Дарья Донцова - Приданое лохматой обезьяны Страница 10

«Ангел смерти» никогда не польстится на деньги, не поставит в известность о своих действиях родственников и не спросит больного о его желаниях. Если «ангел смерти» посчитал недужного готовым уйти в мир иной, он выполнит задуманное. И в большинстве случаев преступление остается незамеченным, кончина очень больного человека совсем неудивительна.

Никто из коллег не прислушался к словам Минкова. Коврова жила бедно, в ее квартире не нашлось ничего ценного. В сумочке действительно обнаружился допотопный стеклянный многоразовый шприц, но он был простерилизован, токсикологический анализ ничего не дал. В организме Антона Борисовича выявили коктейль из сильнодействующих лекарств, но ведь Расковалов каждый день получал большое количество уколов. Короче говоря, Ольга вылезла сухой из зловонной лужи…

Юра налил чай из френч-пресса в чашку.

Я скорчила гримасу.

– Ну и что? У нас пока еще существует презумпция невиновности. Коврову не осудили, и с огромной долей вероятности Арина Расковалова просто хотела отомстить хоть кому-нибудь за кончину любимого папы. Сколько раз на тебя накидывались родственники жертв, крича: «Вы пособники убийцы! Специально его не ловите! Получаете от киллера деньги за бездеятельность и сдаете дело в архив!»

Юра отхлебнул из чашки.

– Ну да, чего только в момент стресса не вопят. Пару раз мне даже по морде от людей доставалось. Отлично помню, как пришел в один дом с плохой вестью. Терпеть не могу сообщать родителям о смерти детей, но иногда приходится это делать. Выдавил из себя слова сочувствия, тупо пробурчал: «Примите наши соболезнования, постараемся найти преступника». Глупее фразы не придумать! Как будто пойманный уголовник мальчишку вернет… Но ведь надо же хоть как-то мать утешить. А она ко мне подскочила, со всего размаха оплеуху отвесила и начала царапаться. Вообще-то такое называется нападением при исполнении служебных обязанностей.

– Надеюсь, ты не потащил несчастную за решетку? – испугалась я.

– Хорошего же ты обо мне мнения! – укоризненно покачал головой Юра. – Конечно, нет. Сделал вид, будто ничего не произошло. Но дослушай про Коврову. Она после случая с Антоном Борисовичем ушла из больницы. Раз восемь меняла место работы.

– Ну и что? – не сдалась я. – Девушка пережила нервное потрясение и решила уйти из медицины.

– Она точно переполошилась, – согласился Юра. – И с той поры заводила интимные отношения лишь с сотрудниками милиции. Но долгой любви ни с кем не получалось, со мной тоже. Думаю, Оля так перепугалась, что хотела иметь при себе мужика, который в случае претензий со стороны закона сумеет ей помочь.

– Ну ты даешь! – засмеялась я. – Просто наверняка девушке нравятся мужчины в форме.

– А особенно она их полюбила после ночи, проведенной в камере, – буркнул Юра. – Ни к чему при тебе вспоминать подробности наших отношений, но… Понимаешь, она раза по три в день говорила: «Милый, ты же меня выручишь, если я попаду в беду? Не бросишь?» Я считал ее слова кокетством, полагал, что она хочет услышать, как все бабы: «Дорогая, можешь рассчитывать на меня, в тяжелую минуту я тебя не оставлю». Но, оказывается, проблема была зарыта на другой грядке.

– Ты считаешь Ольгу убийцей? – прямо спросила я. – Полагаешь, она была «ангелом смерти»? Но согласись, сделать из жалости смертельную инъекцию и отравить группу людей – не одно и то же. Где мотив? Если ты думаешь, что Коврова получит бизнес Николая Ефимовича, то ошибаешься – она на фабрике плюшевых мишек всего лишь работала секретаршей. Оля лгала про долевое участие в успешном бизнесе и о том, как затеяла реорганизацию предприятия. Хотела произвести на меня впечатление.

– Знаю, – отмахнулся Юра. – Коврова вообще врунья. Купит в переходе у метро сумку за двести рублей и ну говорить: «Эксклюзивная модель! Из Парижа!»

– Не одна Оля в этом замечена, – вздохнула я. – Погуляй по сайтам типа «Одноклассники», «В контакте» и прочим социальным сетям, полюбуйся на фото. Все сняты на фоне шикарных машин и домов. В особенности меня умилила одна девушка. Она стояла возле четырехэтажного здания, на дверях которого висела вполне читаемая табличка «Гостиница «Урюпинская», а текст под картинкой гласил: «Я возле своего коттеджа в Швейцарии».

Юра отодвинул френч-пресс.

– Не знаю, какой у Ковровой мотив, но она лжет, как дышит. Это и послужило основным поводом для нашего расставания. Я постоянно ловил ее на мелочах. Купит пельмени, сварит и стрекочет: «Весь день лепила, у плиты прыгала». Ерунда, а неприятно.

– Не работает! – отрезала я. – Все врут, но пельмени с убийством и рядом не лежали.

Шумаков промокнул салфеткой губы.

– Слушай дальше. Оля долго пыталась устроиться на хорошую работу, и в конце концов ей повезло. Попала на ресепшен в редакцию модного журнала. На мой взгляд, ей там предложили царские условия: приличный оклад, соцпакет, возможность покупать одежду и косметику по сниженным ценам. Коллектив хороший, начальница беспроблемная, в офис следовало приезжать к полудню. Сладкий пончик! Не укладывание шпал, не уход за паралитиками. Ольга походила туда четыре месяца и – устроилась к Ускову. Бросила выигрышное место, стала работать на дышащей на ладан фабрике, потеряв в деньгах и статусе. Почему? Что заставило ее так поступить?

– Не знаю, – растерялась я.

– А у меня есть ответ, – кивнул Юра. – Ей требовалось попасть именно к Николаю Ефимовичу. Она давно замыслила убийство. Доказательств нет, но поверь: я не ошибаюсь.

– Знаешь, как ситуация выглядит со стороны? – усмехнулась я. – Ты пытаешься отомстить девушке, с которой у тебя не сложились отношения, выискиваешь повод. Вместе с Усковым погибла еще Антонина Кириллова. Оля прибежала к тебе за помощью. И теперь я понимаю, что ее испугало. Коврову уже один раз подозревали в убийстве, и она предполагала, какой будет реакция ментов, – следователь сделает запрос о личности секретарши и, не особенно мучаясь, запихнет ее в камеру. Что и произошло. Неужели тебе не жаль Ольгу? Ты проверил ее биографию, она на самом деле одинока?

– Да, – коротко ответил Юра, – никого родных нет.

– Вот видишь, – вздохнула я. – Да, Коврова врунья. Но что она получит после смерти Ускова и остальных?

Шумаков был вынужден признать:

– На первый взгляд ничего. Но я не копался в деле тщательно. Не имею права – был хорошо знаком с фигуранткой.

Я начала вертеть в пальцах чайную ложечку.

– Почти каждой женщине трудно просить у бывшего парня помощи. Нам, наоборот, хочется продемонстрировать прежнему любовнику, что, расставшись с ним, мы живем распрекрасно, богаты и счастливы. Раз уж Оля тебя нашла, значит, ей было очень-очень плохо. Ты многократно повторял: нельзя тупо упираться в одну версию. Хорошо, Коврова под подозрением. Но вдруг она ни при чем? Надо внимательно изучить биографии Кирилловой и Ускова. Кстати, вспомни рассказ Оли: в кабинете находился мужчина, который исчез, оставив два трупа. Вероятно, таинственный гость и есть убийца.

Юра кивнул.

– Сейчас Миша Лавров пытается выяснить личность незнакомца, но зацепок нет. Может, Коврова что-то еще о нем вспомнит, но она в реанимации. Однако это еще вопрос: а был ли вообще тот мужик? Ольга и тут могла набрехать.

– Чем отравили Кириллову и Ускова? – не успокаивалась я.

– Ядом, – не моргнув глазом, ответил Юра.

Ну надо же! А я-то предполагала, что они лишились жизни, понюхав одеколон «Шипр»… У Шумакова замечательная манера делиться информацией. Часто на мой вопрос по телефону: «Ты где едешь?» – Юра спокойно сообщает: «По шоссе».

– Яд бывает разный, уточни, – велела я.

– Эксперт предположил, что змеиный, вот только не выявил, чей именно. Содержался он в коньяке. Кстати, у Ускова на шее есть маленькая ссадина, и криминалист сначала насторожился, но потом понял: мужчина расчесал укус насекомого.

Я выразила восторг:

– Ваш специалист великолепен! Смог по содержимому желудков, где, кроме спиртного, еще плескался чай, определить, в какую жидкость подлили отраву!

Юра почесал подбородок.

– Вообще-то в бутылке на столе осталась выпивка, ее взяли на анализ. И чайком баловался лишь директор, бухгалтер не пригубила ни глотка. Все вещи из кабинета исследуются. Это займет немало времени. Погоди-ка!

Юра схватил мобильный.

– Миша, что там по Кирилловой – Ускову? Ага, ну извини.

Я сочувственно покосилась на Шумакова.

– Он тебя послал?

Юрасик потер лоб.

– Точно. Как собака гавкнул: «Я отдаю токсикологу коробочку с надписью «Пастилки ментоловые». Работы до неба. Не мешай! Будет что интересное, расскажу! Следующая на очереди пустая спортивная сумка из кабинета Ускова. Повторяю: «Пустая. Но, вероятно, что-то в ней найдем. Не ешь мне мозг, займись своим делом».

Пару секунд я молчала, потом дернула Юру за руку.

– Ну? Ты понял?

– Что? – заморгал Шумаков.