродни взгляду барана остановившимся перед новыми воротами. Что это? О чем? Ничего не поймешь, абракадабра какая-то, да и только. То ли закодированное шпионское послание, то ли бандитская малява. Через минуту забыли бы мы об этих непонятных цифрах, если бы не одно замечание, с которым они попало в руки моего лучшего дружка.

– Кое-кто за это ведро дал бы ба…а...альшую цену! – сказал управляющий банка, передавая его Даниле.

Вы скажете, где Северный полюс, где Южный, где управляющий банка, где мой приятель Данила! Как они сошлись в одном месте, каким магнитом притянуло два разных социальных полюса? Всякое в этой жизни бывает. А эта история вообще имела комическое начало.

Каждое лето, я – москвич Максим, провожу каникулы у деда с бабкой в небольшом городке северской области. Друг мой закадычный Данила – местная достопримечательность. Живут они вдвоем с бабкой, на другом конце Приозерной улицы, в покосившейся, древней избенке. У них под окнами, на лавочке, я сейчас и сижу, дожидаюсь, пока выйдет мой дружок. Он знает, что я пришел, выглядывал. Через раскрытые окна, мне слышны голоса: один – старчески-блеклый, упрашивающий, и второй – молодой, раздраженный.

– Данилушка!

– Чего?

– Забыл? В банке тебя ждут.

– Ну и что?

– Сходил бы!

– Не пойду!

– Зря внучек бросаешься…приличный круг, банкирский…пригодится в жизни…где еще такой встретишь?

– Это ты, старая, думаешь, что круг приличный!

– А что, разве не так, круг ристократический.

– Да, дрянь их круг! На что он нам нужен, глянь, как мы живем, и как они!

Я слышу скрип половиц в доме, охи, вздохи. Бабка ходит следом, за внуком собирающимся на улицу и, не переставая, нудит.

– На что нужен, на что нужен?.. Подпора будет, в жизня этой проклятущей, глядишь пригодится. Круг-то банковский, не простой... Данила, сходи!.. Не пойдешь сегодня – завтра не пустят. Сегодня, ждут тебя! Я договорилась со своим начальником, он тебя будет ждать.

– Отстань, устал я.

– Данила, такой круг бросать нельзя!

– Не пойду!

– Тогда козу на озеро гони.

Слышно, как мой дружок пыхтит, сопит и соглашается в пользу банкирского круга. Ристократиченский круг и общество безродной козы – несопоставимые вещи.

– Ладно, черт с тобой, но козу погонишь сама!

Ура! Полномочия обеих сторон определены, переговоры закончены, мир установлен. Значит, скоро Данила выйдет. Слушая их перепалку, сначала я подумал, что мой дружок собирается, как минимум на дипломатический раут, но потом, услышав его оценку местному бомонду, к которому он относился без должного пиетета, если не сказать больше, я сообразил, что сегодня в местном отделении коммерческого банка проводится очередное благотворительно-рекламное мероприятие, а он стал обладателем пригласительного билета.

«И чего он упирается рогом?» – согласен был я с бабкой, – «В кои годы лаптю представилась возможность завязать приличные связи в местном высшем свете, а он не пользуется моментом». Вон, наша подружка Настя, просто лютой завистью изошла, когда на прошлом мероприятии, вылившимся в общегородской праздник, Данила неожиданно стал местной знаменитостью.

Как было дело? Местный коммерческий банк, что-то сделал для города, то ли фасад школы отремонтировал, то ли теплотрассу переложил, но в благодарственной речи мэра была названа умопомрачительная сумма потраченных средств, которой хватило бы на постройку новой пирамиды Хеопса.

В стороне от тусующихся отцов города, один из главных каналов телевидения страны брал интервью у городских жителей. Аборигены никак не могли взять в толк, что от них хочет услышать столичный корреспондент, и косноязычно рассказывали о высокой квартирной плате, о нищенской зарплате, о горах мусора на улицах и прочих житейских проблемах. Мажорного репортажа с праздника толстосумов не получалось. Что сделаешь, народ, сельпо матушка, еще не созрел до высокой исторической оценки личностей «новых русских».

Корреспондент, устало вздохнув, собрался было дать отмашку оператору на прекращение съемки, когда увидал жизнерадостное, располагающее к себе лицо моего приятеля. «То, что надо. Может этот дурачок, скажет в масть?», подумал он и задал Даниле набивший оскомину вопрос, – «как вы относитесь к городскому мероприятию»?

Попал корреспондент в точку. Живя вдвоем с бабкой на ее скудную пенсию, Данила на удивление всем знакомым, имел солидную комплекцию и внушительную ряшку. Откуда? От верблюда! Ларчик – открывался просто! Мой дружок являлся обладателем универсальной отмычки. Он, хитрец, был желанным гостем в любом доме. Данила умел похвалить любых хозяев, да не просто похвалить, а найти именно ту единственную, чувствительную струну, которую лелеет и холит в душе собеседник. Как обычно происходил разговор?

Попав в гости, Данила заводил разговор с хозяином на бытовые темы, иносказательно давая понять, что в своем доме он такой же разумный и рассудительный человек, как и глава этого особняка. Что, что, а воскурять фимиам собеседнику он научился. Хозяин удивленно смотрел по сторонам сквозь предложенное увеличительное стекло, моментально вырастая в собственных глазах до строителя-титана.

Почти всегда, искренняя похвала любому торчащему самодельному сучку, приносила стабильные, но своеобразные дивиденды. В подобных случаях взрослому гостю предлагается пропустить стаканчик, однако, учитывая возраст Данилы, его угощали чем-нибудь сладким.

– Я на печеное больше смотреть не могу, а от конфет у меня кишки слипаются, – самокритично заявлял он по окончании визита.

Вот и сейчас, суетящегося московского корреспондента он раскусил сразу. Получив мзду от отцов города, тот должен был слепить репортаж в радужных тонах. Данила и подумал: чего не порадеть ближнему, и заодно не похвалить городскую голову, устроившую этот праздник? Язык – не отвалится, а глядишь, что-нибудь да отломится. Рефлекс у него, как у собаки, автоматически сработал. А природу человека, мой дружок ставил невысоко, люди везде падки на лесть, что внизу, что наверху. Медом не корми их, только найди сходство с Цезарем.

Когда мой дружок увидел у себя под носом микрофон, он лучезарно улыбнулся и, перемежая утонченную лесть с откровенно-грубым подхалимажем, произнес вдохновенно-прочувствованную речь. Мэр нашего городка, большой любитель продукции местного ликероводочного заводика и последующих гонок по ямам и колдобинам на импортном джипе, предстал в рассказе Данилы олицетворением всех возможных добродетелей.

Естественно Данила не стал рассказывать, как мэром недавно была задавлена коза бабки Меланьи, и собственноручно мэр выбросил своего пресс-атташе за борт прогулочного теплохода. Чего в непростой жизни не бывает, тем более таких больших людей. Мой приятель сразу взял быка за рога и сказал, что такого мэра, как у нас больше нигде нет. Без всякого подвоха заявил, корреспондент-интервьюер так и понял, а в толпе окружающей моего дружка, засмеялись. Дальше, Данила, не зная какую медаль надо навесить на грудь главы города, сказал, что ему, то есть моему приятелю, выпала честь сидеть за той же партой, за которой сидел в свое время мэр. Кто-то из-за спины бросил:

– А как насчет горшка, вы не на одном сидели?

В показанном интервью ехидная реплика естественна пропала. Моего приятеля, если он начал говорить, никто не мог остановить, а тут, можно сказать, единственный раз в жизни представилась возможность на всю страну засветиться, и его сбивают с толку. Шиш, вам, а не масло! Не выбьете из седла! Данила одной рукой вцепился в микрофон, а другой взялся за неблагодарный сизифов труд, толкать в гору камень гражданских поступков главы города. Или камень оказался легковесным, или Данила был богатырем, но на вершину он его закатил.

В интервью моего приятеля мэр выглядел потомственным небожителем хозяйственного и политического Олимпа областного масштаба. Впору было его двигать дальше.

– Над моей кроватью, его портрет висит! – в самом конце интервью заявил Данила. – Я стараюсь на него быть во всем похожим.

В толпе снова засмеялись. Когда оператор стал сматывать шнур, Данила тихо подошел к корреспонденту: