Погром среди ясного неба - Наталья Николаевна Александрова Страница 11

– Может, – тяжело вздохнул дядя Вася после некоторого молчания, – ты, Егор, человек бывалый, в обморок не упадешь. Так вот я тебе скажу, что только по официальной статистике в России ежегодно бесследно исчезают тридцать тысяч человек. А по неофициальной – и того больше.

– Не нужно терять надежду, – вступила я, – мало ли что с Надей случилось, может, вот как вы, в больнице лежит, сообщить о себе не может.

– Христом Богом тебя прошу, дочка, разузнай ты все, что сможешь! Василий тебя очень хвалил, сколько нужно – столько сотрудников и подключай, деньги у меня есть!

Я покосилась на дядю Васю – это что еще за новости? Он не сказал клиенту, что нас в агентстве всего двое. Кого я еще могу подключить – Бонни, что ли? Вот, кстати, о Бонни – животное у меня в совершенном запустении.

– Хм… – Дядя Вася понял, что я не стану его разоблачать, и начал руководить: – Значит, тезка, принесешь завтра типовой договор, мы подпишем и выработаем план действий.

– Что тут вырабатывать? – отмахнулась я. – Егор Иваныч, вы уверены, что Надя вас послушалась и поехала на квартиру к этому… как его…

– Боровик Михаил Сергеевич, – с готовностью заговорил старик, – ему не верить я тоже не могу, много лет его знаю.

– Значит, нужно с его женой поговорить, – подал реплику дядя Вася, за что получил от меня не слишком любезный взгляд.

– К вам только после обеда пускают, – сказала я, поднимаясь, – так чтобы время не терять, я с утра туда схожу. Аванс завтра дадите, когда договор подпишем.

– Василиса, вот еще к тебе просьба, – Егор Иванович смутился, – купи ты мне халат. Не могу я, как Петюня, в рванье ходить, а штаны на этакую махину не налезают, – он кивнул на гипс.

– А вам разве вставать можно?

– Да можно, вон с костылем хоть до лестницы доковыляю, а то курить хочется – сил нет!

Я выглянула в коридор. Медсестра, разносившая лекарства, скрылась в соседней палате, тогда я юркнула на лестницу, бегом спустилась вниз и толкнула входную дверь. Заперто. Я приуныла, но тут дверь открыли снаружи и вошла толстая тетка в несвежем белом халате.

– Ты куда это? – заорала она, когда я намылилась проскользнуть в дверь.

– Выйти…

– Не положено! – отрубила она злорадно. – Тут только для персонала!

– А вот так сгодится? – я показала ей краешек купюры.

– Сто рублей не деньги! – отмахнулась она.

– Тетя, имейте совесть! – возмутилась я. – Кто бы мне платил сто рублей за то, что дверь открою!

– Вот за «тетю» точно не пущу! – Она, пыхтя, оттирала меня от двери.

– Да отвали ты, корова! – Я сама не ожидала от себя такой злости.

Тетка неожиданно прекратила сопротивление, и мы с ней вылетели на воздух, а дверь захлопнулась. Пока она ковырялась с ключами, я ушла.

Бонни встретил меня очень недовольно, но я тут же с порога наябедничала ему на дядю Васю, какой он хитрый, свалил на меня всю работу и еще задержал так поздно. Бонни мне не поверил, он очень любит дядю Васю.

Утром была прекрасная погода, светило солнышко, деревья тянули к нему ветки с проклюнувшимися клейкими листочками.

«Скобелевский проспект, дом четырнадцать, квартира тридцать два», – записал мне адрес Егор Иванович.

Проспект я нашла без труда. Однако за двенадцатым домом сразу последовал шестнадцатый. Четырнадцатого не было. Я растерянно разглядывала табличку, когда меня окликнула старушка интеллигентного вида:

– Девушка, вы что ищете?

– Дом номер четырнадцать, – честно ответила я.

– А, так это «Летучий голландец»!

– Что? – переспросила я удивленно.

– Да так здесь этот дом называют. – Старушка показала на сквер между двумя домами: – Идите туда, этот дом стоит в сквере.

Я поблагодарила ее, углубилась в сквер и действительно увидела там новый восьмиэтажный дом, формой напоминающий парусный корабль. Я невольно залюбовалась им. Дом плыл среди деревьев, как белоснежный парусник среди зеленых морских валов.

На двери подъезда, разумеется, был домофон. Я набрала номер квартиры, на ходу придумывая, под каким предлогом пройти внутрь, но никакой предлог мне не понадобился: замок щелкнул, и меня впустили в дом без всяких расспросов.

Поднявшись на шестой этаж, подошла к двери квартиры, нажала на кнопку звонка – и дверь тут же распахнулась.

На пороге стояла дамочка лет примерно пятидесяти в довольно коротком шелковом халате и в розовых тапочках с помпонами. Рыжие волосы были накручены на бигуди, лицо намазано чем-то сине-зеленым, но дама ничуть этого не стеснялась. Она смотрела на меня каким-то странным изучающим взглядом.

– Марья Филипповна? – спросила я, почувствовав себя под этим взглядом как-то неуютно.

Что делать дальше, я совершенно не представляла.

– Да, это я, – ответила дама и отступила на шаг, чтобы осмотреть меня с головы до ног. – А ты от Ксении Борисовны.

Это был не вопрос, а скорее утверждение, поэтому я благоразумно промолчала.

– Молода, конечно, – проговорила дама неодобрительно, как будто моя молодость была большим недостатком. – Ну да ладно, сойдет… заходи, можешь сразу приступать.

Я хотела было переспросить – к чему, но вовремя прикусила язык и снова промолчала. Впрочем, вопрос почти сразу прояснился сам собой: Марья Филипповна подвела меня к кладовке и показала:

– Вот тут пылесос, швабра, ведро… вот тут, на полке, порошки, моющие средства и все остальное, что тебе может понадобиться. Надеюсь, ты в этих вещах разбираешься!

Все ясно, она приняла меня за приходящую уборщицу, которую должна была прислать ей какая-то знакомая! Но однако… – мимолетом я погляделась в зеркало в коридоре. Неужели меня можно принять за уборщицу?

Собираясь сегодня на разведку, я оделась поскромнее. Это дядя Вася так учил – ничего яркого, ничего оригинального, чтобы никто тебя не запомнил. В рванье тоже нельзя – такому человеку доверия нету, и никто ему ничего не расскажет. Вот я и надела джинсы, курточку и кроссовки. Это чтобы удобнее, в случае чего, удирать было, а то мало ли – в самый нужный момент каблук отвалится. Но все же джинсы дорогие, куртка тоже приличной фирмы… обидно как-то. С другой стороны, я на работе, и это дает мне возможность осмотреться в квартире и кое-что разузнать. Хорошо, что я промолчала и не вышла из образа. Главное теперь – помалкивать, чтобы не выдать себя каким-нибудь лишним словом. Впрочем, кое-что мне все же придется у нее спросить…

– Марья Филипповна, а у вас есть резиновые перчатки?

– Свои надо приносить! – строго ответила она, однако все же выдала перчатки из личных запасов.

Работая в детективном агентстве, мне часто приходилось действовать под прикрытием – устраиваться то продавщицей в