Дарья Донцова - Фанера Милосская Страница 11

– Я в той кровати, куда меня положили, – промямлил Руди. – Я только что из ванной. Душ по коридору направо. Нас Кирилл тут устроил, сказал, здесь мы можем жить.

Я рухнула в кресло. Кое-что начало проясняться. Значит, Кирюша разместил в нашей квартире этих странных людей, а Руди после ванной перепутал двери – гостевая комната по коридору чуть дальше.

– Эльза твоя мама? – Я решила разобраться в ситуации до конца.

– Да, – кивнул мальчик, – мы вместе работаем.

– Работаем? – в изумлении повторила я. – Кем?

– Эльза в слоновнике, а я верх, – загадочно ответил Руди.

– Верх чего? – окончательно запуталась я.

– Пирамиды, – пояснил Руди. – Она мною заканчивается – и в полет. Жаку такого не выполнить! Хоть он всем про пятерное сальто впаривает, но так с верхушки на…ся, мало не покажется.

– Не ругайся! – машинально сказала я. – Мальчикам не следует употреблять нецензурные выражения.

Если вдуматься, то последнее мое заявление прозвучало довольно глупо. Значит, мальчикам нельзя материться, а остальным – за милую душу?

– Я девочка! – обиженно воскликнул ребенок, совсем выбив почву у меня из-под ног.

Я ринулась к Кирюшке, растолкала его и сурово спросила:

– Это кто?

– Где? – потряс головой Кирик.

– Не идиотничай! Эльза и Руди кто?

– А-а-а… – протянул Кирюша. – Ты же разрешила!

– Жарить ночью мерзостные комья фарша, от запаха которых даже Аду стошнило, я разрешила? Или положить в свою кровать Руди? – взвилась я.

– Как она к тебе попала? – захлопал ресницами Кирюша. – Я же их в гостевой устроил.

– Немедленно объяснись! – приказала я.

– Я вымениваю дом, – сообщил Кирюшка. – Надеюсь, ты не забыла про леди Мортман? Она хочет «Чайку». Припоминаешь?

– Да, – прошипела я. – Но с какого боку тут жуткая маменька с дочкой?

– Эльза ухаживает за слонами, – зачастил Кирюша, – она работает в цирке шапито, ездит с ним по разным городам. В провинции с квартирами легко, а в Москве чума. Дикие деньги дерут, и директор шапито отказывается снимать циркачам жилплощадь. Вернее, он нашел какой-то склад и всех туда запихнул. Еще сказал: «Радуйтесь, иначе придется на улице спать». Вот Эльза и решила сама подсуетиться. Только денег у нее пшик. Понятно?

– Пока да, – кивнула я, – продолжай.

Глава 7

В поисках нормального, но дешевого жилья Руди влезла в интернет и наткнулась на сайт «Шило-мыло». И тут Эльзе пришла в голову воистину замечательная идея. Она вывесила объявление такого содержания: «Если кто пустит к себе пожить спокойную женщину с дочерью, то я буду каждый вечер пускать его бесплатно на цирковое представление и разрешу покататься на слоне».

Текст попался на глаза Кирюшке, который до этого наткнулся на другое сообщение, в котором некая Марина обещала отдать настоящий старинный кинжал за возможность поездить на слоне.

– Понимаешь, как здорово? – ликовал Кирик, кутаясь в одеяло. – Эльза с Руди перекантуются у нас, Марина проедет верхом на слоне, а я получу кинжал!

– Пока не вижу никакого повода для радости, – сухо ответила я.

– Лампуша, – начал подлизываться Кирюша, – я же не для себя стараюсь. Кто мечтает о домике? Сад, тюльпаны, гамак, мопсы на солнышке резвятся…

Я помимо воли блаженно улыбнулась.

– И зачем тебе нож?

– У меня дух захватывает от везения, – засуетился Кирюша, – Маринин кинжал, именно такой и никакой другой, ждет Виктор, который меняет его на кенгуру.

Я попятилась.

– На кого?

– Лампа, ты что? Кенгуру – это сумчатое животное.

– Знаю, – буркнула я.

– Я отдам кинжал, заберу кенгу, ее передам Лёве за пластинку Элвиса Пресли, прижизненное издание. И так до «Чайки» дойду!

– Думается, что машина, даже древняя развалюха, стоит дороже заигранного диска, – решила я внести ноту здравого смысла в сонату маразма.

– Лампудель! – вздохнул Кирюша. – На пластинке автограф самого Пресли! Просто чудо, что за него хотят всего-навсего одно кенгуру. Или одну кенгуру? В каком роде его ставить?

– Понятия не имею, – простонала я. – И в данной ситуации мне наплевать, как называть животное: кенгура, кенгуру, кенгур или кенгурятина. Меня волнуют иные проблемы!

– Какие? – изумился Кирюша. – У тебя их ваще нет! Всё на моих плечах. Эльза с Руди у нас будут только ночевать, они весь день работают в шапито. Руди акробатка в группе, всякие сальто выделывает. Кстати, она меня на представление пригласила. Я кинжал возьму, а кенгуру транзитом доставлю, от одного хозяина к другому. Ладно, мне спать пора. Все идет шикарно! Дом наш!

Высказавшись, Кирюша плюхнулся в кровать и натянул на голову одеяло.

Ощущая себя пушинкой, которую ветер бросает во всех направлениях, я побрела в свою спальню… и обнаружила в кровати трубно храпящую Эльзу и тихо посапывающую Руди. Очевидно, мамаша тоже перепутала спальни. Делать нечего, пришлось укладываться в гостевой на не очень удобном диване.

Утром, ровно в девять, в нашем офисе появился Краминов, и мы уладили все формальности.

– Мне потребуется под каким-нибудь благовидным предлогом побывать у вас дома, причем инкогнито, – сказала я. – Насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы домашние знали про частного детектива?

– Конечно, нет! – воскликнул Павел. – Сейчас придумаю. Э… э… э… вот – секретарь. Ты мой помощник.

– Ясно, – кивнула я. – Но зачем секретарю приезжать к боссу домой? Если раньше подобного не случалось, то сейчас мое появление вызовет настороженность у преступника, если таковой и правда находится среди ваших родственников.

Краминов сложил руки на груди.

– В пять вечера встретимся в городе, я привезу тебя в дом и скажу, что ты будешь разбирать шмотки Светы. У жены полно одежды. Там на самом деле следует навести порядок. Отличное прикрытие.

– Ваши дети согласятся? – спросила я.

– С какого перепугу им протестовать? – нахмурился клиент.

– Вещи… интимная зона, мало ли что среди них попадется… Обычно за покойным убирают ближайшие родственники.

– Ерунда! – Павел стукнул кулаком по столу. – В пять будь на Волоколамке.

– Она длинная, – напомнила я.

– В самом начале, там, где развилка с Ленинградкой, – уточнил бизнесмен.

Я кивнула:

– Хорошо.

– Сейчас чем займешься?

– Поеду к Беатрисе Мальчик. Надеюсь, она дома. Девушка поет в кабаке, так что наверняка встает поздно.

– Зачем тебе эта шлюха? – насупился Краминов. – Говорю же, преступник затаился в моей семье. Слушай приказ…

– Так не пойдет, – перебила я его. – Это мое расследование, и веду я его самостоятельно. Если понадобится ваша помощь, непременно обращусь к вам. Лучше скажите, как мне представиться вашим домочадцам?

– Романова, – послушно ответил Павел, – Евлампия.

Я машинально отметила, что бизнесмен, в отличие от многих, сразу запомнил трудное имя, и возразила:

– Лучше мне появиться под фамилией вашей настоящей секретарши, чтобы не попасть впросак.

– Романова сойдет, – махнул рукой Павел, – а имя… Елена.

– Ладно, вам виднее, – кивнула я. – До вечера.

Павел мрачно посмотрел на меня.

– Все вы, бабы, такие! – отрезал он. – Никого не слушаете, советов не принимаете, глупости творите… а другим расхлебывать.

Моя толерантность с треском лопнула. Даже если человек ваш клиент, ему не следует оскорблять женщину.

– Все мужики козлы и импотенты! – в тон ему ответила я. – Жрете пиво и ни о чем, кроме рыбалки и выпивки, не думаете, натуральные гоблины!

– Эй, поосторожней, – покраснел Краминов. – Люди бывают разные.

– Отдельное спасибо за слово «люди», – улыбнулась я. – Значит, вы признаете, что и среди женщин пусть крайне редко, но все же встречаются порядочные и здравомыслящие натуры?

– Нет! – отрубил Павел.

– Исключения отсутствуют?

– Полностью.

– Значит, и ваша жена была малопривлекательным человеком? – не выдержала я.

Павел умолк, потом устало сказал:

– Не опаздывай! Ровно в семнадцать у подземного перехода, на стороне движения в сторону области.

Дом, в котором жила Беатриса Мальчик, ничем не отличался от своих соседей, бело-серых блочных башен, возведенных в конце семидесятых годов прошлого века. Стены кабины лифта оказались покрыты непристойными рисунками и надписями, и пахло в ней соответственно. Задержав дыхание, я поднялась на шестой этаж и позвонила в дверь с цифрой «7», вторая часть номера – «9» – исчезла без следа. То ли она отвалилась от старости, то ли ее отодрали те же руки, что изуродовали лифт.

Беатриса открывать не спешила. Я глянула на часы – всего лишь полдвенадцатого, для певицы из ресторана, которая ложится спать около четырех-пяти утра, это раннее утро. Но, похоже, ее нет дома. Поколебавшись пару секунд, я решила побеспокоить соседей, но их тоже дома не оказалось. Из-за створок слышался собачий лай, гулкий, злобный, и звучал он в унисон – похоже, у людей из разных квартир были псы-родственники. Как все собачники, я знаю, что тявканье так же уникально, как человеческий голос, а здесь равномерное, сердитое «гав-гав» началось, едва я нажала на звонок, и прекратилось, как только мой палец оторвался от кнопки. Мало того, что сторожа – братья, так их еще и выучили у одного инструктора. Да и двери похожи – железные, с пластиковыми накладками, имитирующими дерево. Вот только вход в восьмидесятую украшала табличка с надписью: «Собака не злая, просто у нее слабые нервы».