Наталья Александрова - Сентиментальный душегуб Страница 13

Заглянув в спальню, Мария Дмитриевна с удивлением увидела, что там никого нет, но из кухни доносились такие звуки, что Мария Дмитриевна даже слегка покраснела. Она пошла в кухню, уже не стараясь двигаться бесшумно: любовники так шумели, что вряд ли услышали бы даже звуки оркестра пожарной команды в полном составе.

Дойдя до кухни, дама строгих правил была несколько шокирована тем, что происходило на кухонном столе, но она быстро взяла себя в руки, приложила ствол пистолета к диванной подушке, чтобы заглушить звук выстрела, и нажала на спусковой крючок.

Первая пуля попала в спину мужчине, он захрипел и повалился на свою партнершу, заливая ее кровью. Женщина взвизгнула (впрочем, она и до этого визжала не менее выразительно) и уставилась на неожиданную гостью расширенными от ужаса глазами.

Мария Дмитриевна дважды выстрелила в нее сквозь диванную подушку, и крик женщины перешел в предсмертный стон.

Убедившись, что оба любовника мертвы, женщина бросила на пол пистолет, затем аккуратно сняла с правой руки бежевую лайковую перчатку и уронила ее на пол рядом с оружием. Затем она быстро и бесшумно дошла до входной двери, выглянула на лестницу и, убедившись, что там никого нет, покинула квартиру, не заперев, но только прикрыв за собой дверь, и поехала домой.

Муж, как обычно, ждал ее в прихожей.

– Ну как, Машенька, как все прошло?

– Все по плану, Митенька, все отлично, – но в ее голосе муж уловил капельку сомнения.

– Что-то случилось? – встревожился он. – Что не так?

– Все так.

– Тогда давай обедать, – повеселел он, – я суп гороховый сварил, пока тебя не было.

– Умница, – рассеянно похвалила мужа Мария Дмитриевна.

За обедом, в задумчивости без обычного аппетита хлебая суп, Мария Дмитриевна подняла на мужа серьезный взгляд:

– Митя, ты не ошибся, когда говорил, что этой Галине хорошо за пятьдесят? Уж ты мне поверь, я ее в неглиже видела, ей никак не больше тридцати.

Дмитрий Дмитриевич похолодел.

– Машенька, – осторожно переспросил он, – как – не больше тридцати? Она – полная, довольно крупная, очень ухоженная блондинка, очень светлая, действительно – Белая Галина! И возраст около пятидесяти!

– Митенька, – Мария Дмитриевна положила ложку, – блондинка – это точно, но молодая и стройная. Кого же мы убили, Митенька?

– Не мы, а ты! – закричал муж, не сдержавшись. – Ведь говорил же, что полная блондинка, немолодая! А ты опять постороннюю бабу убила!

– Какая была, ту и убила! – грубо ответила Мария Дмитриевна. – Тщательнее надо было операцию подготавливать…

Впервые за тридцать без малого лет совместной жизни Дмитрий Дмитриевич выругался при жене забористым матом.

Опергруппа работала в квартире на Пятнадцатой линии уже третий час, когда со старшим группы капитаном Гусевым связалась по телефону следователь Громова.

– Ну, Сергей Петрович, докладывай, что там у вас?

– Два трупа, Анна Николаевна, мужчина и женщина, огнестрельное ранение, судя по характеру – «ПМ», оружие брошено на месте преступления. Конечно, нужна экспертиза, но предварительно – именно из этого «макарова» и стреляли. Обнаружена бежевая лайковая перчатка, женская, с правой руки, со следами оружейной смазки, думаю, экспертиза покажет и наличие пороховых следов.

– Мужчина убит выстрелом в спину, поврежден позвоночник, обильное кровотечение, предварительно – именно потеря крови и послужила причиной смерти. Женщина убита двумя выстрелами – в грудь и в горло, который из них смертельный – покажет экспертиза. Стреляли через подушку, чтобы заглушить звук. Положение тел показывает, что в момент убийства потерпевшие того… извините… занимались сексом. Хотя находились на кухне.

– Сергей Петрович, отставить скабрезную ухмылку, по голосу слышу, как ты скалишься. Не порнуху смотришь, двойное убийство расследуем.

– Извините, Анна Николаевна, ко всему, понимаете, привык.

– Что с личностью потерпевших?

– Считайте, что удалось. Оба сюда на своих авто приехали, так что права при себе. Ну не то чтобы при себе, при себе-то у них ничего не было, кроме самих себя…

– Сергей, отставить пошлости!

– Все, прошу прощения. В общем, потерпевший мужчина – Власов Юрий Георгиевич, потерпевшая женщина – Ли Фан Алла Викторовна…

– Как? Что за фамилия такая?

– Китайская фамилия, – ехидно ответил капитан.

– Она что – китаянка? Почему же тогда Алла Викторовна?

– Никакая она не китаянка, самая что ни на есть русская, и даже блондинка. Замужем за китайцем, да не за простым, а за очень крутым бизнесменом, не знаю, как и назвать – «новым русским» вроде не звучит, а «новый китайский» непривычно…

– Еще миллионера китайского нам не хватало!

– Вот-вот. Вы с ним свяжетесь, пригласите для опознания или мне звонить?

– Сама свяжусь, не беспокойся, Сережа.

– Неприятности будут, Анна Николаевна, печенкой чую. Похоже на заказное убийство, китаец за жену нас всех на уши поставит! А у нас, кроме перчатки, никаких улик нет…

Полиция, разумеется, и не предполагала, что в деле имеется свидетель – продавщица Света из цветочного ларька. В тот раз, когда приятельница сообщила ей, что ее любовник прожигает жизнь в ресторане с какой-то бабой в песце до полу, Света поспешила в ресторан, чтобы устроить скандал, но по дороге передумала. Неизвестно, пустят ли ее в ресторан, а если и удастся проскочить, то скандала устроить не дадут – просто вышибалы утащат в уголок и набьют потихоньку ей морду. Еще синяков ей не хватало! Света решила проследить за любовником, а потом его шантажировать. Не хочет по-хорошему, будем действовать по-умному! Свету прямо затрясло, когда она вычислила Галину Белую – немолодую толстую тетку. Стало ясно, что к ней у Юрика интерес чисто денежный. Однако дальнейшая слежка стала бесперспективной, потому что Белая Галина оказалась женщиной незамужней и самостоятельной. Ну откроет ей Света глаза на вероломство мордатого Юрика, ну выгонит Галина Юрика в шею, а Свете-то с этого какая прибыль? Юрик с ней тоже не останется, да и какой с него прок, ведь денег у него нет, это теперь Света точно знала. Но в этот раз Свете повезло, потому что в квартиру на Пятнадцатой линии приехала вслед за Юриком какая-то совершенно обалденная баба, судя по машине и шмоткам – очень богатая. Это был перспективный вариант, и Света устроила наблюдательный пункт у подъезда, предварительно записав номер машины богатой бабы.

В подъезд входили люди, ведь это был обычный жилой дом, Света замерзла и решила подождать внутри. Зачем она ждала, она и сама не знала, просто очень злилась на своего бывшего любовника. Она поднялась наверх, постояла немного у двери в квартиру, ей даже показалось, что она услышала какой-то хлопок – шампанское, не иначе, открывают. Изнутри послышались шаги и скрип открываемой внутренней двери, Света пулей взлетела на верхний этаж и притаилась. Кто-то вышел из нужной квартиры и пошел вниз. Света выглянула из лестничного окошка и заметила выходящую женщину средних лет, скромно и неброско одетую. Женщина спокойно зашагала к автобусной остановке, а Света заметила, что она оставила дверь квартиры незапертой. Это было странно, во‑первых, кто такая эта женщина – прислуга, что ли? Света прислушалась, в квартире царила абсолютная тишина, тогда она позвонила в звонок. Тишина была просто гробовая. И хоть внутренний Светин голос криком кричал, чтобы она этого не делала, Света решилась зайти в квартиру.

Через минуту она вылетела оттуда с выпученными глазами, моля бога, чтобы никто не увидел ее на лестнице и радуясь, что не сняла перчаток.

Я не спеша брела домой от метро. В последнее время я совсем перестала спешить. После смерти Людмилы мной овладела какая-то апатия, ничего не хотелось делать. Я через силу ходила на работу, через силу занималась домашними делами. Единственным существом, кто действовал на меня благотворно, был внук Ромочка. Поэтому вечера мы проводили с ним вместе, а его родители хозяйничали, если можно так выразиться. Однако в этот вечер дети ждали меня на улице с коляской. Оказывается, им надо было идти в гости, а я и забыла. Мне вручили Рому, и дети помчались к метро. Внук сладко спал, даже соску выплюнул, поэтому я решила прогуляться еще немного вокруг дома. Потом я вспомнила, что Лизавета крикнула на бегу, что в доме нет хлеба, и решила перейти дорогу, чтобы забежать в магазин.

Зима в этом году была снежная, а снег в наших окраинных районах убирают редко. Естественно, что коляска забуксовала. Я рассердилась, налегла на нее всем весом, коляска тронулась с места, мы вылетели на скользкую мостовую, и тут отвалилось заднее колесо. Колесо от Ромкиной коляски – это кошмар моей жизни, оно всегда отваливается в самый неподходящий момент. Колесо катилось прямо под надвигающийся грузовик, а на нас с Ромочкой по встречной полосе летел «Мерседес». Чуть не на весу потащила я коляску через дорогу, не надеясь на совесть водителя «мерса». Сверхъестественным усилием мы перебрались через снежные заносы и остановились перевести дух. На оставшееся на дороге колесо я взглянуть не решалась – ведь его переехал грузовик. Во мне поднималась ужасная злость на зятя – столько раз просила его починить колесо от коляски! Он каждый раз послушно кивал и тут же выбрасывал из головы эту мысль.